Дарий не первым взялся за прокладку канала, соединяющего Красное море в районе Бубастиса через озеро Тимсах и Вади Тумилат со Средиземным морем. Канал почти был закончен при фараоне Нехо, но Дарий послал корабли на разведку и обнаружил, что он не заполнен водой на протяжении 85 километров. Терминология четырех сохранившихся стел, воздвигнутых Дарием вдоль канала, одну из которых в 1866 г. обнаружил Лессепс при прокладке современного канала, не оставляет сомнений, что этот проект интересовал Дария лично. Прокладка канала, по-видимому, была тесно связана с его посещением Египта в 518 г. Затем отправка 44 судов с данью в Египет по трассе канала и поручение, данное греку Скилаку из Карианды, методически исследовать побережье Аравийского моря вплоть до Индии, кажется, уже означали подготовку к прибавлению индийских территорий, которое Дарий предпринял в 515 г., распространив Татагуш на юго-восток до Инда и сформировав новую провинцию Хиндуш.
Между тем провинции Малой Азии остались нетронутыми. Еще при Камбисе Оройт, сатрап Спарды, получил беспримерный уровень автономии. Он проводил собственную внешнюю политику, в том числе присвоил земли Поликрата Самосского, самого могущественного тирана Ионии, и оставался совершенно равнодушным к войнам Дария с Мидией, используя их как удобную возможность не только для упрочения своей независимости, но и для получения контроля над ионийской сатрапией, для чего он велел умертвить сатрапа Митробата из Даскилея. Его неповиновение требованиям Дария подчиниться могло быть вызвано знанием военных обязательств великого царя после занятия Египта. Мы не можем сказать, на какой стадии Дарий решил привести в порядок дело Оройта, но ему явно удалось с ним справиться без использования войск. Он послал в Сарды Багея, одного из доверенных военачальников, чтобы вызвать бунт в местном персидском гарнизоне. В ходе реализации этого плана Оройт был убит.
Впоследствии во все время царствования Дария военные дела империи сосредоточились на Ионии, и персидская история стала историей Греции, увиденной глазами греков и записанной с позиции греческих интересов. Часто высказывалась мысль, что «неприятности между греками и персами», имевшие решающее значение для западной цивилизации и положившие начало объективной записи истории Фукидидом, были лишь незначительным раздражением на западном краю персидской политики. Но это представление далеко от истины. Имея дело с Ионией, Персия все больше и больше узнавала о существовании родины греков, об их политическом и экономическом языке и обширных торговых интересах. Никогда прежде Персия не вступала в схватку с морской державой. Ее собственный флот, призванный с Кипра и из Финикии, был плохо слушавшейся рукой. Из-за нестабильного состояния в Ионии сатрапия Лидии имела громадное значение, и Дарий назначил править ею своего брата Артаферна.
Рис. 22. Красная гранитная стела Дария с комментариями о прокладке «Суэцкого канала из Телль-эль-Маскутаха. Египет. 518–515 гг. до н. э. Высота – 10 футов 4 дюйма, ширина – 6 футом 10 дюймов.
