* * *
Следующие две недели мы с Клэр каждый вечер болтали по телефону. К сожалению, на заводе меня поставили в ночную смену с переработкой, так что первые несколько недель не было времени, чтобы повидаться. Единственное свободное время поговорить появлялось у нас обоих каждую ночь во время моего первого пятнадцатиминутного перекура около полуночи. Я каждый раз извинялся за то, что звоню ей в такое поганое время, но она уверяла, что это совершенно идеально. Впервые в жизни я рвался на работу, потому что знал, что услышу голос Клэр. Дрю, работавший на конвейере напротив меня, получал удовольствие, глядя, как я спешил уединиться в каком-нибудь дальнем тихом уголке завода, чтобы оттуда позвонить. В первый раз он спросил, куда это я отправился. Когда я безмолвно прошел мимо, он последовал за мной, криком оповещая всех, кто попадался по пути, что я ночью звоню престарелым родителям, чтобы известить их о том, что вышел из клозета. Меткий удар в пах отнял у моего друга, помимо прочих желаний, желание вмешиваться в мое личное пространство. Однако люди до сих пор ко мне подходят, хлопают по спине, осыпая поздравлениями.
Всего пятнадцать минут, украденных у ночи, мы с Клэр говорили ни о чем и в то же время обо всем. Я рассказал ей, как рос с двумя старшими братьями, утвердившими во мне веру в бродячее страшилище и подговорившими своих приятелей попроказничать вместе. Они внушили мне, будто они Санта-Клаусы и мне ни за что больше не получить игрушки, если я не приберусь в их комнатах, напялив на голову их трусы.
Клэр рассказала мне, что ее родители развелись и что она решила жить с отцом, которого я еще не видел, но уже побаивался. На прошлых выходных его пригласили на день рождения. Там завязалась драка, он попытался унять драчунов, а один из них возьми и ляпни: «Дедуля, ты-то куда лезешь?» Отец Клэр одним ударом сбил недоумка с ног и бросил: «А ВОТ КУДА лезу, засранец». Конечно, для Клэр ее отец был плюшевым мишкой-гигантом. Только там, откуда я родом, не спешат встретиться с плюшевым медведем ночью в темном закоулке из страха, что тот с тебя скальп снимает или своими когтями на твоей заднице распишется.
С прискорбием, откровенно рассказал ей о Тэше и о причине нашего разрыва. Хватило ума оговориться, что совсем запутался и не уверен, а любил ли я Тэшу когда-нибудь по-настоящему или просто время с ней проводил, пока не встречу свою любовь. Вот о чем я больше с Клэр не говорил, так это о том случае в колледже, о котором тогда за ужином трепался Дрю. А Клэр об этом никогда и не спрашивала, за что я ей признателен. Как ни легко было говорить с Клэр про Тэшу, все ж, мне казалось, что не стоило говорить с ней о женщине, лет пять являвшейся мне во снах. Клэр была очаровательна, умна и обладала тонким чувством юмора, и мне не хотелось, чтобы на наши отношения бросил тень какой-то глупый сон. Чем больше я беседовал с Клэр и узнавал ее, тем яснее становилось: она именно та девушка, которую я ждал все эти годы. По моим ощущениям, большую часть времени мы говорили все-таки обо мне, чем о ней. Но, когда я озвучил эту мысль, она лишь засмеялась и заявила, что ей почти не о чем рассказывать, жизнь ее была такой скучной и однообразной, что обсуждать нечего. И все же с каждым телефонным разговором я проникался к ней все большим доверием и открывал для себя что-то новое. Мне никогда не будет скучно с этой женщиной. Я готов был потратить столько времени, сколько потребуется, чтобы узнать про нее все.
Наконец, прослонявшись пятнадцать дней на работе по укромным уголкам подальше от шума машин, чтобы послушать мягкий хрипловатый голос Клэр, каким она говорила со мной, свернувшись в клубочек под одеялом у себя в постели, мне представилась возможность вновь повидаться с ней. Руководство завода наконец-то предоставило мне выходной в субботу. С великой радостью и гордостью я провел его, разглядывая магазин Клэр и Лиз (ну, хорошо, иногда я смотрел на попку Клэр). На прошлой неделе Клэр прислала мне несколько фоток на мобильник, и, насколько я мог судить, они сильно продвинулись в благоустройстве своего небольшого предприятия. Если честно, даже если бы мне предстояло увидеться с Клэр на какой-нибудь свалке, плевать, лишь бы быть с нею рядом – остальное не имело значения.
В субботу, в десять утра, я добрался на машине по адресу, который дала мне Клэр, и припарковался возле магазина. С минуту я сидел в машине, барабаня пальцами по баранке. В ту ночь я и трех часов не спал. Все ворочался, вскидывался, думая про то, как снова увижу Клэр и окажусь к ней так близко, что смогу прикоснуться. Впрочем, врать не собираюсь: бессонную ночь мне устроила фраза, которую она рассеянно бросила во время последнего телефонного разговора. Она уже второй раз произносила ее в моем присутствии, и, как ни пытался я выбросить эту фразу из головы, в ней опять всплывала все та же глупая ноющая, как боль, мысль о той. Фильм «Смертельное влечение» перевидало множество народу. И на самом деле фраза «разделай меня нежно мотопилой» в наши дни вполне могла стать чем-то вроде расхожей замены привычному «ни хрена себе!» или «блин!».
Угу, эт-точно.
То, что она употребила это выражение, могло быть самым грандиозным совпадением в истории мира, или я попросту сел в сумасшедший поезд, направлявшийся прямо в Кукуград. Я взял мобильник из держателя, чтобы свериться со временем, и улыбнулся, глядя на фото Клэр, которое появилось на дисплее. Дрю обрушил на меня тонны чепухи, когда увидел эту картинку, но мне было без разницы. Я тайком попросил Лиз прислать мне снимок Клэр, и та с большой радостью это сделала. Присланный ею снимок был черно-белым портретом, снятым с близкого расстояния: лицо Клэр, чему-то безудержно смеющейся и как бы закрывающейся рукой, через расставленные пальцы которой были видны ее прекрасная улыбка, веселые искорки в глазах и ямочки на щеках. Это лицо ошеломляло, и мне оставалось лишь надеяться, что придет день и я сам увижу его таким наяву.
Я смотрел на изображение Клэр в своем мобильнике, и все мои смятения и сомнения уносились прочь, хотелось думать только о ней и не тревожить призраков прошлого. Выключив двигатель, я вышел из машины и наконец-то хорошенько осмотрел здание, у которого остановился. Оно оказалось больше, чем мне представлялось, и снаружи выглядело превосходно. Сквозь переднюю витрину я увидел Лиз, находившуюся, должно быть, на своей половине магазина, а потому, обойдя машину, я направился прямо к входной двери. Только я сделал несколько шагов по дорожке и встал как вкопанный: прямо на меня летел маленький мальчишка, размахивая руками-ногами так, что места свободного не оставалось.
– Гэвин, а ну кондехай взад!
Моя рука непроизвольно взметнулась, и я ухватил мальчишку сзади за рубаху, прервав его попытку вырваться на волю. Ко мне уже трусил какой-то мужчина лет пятидесяти на вид.
– Уф, спасибо, что остановили его, – сказал он, глядя на мальчика сверху вниз с такой суровостью на лице, что я бы съежился, обратись его взгляд на меня. Я отпустил рубашку – теперь маленькому беглецу никуда не убежать: попался.
– Гэвин, сколько раз тебе говорить, что нельзя нестись как угорелому, как только выйдешь из машины? Ты должен взять меня за руку.
Малыш пожал плечами:
