– Джек, ты опасный сукин… – покачал головой Джилл и сам себя оборвал:
– Слава Богу!
Анжела первая оправилась от шока:
– А разве нам не следует убираться отсюда? – предложила она. – Сит ведь знает, что мы здесь. Хотя он и не может как раз сейчас повредить нам, но не оставит попыток.
– Ты права, – ответил Джилл. – И, в любом случае, эта дверь… Ну, она не дверь. Больше не дверь. Поэтому нам придется найти другую.
Все еще трясясь, он двинулся обратно по мосткам к Миранде и всем остальным. И с облегчением вздохнул, заметив, что Барни присоединился к ним и что он невредим.
– Другую дверь! – в голосе Тарнболла звучало сомнение. – Ты имеешь в виду, другой экран? Ха! Еще один вход для проклятых ищеек Сита!
– Может быть, – прикинул Джилл, – а может, и нет.
Сперва, прежде чем Сит попытался отправить к нам этого охотника-убийцу, он использовал экран буквально – как обзорный. Ну, тут много таких экранов, обзорных или дверей, чего он ни захочет. Но, наверняка, ведь он не может следить за всеми сразу?
– А почему бы и нет? – усомнилась Анжела. – Даже при нашей технологии мы на это способны.
Джилл обдумал ее слова, уныло потирая подбородок:
– Я выдавал желаемого за действительное, – признался он. – Конечно же, ты права.
А Тарнболл предположил:
– Я бы подумал, что этот ублюдок на какое-то время окажется не в состоянии следить за любым из них. Судя по тому, как эта штука сдетонировала, мне думается, я угодил в его пульт.
– Это все только предположения, – с досадой покачал головой Джилл. – Мы не знаем, на что именно он способен. Я хочу сказать, подумайте-ка сами. Ведь это синтезированный мир, совершенно нереальный. Черт, да и вся эта планетарная система, построенная вокруг моих наихудших кошмаров! А Сит может подключиться к нему, словно переключая каналы! Но как он может это проделывать? Он что, вставил вилку мне в голову? А может, синтезатор телепатический? Он знает то, что знаю я? Если так, то у нас нет ни одного шанса.
– В прошлый раз у нас тоже не было ни одного шанса. – Как обычно Анжела держалась вызывающе:
– Но мы все равно победили…
Они приблизились к остальным членам группы, и Миранда Марш услышала последние слова Анжелы.
– Что? – переспросила она. – У нас нет ни одного шанса? – Она схватила Джилла за руку:
– Что она имеет в виду, Спенсер? И кто это был там, на экране? – Глаза ее широко раскрылись от страха.
– Когда мы уберемся подальше отсюда, а потом сделаем привал, я вам скажу, – ответил Джилл. – Но главный вопрос не в том, кто он, а как он. Мы-то думали, что не увидим больше Сита.
– Сита? – не отставала она. – Это был Сит-фон, наблюдатель из вашего доклада?
– Ныне – Сит-ггуддн, – поправил Джилл, набирая скорость, ведь они возвращались по своему следу. – Что, возможно, говорит нам о многом или вообще ни о чем. Но, в любом случае, это предвещает крупные неприятности.
У Миранды имелись другие вопросы, уйма вопросов, но, прежде, чем она смогла их задать, Джордж Уэйт со стоном схватился за челюсть:
– О, Господи! – и его голос наполняла боль.
– Что? – озабоченно посмотрел на него Джилл. – Тебя что-то ударило, когда взорвался экран?
– Нет, – покачал головой Уэйт и снова схватился за челюсть, с исказившимся от муки лицом. – Боже, как это глупо! Что за нелепое время для такого!
– Так что же это? – нахмурясь, спросил Тарнболл.
– Забудьте об этом, – отмахнулся Уэйт. – У вас и так хлопот хватает. Да и мне следует беспокоиться куда о большем, чем эта боль. Просто это… не знаю. Кажется, она становится все хуже, черт побери!
– Что именно? – настаивала Миранда. – Если это что-то, способное повлиять на нас, то нам следует знать. Я несколько раз замечала, как ты держишься за голову. Там, на маяке, например. – Но внезапно голос ее сильно смягчился. – Джордж, это не… она? Я имею в виду, это ведь никак не может быть твоя?..
– Моя опухоль? – Он негромко рассмеялся ломким смехом и еще крепче сжал челюсть. – Боже, нет! У меня вот здесь коронка на коренном зубе, вот и все. Должно быть, она отстала или что-то в этом роде. Ну так что? Как я сказал, нам нужно беспокоиться совсем о другом.
Когда они двинулись дальше, Анжела посочувствовала:
– Ничего нет хуже зубной боли, и неважно – при каких обстоятельствах.
Но Джилл и спецагент, немного поотстав от остальных, обменялись обеспокоенными взглядами. И Тарнболл крякнул:
– Я думал, синтезатору полагалось бы исправить подобные мелкие недомогания?
Джилл кивнул и ответил себе под нос:
– Давай постоянно следить за всем. И, может быть, следя, мы кое-что узнаем…
Глава восемнадцатая
– Но вы просто приняли случившееся? – Это было обвинение, подчеркнутое недоверчивым выражением на лице Миранды, полости ее глаз и рта походили на дыры, пробитые в пыльном солнечном мареве. – Все выглядит так, словно вы ожидали, что случится нечто подобное. И все же позволили нам зайти прямиком в эту западню!
«И вся беда в том, – подумал Джилл, – что я не могу этого отрицать».
Разношерстная группа нашла себе место отдыха, точку, далекую от любого покамест замеченного обзорного экрана, в стороне от головокружительного провала машинного ущелья. Они укрылись в том, что с виду напоминало шарнирную «челюсть» самого большого механического экскаватора или землечерпалки всех времен и народов. Перевернутый, этот отделенный, похожий на ржавеющий череп динозавра ковш пропускал дневной свет через четырехфутовые зубцы, в то же время ограждая от жары и, возможно, радиации пышущего снаружи атомного солнца.
Прохладный сквозняк нашел себе дорогу сквозь путаницу металлолома внизу, вея в ковш, словно сладостное дыхание жизни через железную решетку, дно ковша.
Группа сидела, используя в качестве сидений семигранные головки гигантских болтов, прислоняясь спинами к изогнутым зубьям. Каждого члена группы отделяли от другого лучи слепящего солнечного света. И молча подумав над словами Марш, Джилл сказал:
– Миранда, вы ведь знаете, что я не хотел вас брать.
Не просто потому, что у нас разные точки зрения, а главным образом, из-за того, что не мог сказать наверняка, насколько опасной может оказаться эта экспедиция. Да, я понимаю ваши заботы и то, что вы хотите сказать. Не стану отрицать: с того мгновения, как я вновь активировал Дом Дверей, я ожидал… ну, чего то; поскольку почувствовал – тут все не правильно. И оказался прав, но Замок уже активировали, и оказалось слишком поздно что-нибудь изменить. Что же касается нашей ситуации: скажите, а что еще я могу сделать? У меня нет никакого выбора. Выражаясь просто, данная ситуация существует. Она есть.
