– Полагаю, незачем спрашивать, хорошо ли ты выспался! – весело воскликнула она.
Я только головой крутил оттого, насколько свежее меня она выглядит утром после вчерашней ночи.
– И как это тебе вообще удается фунциклировать утром? – спросил я, оглядывая ее. Разве что вид чуть-чуть сонливый, а в остальном она смотрелась все так же потрясающе. Волосы всклокочены, под одним глазом можно различить остатки макияжа, на теле – маечка да шортики, знававшие куда лучшие дни, и все равно: краше нее я женщины в жизни не видел.
Засмеявшись, Клэр кивнула на Гэвина:
– Ты и впрямь быстро усвоил, что у мам и пап нет времени на страдания после похмелье. Секрет прост: надо научиться пользоваться достижениями современной фармацевтической промышленности. Надежная сверхсильная быстродействующая таблетка от головной боли и я, мы как-то очень-очень сблизились за эти годы.
Зазвонил телефон, и она поспешила из гостиной взять трубку, оставив Гэвина стоять и разглядывать меня.
– Ну, и как ты у Папки переночевал вчера? – спросил я, сбрасывая с себя одеяло (теперь можно было: мое утреннее великолепие утихомирилось).
Малый лишь плечами пожал.
– А у меня пися есть?
Я уставился на него, не совсем уверенный, что правильно расслышал. Сбросил ноги с дивана, поставил их на пол и переспросил:
– Э-э, что?
Малый раздраженно фыркнул.
– Я сказал, у меня есть пися?
Я бросил взгляд на кухню, где Клэр разговаривала по телефону, бегая из угла в угол. Черт, я с ним остался один на один. Откуда он, черт побери, вообще подцепил слово-то это? Погодь, а может, и не подцепил. Ему ж всего четыре года! Он, наверное, считает, что «пися» – это что-то вроде кофе-глиссе.
– Видишь, Гэвин… э-э, а ты знаешь, что означает это слово?
«Ну, пожалуйста, скажи: кофе-гляссе. Прошу скажи: кофе-гляссе».
– Папка вчера вечером кино смотрел, там один парень сказал, что у него такое чувство, как будто у него пися вылосла. А у меня выластет?
От, мама родная, черт.
– Черт. Сукин сын, – ругалась Клэр, шагая обратно в гостиную.
Гэвин раскрыл было рот, но Клэр оказалась быстрее:
– И даже не думай повторять то, что я сказала. Отправляйся к себе в комнату и найди во что одеться. Тебе сегодня придется отправиться с мамочкой на работу.
Гэвин резво поскакал прочь, враз позабыв все разговоры про «писю». Я обеспокоенно взглянул на Клэр:
– Что такое? Что случилось?
Она хлопнулась рядом со мной на диван, положила голову на его спинку и закрыла глаза.
– Отец должен был присмотреть сегодня за Гэвином, чтоб я кое-что в магазине закончила, но его вызвали на работу, – со вздохом сообщила она.
Лампочка, зажгись.
– Я могу посидеть с ним, если хочешь, – тут же предложил я. Она подняла голову и с раскрытым ртом уставилась на меня. – Серьезно, Клэр, позволь, я сделаю это для тебя. Я с радостью возьму его с собой и проведу с ним какое-то время.
После того как в течение сорока минут Клэр перечислила все мелкие предметы, который малый мог сунуть себе в рот, после того как заставила меня восемь раз повторить номер Центра борьбы с отравлениями, после того как изобразила мне на бумажном полотенце с помощью точка-точка-огуречков схему сердечно-легочной реанимации, мы с Гэвином расцеловали ее на прощанье, сели в машину и покатили в библиотеку на еженедельные занятия детей с родителями «Время сказки».
Место это людное, в нем полно ребятишек и родителей, знающих, как за ребятишками присматривать, на тот случай, если у меня возникнут проблемы или появятся вопросы. Ну, что плохого может случиться?
* * *
– … а секс? От уж этому-то удовольствию ты можешь прямо сейчас сказать «прощай». До появления у нас сына моя жена была современной любящей супругой. Минеты мне делала для прикола, когда я машину по скоростной трассе вел, наряжалась для шутки в озорную форму медсестрички и у двери меня встречала, когда я с работы домой приходил. Веришь? Куда бы мы ни отправлялись, всегда, не успев отъехать от дома, заводились с пол-оборота, так что приходилось останавливать машину и заниматься любовью прямо на переднем сиденье.
Сидевший рядом со мной мужчина тяжко вздохнул. Он тоже был отцом. Мы с ним познакомились буквально пять минут назад, когда я привез Гэвина в библиотеку. Новый знакомый приехал туда с трехлетним сынишкой и восьмилетней дочкой. Дочь у него была от другой, а сын – от нынешней жены. Мы разговорились, когда я присел рядом с ним на диванчик, пока наши мальчишки сидели кружком с оравой других малышей в нескольких шагах от нас и слушали, как библиотекарь читала им книжку. Рассказав вкратце о моих взаимоотношениях с Клэр и Гэвином, я попросил его дать несколько родительских советов, поскольку он потратил на создание гармоничной семьи куда больше времени и сил, чем я. Откуда мне было знать, что моя безобидная просьба выльется в длинную проникновенную речь о том, «как детишки всю мою жизнь разнесли к (четко обозначенной) матери».
– Зато, как только сын родился, так мой член сразу попал в список тех, кого «в гости не приглашать». Порой если уж я очень прислушивался, то слышал, как мои высохшие от одиночества шары чечетку при ходьбе выстукивали, – шепнул он мне, посылая сыну приветственный взмах руки и улыбку.
Иисусе! Мы-то с Клэр и до секса-то еще не дошли. Неужто и впрямь так тому и быть? Не успел я попросить, чтоб этот мужчина мне поведал хоть о чем-то хорошем, чтоб мне ночью кошмары не снились, как к нему с книжкой в руке подлетела его дочка, Финли.
– Папочка, почитай мне эту книжку про лошадок, – нежным голоском попросила она, забираясь к отцу на колени.
– Ну, конечно, детка, – ответил тот, одной рукой обнимая дочь и беря у нее из руки книгу.
Видите? Нет, только посмотрите, как милы могу быть крошки. Возможно, порой они немного проказничают, но у них определенно золотые сердца. И не было ничего приятнее, чем наблюдать за папой и его дочкой.
– О, Иисус, Мария и Иосиф… где ты взяла эту книжку? – спросил мужчина, и несколько родителей взглянули на него с явным неодобрением.
Я перегнулся посмотреть, в чем загвоздка, и увидел название книги, которую отец держал в руках: «Большая книга рассказов о лошадях-лесбиянках». У меня от ужаса челюсть отвисла, я принялся озираться, чтобы понять, заметил ли кто-нибудь, что в детском разделе библиотеки есть порнография.
– Деточка, пойди, возьми другую книжку, – спокойно сказал он дочери, пряча эту книгу за спину.
– Но я эту хочу, в ней про лошадок, – настаивала девочка.
– Знаешь, тебе нельзя читать эту книжку. Она для взрослых. Не для детей.
Финли удрученно закатила глазки и, фыркнув, вручила отцу другую книжку, которую захватила с собой, – «Какашкоеды».