Кроме Ионии Дарий высоко ценил греческие города на западном и северном побережье Черного моря, основанные главным образом как дочерние с комментариями о прокладке «Суэцкого канала» из Телль-эль-Маскутаха, Египет. 518–515 гг. до н. э. Высота – 10 футов 4 дюйма, ширина – 6 футов 10 дюймов колонии Милета, давно находившегося в подчинении у Персии. Города эти играли роль зернохранилищ для ионийских и материковых греческих городов. Дарию очень хотелось исследовать европейскую территорию, особенно земли западных скифов, в настоящее время принадлежащие европейской части Турции и Румынии. Когда в 513 г. он вышел с армией из Суз, его поддерживал большой флот ионических греков, проплывший от Ионии до устья Истра (Дуная). Переправившись через Босфор по понтонному мосту, составленному из бросивших якорь судов, Дарий подчинил себе побережье Фракии и внутренние районы, населенные гетами, а затем двинулся на север вдоль Дуная и пересек его по мосту, наведенному саперами греческого флота. За Дунаем находилась территория скифов, и здесь армия Дария оказалась в таком же невыгодном положении, в каком были войска Кира среди массагетов. Избегая прямого столкновения, скифы изводили персидское воинство, нападая отрядами легкой кавалерии, и быстро оказывались вне досягаемости в пустынном ландшафте. В ходе этой операции арьергард Дария столкнулся с изменой ионийцев. Но Гистией, тиран Милета, опоздал нанести удар; отступая, Дарий обнаружил, что мост через Дунай не поврежден, и смог в конце концов вернуться в Малую Азию. Он оставил часть своей армии в Европе под командованием Мегабаза, сатрапа Даскилея. Мегабаз завершил покорение Фракии и убедил Аминту, царя Македонии, признать владычество великого царя. Ионийская область была отдана в правление новому сатрапу Отану с резиденцией в городе Византии, откуда он мог контролировать движение судов через Босфор. Не следовало ожидать, что ионийские города, какими бы привилегиями они ни обладали, стали бы долго терпеть свое отделение от колоний на Черном море, а материковые города – равнодушно наблюдать за перемещением Отана и Мегабаза на север греческого полуострова.
Именно внутренняя политическая ситуация в Афинах крайне обострила эти вопросы. Чтобы уберечь от спартанской агрессии плоды своих опытов в сфере демократии, проводившиеся при Клисфене, Афины в первую очередь послали в 510 г. знаки своего подчинения Артаферну в Сарды. Но Персия была убеждена, что восстановить в Афинах власть тирана Гиппия, прежде изгнанного и теперь проживавшего при персидском дворе, больше соответствовало ее интересам. Хотя самого Клисфена тем временем изгнали из Афин, страх афинян перед возвращением Гиппия пересилил всю традиционную враждебность к Спарте. Афины приготовились драться. Хотя эта угроза висела над городом-метрополией, ионийские колонисты испытывали все большее недовольство тиранами, навязанными персидским режимом, и потерей торговых преимуществ в результате захвата Персией Босфора. Центром недовольства был Милет, и его бывший тиран Гистией, чье интриганство персы посчитали для себя удобнее контролировать, выслав его в далекие Сузы, теперь начал склонять правящего тирана Аристагора, своего зятя, к открытому мятежу. Хотя Спарта обладала военной силой, позиция на родине у спартанского царя Клеомена была слаба, и он уже не мог уверенно командовать в войне против Персии другими членами Пелопонесского союза, в частности Карфагеном и Эгиной, чьи флоты должны были играть главную роль в любой операции. Афины и Эретрия совместно направили контингент на борту 25 судов, которые вместе с кораблями Милета и ионийских колоний переправили войска к Эфесу. Греческие союзники подошли к Сардам и сожгли их, но не смогли захватить Артаферна с его гарнизоном, укрывшихся в крепости, и вынужденно отступили. В то время как греки возвращались к побережью, персидский гарнизон сделал вылазку и ударил им в тыл, причинив тяжелые потери. Афины отозвали свои войска, но были вознаграждены тем, что города Геллеспонта и Кипра связали свою судьбу с греками. Однако, как всегда случалось в греческом мире, киприотские города не были едины в поддержке общего дела ионийцев и скоро все пали перед персидским вторжением. Экспедиционные войска, завладев пятью восставшими городами Геллеспонта, захватили и подчинили Карию. После таких потерь мятеж был обречен, и Милет мог быть уничтожен. Теперь мятежники смогли собрать лишь жалкие силы. Истощенные потерями и изменой, только 353 триремы
[6]
смогли они мобилизовать с острова Лады в Милетском заливе против объединенных финикийского, киприотского, египетского и киликийского флотов. Неизбежная победа персов положила конец действенному сопротивлению на Ионическом море. Вскоре Милет был взят и сожжен, а его жители убиты или высланы. Острова Хиос, Лесбос, Тенедос и мятежные города на материке претерпели почти такую же участь.
