— В этой области нет места метафизике, — сказал Гарри, уверившийся в том, что его приход сюда не принесет пользы.
— Абсолютно верно, — согласился с ним Мёбиус.
— Телепатия?
— Чепуха!
— А как же тогда можно назвать то, что происходит сейчас? Каким образом я разговариваю с вами? Мёбиус слегка растерялся, потом сказал:
— Некроскопия. Во всяком случае это вы мне сказали.
— А провидческий дар? Или способность мысленно видеть то, что происходит на большом расстоянии? Это тоже чушь?
— В материальном мире такое невозможно. Вы повторяете ошибки Зольнера.
— Но я точно знаю, что такие явления происходят, — возразил Гарри. — Я знаю людей, которые обладают такими способностями. Для них это не всегда легко, не все их прогнозы сбываются, но тем не менее они часто оказываются правы. Это новая наука, основанная на интуитивном мышлении.
Помолчав, Мёбиус ответил:
— Что ж, в таком случае я вновь вынужден поверить вам на слово. Какой смысл вам меня обманывать? Человеческие знания расширяются с течением времени. В конце концов, и я сам обладаю такими способностями. Но я не принадлежу материальному миру. Больше не принадлежу...
У Гарри голова пошла кругом.
— Вы? Вы хотите сказать, что способны видеть события, происходящие на расстоянии?
— Да, я вижу их, — ответил Мёбиус, — но отнюдь не в волшебном кристалле. И не на расстоянии. Расстояние — понятие относительное. Я просто отправляюсь туда, где, по моему мнению, должны произойти события, свидетелем которых хочу стать.
— Но... куда вы отправляетесь? Каким образом?
— Каким образом — мне объяснить сложно, — сказал Мёбиус. — А вот куда — намного проще. Гарри, при жизни я был не только математиком, но и астрономом. После смерти, естественно, возможности заниматься математикой стали весьма ограниченными. Но астрономия существовала внутри меня, была моей частью, не отпускала меня. А тот, кто умеет ждать, всегда дождется. Со временем я стал чувствовать сияние звезд не только ночью, но и днем. Я узнал их вес — массу, если хотите, — расстояние до них и расстояние между ними. Вскоре мне стало известно гораздо больше, чем я знал когда-либо при жизни. И тогда я решил отправиться к звездам и увидеть их собственными глазами. Когда вы появились, я как раз вычислял величину новой звезды, которая вскоре должна появиться в созвездии Андромеды. И я намереваюсь быть там, когда это произойдет. А почему бы и нет? Я бестелесен. На меня больше не оказывают воздействия законы материального мира.
— Но вы только что отрицали существование метафизики, — запротестовал Гарри. — А теперь утверждаете, что способны в воображении перенестись к звездам, точнее телепортироваться!
— Телепортироваться? Нет-нет! Материальная часть в данном случае не движется! Я уже сказал вам, Гарри, что физически я не существую. Возможно, так называемая “метафизическая вселенная” действительно имеет место быть, но реальное и нереальное не могут накладываться друг на друга.
— Во всяком случае, вы считали так до встречи со мной, — сказал Гарри, и вдруг его широко открытые глаза раскрылись еще шире, а в голосе зазвучал благоговейный страх, вызванный тем, что в голове Гарри внезапно засияла яркая звезда, гораздо более яркая, чем мог себе представить Мёбиус.
— Что? Что это?
— Так вы утверждаете, — в голосе Гарри появились нотки безжалостности, — что между материальным и метафизическим не может быть никакой связи? Вы убеждены в этом?
— Абсолютно!
— И тем не менее я существо материальное, а вы нет, но мы все же встретились!
Он почувствовал, что собеседник едва не задохнулся от удивления:
— Поразительно! Я, кажется, упустил очевидное! Гарри решил воспользоваться обретенным преимуществом:
— Вы используете свою ленту для путешествия к звездам, не так ли?
— Ленту? Да, я пользуюсь одной из ее форм, но...
— И вы еще называете меня зольнеристом? На минуту Мёбиус лишился дара речи. Потом все же произнес:
— Похоже, мои доводы... не годятся!
— Вы и в самом деле способны к телепортации, но телепортации мысленной. Ваш талант состоит в том, что вы видите все как наяву. Вы и прежде обладали этим даром — вы могли видеть то, что оставалось невидимым для других. И ваша лента — прекрасное тому свидетельство. Сам по себе ваш дар ясновидения — чудесное оружие. Но я хотел бы несколько усложнить задачу. Я хочу, чтобы вы внедрили меня — именно внедрили! — мое физическое я в метафизическую вселенную.
— Пожалуйста, Гарри, не торопитесь, — запротестовал Мёбиус. — Мне необходимо...
— Сэр, вы предложили заняться моим обучением, — Гарри не мог позволить себе отступать. — Что ж, я согласен. Но в таком случае научите меня тому, что мне действительно нужно. А с остальным я справлюсь с помощью своей интуиции. Мой мозг сейчас похож на черную школьную доску, а у вас в руках мел. Поэтому — вперед! Начинайте мое обучение... Покажите мне, как двигаться по ленте Мёбиуса!
И снова наступила ночь. С очередной овцой на спине Драгошани поднимался вверх по склону крестообразного хребта. В этот раз ему пришлось оглушить овцу большим камнем. День выдался очень напряженным, но его результаты, несомненно, принесут пользу. Макс Бату получил возможность еще раз испытать страшную силу черного глаза, на этот раз на некоем Ладиславе Гирешци, в результате чего старика вскоре найдут в уединенном доме и, естественно, придут к заключению, что он скончался от сердечного приступа.
На этом, однако, работа Макса не закончилась. Около часа назад Драгошани отправил его выполнять еще одно, не менее важное поручение. Вот почему некромант в одиночку приблизился к могиле вампира и мысленно, стараясь проникнуть сквозь окружающий мрак и толщу земли, обратился к Тибору:
— Тибор, ты спишь? Я здесь, как и договорились. Звезды ярко светят, ночь холодна, луна поднимается из-за холмов. Настал наш с тобой час, Тибор.
«А-а-а-а-х... — через минуту послышался ответ. — Дра-гоша-а-а-ани? Сплю? Возможно. Но я спал великим сном, Драгошани! Сном бессмертных! И мне снился великий сон — о завоеваниях и империи. И о том, что в один прекрасный день моя постель будет такой же мягкой, как грудь женщины, а старые кости не такими согбенными под тяжестью времени, но легкими и сильными, как у молодого человека, спешащего на свидание к любимой. Великий сон... да... но, к сожалению, всего лишь сон...»
В его голосе Драгошани ощутил какую-то подавленность.
— Что-то случилось? — спросил он обеспокоенно, волнуясь за успех своего плана.
"Наоборот! Все идет хорошо, сынок, только, боюсь, нам потребуется чуть больше времени, чем я предполагал поначалу. Подарок, который ты принес вчера вечером, прибавил мне сил и даже, как мне кажется, частично одел плотью мои старые кости. Но земля по-прежнему тяжела, а мои мышцы и сухожилия застыли и затвердели от содержащихся в ней солей... — И вдруг он несколько оживился:
