– Не знаю. Пуоста я поспесил докондехать до лавки с морррозеным, пока оно все не рррастает.
Я прикрыл рот ладонью, пряча улыбку. А сообррражалка у этого сорванца работает! Бедный дядька-сопровождающий только глаза на него сурово вытаращил и вздохнул.
– Хотите оставаться в здравом рассудке – не заводите детей, – посоветовал он мне, прежде чем взять мальца за руку и пойти дальше.
– Спасибо за совет! – крикнул я им вслед, когда большой и маленький уже входили в соседнюю лавку с мороженым.
Тут Лиз заметила меня в окно и открыла дверь:
– Доброе утро! – радостно приветствовала она, когда я вошел.
Куда ни глянь, всюду нижнее белье: висящие на вешалках и разложенные на столах бюстгальтеры, трусики и всякое прочее в оборочках и кружавчиках. Сразу захотелось припрятать мужское достоинство подальше: пусть себе не шевелится и в глубь тела куда-нибудь прячется. Я не против посрывать с какой-нибудь прелестницы всю эту экипировку, но стоять посреди зала в окружении этой мишуры – тут есть отчего сбрендить и начать искать свое женское начало.
Етит твою, это еще ЧТО?
– А это маска-уздечка, Картер. Как я понимаю, тебя садомазохизм не привлекает? Напрасно. Сейчас это очень модное направление. Сколько оттенков серого, ты знаешь? – на полном серьезе спросила Лиз, перехватив мой взгляд.
– Э-э, я… хм…
Чего это тут вдруг так жарко стало?
– Ты когда-нибудь свою партнершу связывал? Хлыстами, плетями пользовался? Анальными играми тешился? А секс втроем пробовал? Как, по-твоему, приятнее: доминировать или подчиняться? Жертва, когда ты последний раз проверялся на венерические заболевания?
– Что?! То есть я…
– Сколько у тебя было половых партнеров за последние пять лет? Осуждался ли ты за сексуальные преступления против человека, животного или растения?
– ЭЛИЗАБЕТ!
Уф, слава богу. Кажется, я никогда так не радовался, заслышав голос Клэр.
– Учти, я с тебя глаз не спускаю, – шепнула Лиз, оглядывая меня сверху донизу и поочередно указывая растопыренными указательным пальцем и мизинцем на свои глаза, потом на мои.
– Заметил и вполне оценил, – негромко бросил я, проходя мимо нее к проходу за кассой, где в данный момент, подбоченившись, стояла Клэр. Она пробовала испепелить Лиз взглядом и так увлеклась, что не заметила, как я подошел. Невероятно, но она казалась мне еще прекраснее, чем в прошлый раз. Может, это оттого, что теперь я знал ее куда лучше прежнего? Волосы у нее были собраны вверх в небрежный хвостик, светло-каштановые прядки свешивались вокруг лица. Я заметил пятно от муки или сахарной пудры у нее на щеке: захотелось смахнуть его. Моя плоть напряглась, стоило только мне подумать о вкусе ее кожи.
– А с тобой, Лиз, я разберусь позже, – пригрозила Клэр.
– Сделай одолжение, закрой варежку и уноси отсюда свою крутую попочку на кухню, где тебе и положено быть, чревоугодница!
Клэр глаза закатила и дернула головой.
– Пойдем, я покажу тебе свое место в магазине.
И она взяла меня за руку, словно естественнее этого жеста ничего на свете быть не могло. Когда я почувствовал прикосновение ее кожи, то с трудом смог заставить ноги пошевелиться. Хотелось просто стоять и любоваться ею. Клэр улыбнулась мне, повернулась и мягко потянула меня за собой. Мы шли через склад магазина Лиз, и я изо всех сил старался не потянуться и не ухватить Клэр за талию. Она опять надела джинсы! Эту красотку в джинсах следовало бы объявить вне закона. Когда ее аппетитную попку обтягивали джинсы, мой мозг отказывался работать.
– А вот и моя половина «Соблазна и сладостей», – горделиво произнесла Клэр, когда мы вышли из склада Лиз и оказались на кухне. Все еще держа меня за руку, она провела меня по периметру своей кухни, все показывая и обо всем рассказывая. Если в магазине у Лиз все было в темных тонах и роскошных тканях, то на половине Клэр было светло, много воздуха и все в ярких красках. Три приоконные стены она выкрасила в светлый цвет шампанского, а четвертую – в нежный пепельно-розовый. Сразу за прилавком стена шла от потолка ровно настолько, чтобы на ней уместились три большие доски, на которых мелом было выписано все, что могла предложить кондитерская, и указаны цены. Ниже досок стена заканчивалась, и можно было заглянуть прямо в кухню. По всему помещению висели и стояли картинки в рамках, изображающие разнообразную выпечку и сладости с высказываниями, имевшими отношение к бизнесу Клэр. На одной стене висела окрашенная в коричневое с розовым деревянная вывеска, гласившая: «На деньги не купишь счастья, но на них можно купить шоколад, что, в общем-то, то же самое». А на другой, желтой с коричневым, висевшей у двери, было выписано: «Сбалансированная диета – это по пышке в руках: и в той, и в этой». Уж не говоря о теплой, манящей атмосфере, один только аромат тут настраивал тебя на позитивный взгляд на мир. Впервые запах шоколада не тревожил меня, как обычно. Может, оттого, что Клэр стояла совсем близко, и я ни о чем другом думать не мог, как о том, чтоб ощутить ее вкус. Желанный и живой, а не эфемерный вкус разочарования, которое преследовало меня, как запах горького шоколада. Я придвинулся к ней на шаг, заметив про себя, что она не отодвинулась и руки не отняла: добрый знак.
– «Соблазн и сладости» – прикольное название. Наверное, куда больше подходит, чем какой-нибудь «Минет и выпечка».
Клэр нервно хохотнула, но не двинулась с места, где мы стояли, чуть касаясь друг друга. Так близко, что я видел, глаза у нее не просто влажно-карие. В них поблескивали крохотные золотые искорки, словно кто-то в эти глаза пригоршню сияния подбросил.
– Место выглядит потрясно, – сообщил я ей, еще на шаг продвигаясь в ее сторону, раздираемый желанием быть к ней как можно ближе. Приблизившись к ней вплотную, я скользнул ладонью в ее ладонь, и пальцы обеих наших рук переплелись. Клэр сглотнула, нервно облизала губы, но не двинулась с места.
– Спасибо, – тихо произнесла она, упершись взглядом прямо в мои губы.
Она что, не против, чтоб я ее поцеловал? Это мне следовало сделать? Запросто склониться и прижаться своими губами к ее губам? Почему я чувствую себя как двенадцатилетний несмышленыш? И как перестать задавать себе эти занудные вопросы?
Я сделал последний шаг: никакого расстояния меж нами уже не было. Выпустил ее руки, чтобы своими обвить ее, обхватить пониже поясницы и притянуть всем телом к себе. Ее руки разом уперлись мне в грудь, но она не оттолкнула меня. Положила мне руки на грудь и наконец-то посмотрела мне в глаза.
– Тут приятно пахнет. Ты что готовила? – тихо спросил я, склоняя голову все ниже и все ближе к ее губам, благодарный, что она наконец-то оказалась в моих объятиях, и пораженный тем, как уютно она в них себя чувствовала.
– Н-ничего, – слегка заикнувшись, выговорила она. – Просто составляла список всего, что необходимо заказать, да расставляла муку по полкам.
