Судя по страшному грохоту, доносящемуся с лестницы, я ожидаю падение валуна, но это Сол. Он размахивает ломом.
– Где он? – угрожающе выкрикивает Сол.
Заметив у него в руках лом, Стивен мудро хранит молчание. И все же я пробираюсь, чтобы встать между ним и Солом.
Милли трясет пальцем перед носом громадного мужчины.
– Положи это немедленно. Это всего лишь мальчик.
– Никто не может входить сюда, пока я его не осмотрел! – кричит Сол. Вены у него на шее набухли. – Мне плевать, кто это. Правила есть правила!
Словно обращаясь к рассвирепевшему зверю, Милли успокаивает его воркующим голосом:
– Все в порядке, Сол. Опасности нет. Стивен про сто не знал этого.
Она смотрит на меня, явно обращаясь за помощью.
– Что-то произошло, – быстро говорю я. – Правда?
Удостоверившись в том, что Сол достаточно далеко от него, Стивен говорит:
– Парк.
Он начинает кашлять, все его тело бешено трясется, и я понимаю, что у него рвотный позыв.
– Он болен? – спрашивает Милли, косясь на Стивена и прислушиваясь к ужасным звукам, вырывающимся из его горла.
– Я не знаю. – Страх оставляет острый сырой привкус у меня во рту. – Стивен…
– Со мной все в порядке. – Он приходит в себя, но лицо его совершенно поблекло.
Сол наклоняется к Стивену.
– Послушай-ка, мальчик…
– Замолчите! – обрываю я Сола. – Если бы вы могли его видеть…
Я осторожно подхожу к Стивену, поднимая руки, чтобы дотронуться до его щек кончиками пальцев. Он кладет ладони на мои руки. У него холодная кожа.
– Рассказывай. – Я смотрю прямо ему в глаза, надеясь, что наша с ним связь поможет ему преодолеть то, что его сейчас мучает.
По-прежнему не отрывая своих глаз от моих, Стивен кивает.
– Он был там, Элизабет, после того как ты ушла. Я не мог его видеть. Но он там был.
– Твой дед?
У меня дыхание перехватывает от ужаса, и я невольно перехожу на шепот. Это должно было произойти не так. Я собиралась не подпустить Арбуса к Стивену. Я – искательница заклятий. Я – та, кто может спасти Стивена. Но Арбус добрался до него первым. Я потерпела поражение, еще не начав.
Стивен все еще говорит, его речь звучит лихорадочно.
– Он выпустил на волю проклятия. Не одно. Все люди вокруг меня были прокляты.
– Множественные проклятия? – Я обращаюсь к Милли: – Он на такое способен?
Не ответив мне, Милли спрашивает Стивена:
– Какие проклятия?
Его колотит.
– Проклятия, призванные убивать. Убивать ужасным способом. Мужчина… сам себя поджег.
У меня перехватило дыхание. Ничто из того, что я видела – и считала самой ужасной пыткой, навлеченной проклятием, – ничто и близко не подходит к этому.
Но это еще не все.
– Он заставил женщину есть грязь. А другую женщину… она собиралась выцарапать собственные глаза.
Должно быть, я громко ахнула, потому что Стивен торопится сказать:
– Люди остановили ее. Но она и потом с ними боролась, пытаясь сорвать с себя кожу.
Милли закрывает рот руками, переводя взгляд со Стивена на Сола. Я пристально наблюдаю за ней и успеваю заметить, как изменилось выражение ее лица – глаза едва заметно дрогнули.
Все еще под властью воспоминаний, Стивен не замечает этого.
– Я ничего не мог сделать, чтобы это остановить. – Он делает паузу, болезненно втягивая воздух. – И у меня было такое чувство, словно он делает это, потому что я там.
– О чем ты говоришь? – Я убираю руки от его лица, чтобы схватить его за плечи.
– Когда проклятия проявились, я не просто видел, какое воздействие они оказывают. Случилось что-то физическое. Как будто он откачивал из меня силу.
Я провожу большими пальцами по тыльной стороне его ладоней, стараясь перенести хотя бы частицу тепла с со своей кожи на его кожу. Чтобы отдать ему немного жизни, которую его дед только что у него украл.
– Во всем этом нет твоей вины, – заверяю я Стивена. – Никогда не было и никогда не будет.
Стивен замолкает. Я держу его руки в своих, но смотрю на Милли.
– Это он? Это Арбус?
– Эти проклятия, – медленно отвечает Милли, оседая на стуле, – из числа из коронных проклятий Максвелла.
– А это…
Я поворачиваюсь к Солу, не зная, стоит ли задавать вопрос, который вертится у меня в голове, но замечаю, что громадина уже скрывается из виду, поднимаясь по лестнице. Израсходовав свой гнев, Сол, похоже, решил, что с него довольно. А может, заклинариум полон слишком болезненных для него воспоминаний, чтобы он мог здесь спокойно оставаться.
Когда Сол уже не может меня слышать, я заканчиваю вопрос:
– …это из-за Максвелла Арбуса Сол лишился глаза?
– Да, – сухо отвечает Милли. – Но это было дав но. Сол оставил это в прошлом. И я тоже.
От ограничений, которые я наложила на собственные чувства, не остается и следа.
– Оставил это в прошлом? – Я резко разворачиваюсь и бросаюсь к Милли, размахивая руками, как марионетка в маниакальном состоянии. – Мне плевать, даже если это было так давно, что добраться туда можно только с помощью ТАРДИСА! Это нельзя оставить в прошлом, потому что оно происходит прямо сейчас!
Милли вскакивает со стула, увеличивая дистанцию между нами. Я продолжаю надвигаться на нее.
– Вы что, не видите?! – схватив с полки книгу, я стряхиваю с ее страниц облако пыли. – Это не помогает. Я не могу быть ученицей у вас в школе, когда Центральный парк превратился в зону военных действий. Я не стану тут с вами прятаться. Мы должны что-то делать!
Я настолько загоняла маленькую женщину по комнате, что она испуганно прижимается к дальней стене.
– Элизабет. – Голос Стивена звучит тихо, но он совсем рядом со мной. Пузырь моего возмущения лопается.
Я смотрю на сгорбленное тело Милли, на ее расширившиеся, испуганные глаза, и мне становится стыдно.
Сдав назад и отведя глаза, я бормочу:
– Извините. Мне не следовало…
– Мы все боимся. – Слова Стивена заполняют пустоту. Их правота заставляет меня почувствовать себя очень маленькой.
Мягкое шарканье домашних тапок Милли по деревянному полу предупреждает о ее приближении. Я застыла на месте, не зная, плакать ли мне, притворяясь, что все в порядке, или попросить ее меня обнять.
Милли хватает меня за локоть, ее морщинистая рука, коснувшись моей кожи, кажется покрытой пылью. Она вновь обрела свое достоинство и смотрит на меня с грустной улыбкой.
