– Ничего себе, – бормочет она. – Это было сильно.
– Что ты сделала? – спрашиваю я.
– Я увидела заклятие. Оно было прямо там. Я не знаю, как. Но оно было…
Милли встает.
– Вы должны немедленно уйти. Еще не хватало, чтобы на меня нападали в моем собственном заклинариуме!
– Что? – спрашивает Лори, хватая книгу с полки. – И что, все это, типа, колдовские книги?
Он открывает книгу и, едва взглянув на страницу, кричит от боли. Книга выпадает у него из рук. Слезы брызгают у него из глаз.
– Это не предназначено для твоих глаз, – говорит Милли, подбирая книгу с пола. – Очевидно, ты не обладаешь талантом своей подружки.
– Подружки? Но это ни в какие ворота не лезет!
– Опять-таки, я должна просить вас уйти.
Мы с Лори встаем, но Элизабет упорствует.
Она глядит прямо на Милли. Теперь она не разглядывает ее, а смотрит просительно.
– Вы должны объяснить мне, что это значит, – говорит она. – Я понятия не имею, что делаю. И ни кто из нас этого не понимает.
Наконец до Милли доходит. Вид у нее почти такой же потрясенный, как в тот момент, когда Элизабет увидела ее заклятие.
– Так ты что, правда, не понимаешь? – спрашивает она, обходя стол и становясь возле стула Элизабет. Изучая ее.
– Клянусь, до сегодняшнего дня ничего подобного со мной не случалось. Я только видела Стивена. И это все.
– В любом случае это только твоя версия событий.
Милли снова садится на стул. Мы с Лори так и остаемся стоять, как будто понимая, что теперь дело касается их двоих, и если мы вмешаемся, то можем навсегда утратить поддержку Милли.
– Когда я была девочкой, я все время видела разные вещи – просто я не понимала, что вижу их. На самом деле талант именно в этом. В том, чтобы знать, что ты видишь.
– Просто у меня нет опыта в области… магии, наверное.
Милли издает стон.
– Магия! Как только не употребляют это слово! То, что мы делаем, является такой же частью системы, как физика, химия или биология. Просто это на много менее… публично. И должно быть таким. Если ты пока этого не понимаешь, скоро поймешь. – Помолчав немного, она снова вздыхает. – Я вижу, что придется начать с самого базового уровня.
– Да, – просит Элизабет. – Пожалуйста.
– В мире живут те, кто насылает заклятия, те, кто насылает проклятия, и искатели заклятий. Те, кто насылает заклинания, – практики, использующие дар заклинаний, чтобы менять происходящее в хорошую или дурную сторону. Те, кто проклинает, действуют только во зло. А искатели заклятий – единственные, кто понимает, что происходит, даже если сами они не могут насылать ни заклятий, ни проклятий. С философской точки зрения нас не так много, как, в сущности, немного тех, кто насылает заклятия или проклятия. По большому счету, эти способности идут на убыль. Но они все еще обладают силой, если использовать их в нужном месте в нужное время.
– И что, эти способности вроде как передаются по наследству? – хочет знать Лори.
– Одни рождаются с ними, другие приобретают их, – отвечает Милли. – Это зависит от ситуации.
– А проклятия можно разрушить? – спрашивает Элизабет.
– Ох, мы опять вернулись к тому, с чего начали! Это для твоего второго дружка?
– В этот раз вы ближе к истине, – бормочет Лори.
– А когда вы в последний раз видели искателя заклятий? – хочет знать Элизабет.
Не знаю, почему она отклоняется от основной темы – то есть моего проклятия, – но, уверен, эта женщина знает, что делает.
Милли снова мрачнеет.
– Мне кажется, вопрос не по существу, – фыркает она.
– Десять лет? Двадцать?
– Двадцать семь лет – это тебя устроит? Прошло двадцать семь лет!
– Это очень долго. Наверное, вам было очень одиноко.
– Ты себе даже не представляешь! – Милли чуть не плачет. – Девочка вроде тебя – такая молодая! Откуда тебе знать…
– Милли, я хочу доверять вам. Я хочу, чтобы мы могли говорить о разных вещах. Но я не могу этого сделать – не смогу сюда приходить, – если вы не поможете мне разрушить проклятие Стивена. Ведь если у меня это не получится, зачем мне вообще быть искательницей заклятий?
– Но ты не можешь!
– Не могу – чего? Сдаться?
– Нет – речь о проклятии. Ты не сможешь разрушить его проклятие!
– Конечно же, – спокойно говорит Элизабет, – в каких-то книгах вашего заклинаруума…
– Заклинариума.
– Да, заклинариума. Уверена, что какие-то из этих книг смогут нам помочь. Или истории о заклятиях, которые были разрушены.
Милли качает головой.
– Да, но ни одно… – Она осекается.
– Ни одно?..
– Ни одно из заклятий Максвелла Арбуса, понятно? Ни одно! Никогда!
– То есть вы знаете, кто такой дед Стивена.
– Видишь ли, поэтому я и не могу в этом участвовать. Я поняла это сразу же, как только его увидела. Я сказала себе: «Это дело рук Максвелла Арбуса, и ты не должна в этом участвовать. Потому что, если он узнает, что ты постаралась разрушить одно из его проклятий, ты обречена». Именно так я себе и сказала.
– Но как он узнает? – спрашивает Элизабет.
– Потому что он здесь был! Не в этой комнате, но в городе. Я чувствовала, как он работает. Но никогда его не видела.
– А что, на его счету есть убитые? – спрашивает Лори.
Милли снисходительно смотрит на него, но все же удостаивает ответом:
– Все не так прямолинейно. Ты ведь знаешь, не правда ли, что проклятия не могут вот так вот на прямую убивать людей? На то они и проклятия – ты должен жить с ними, в мучениях, долгое время.
Это я готов подтвердить. И думаю, моя мама с еще большей готовностью подтвердила бы это.
Но на мгновение я должен забыть об этой мысли. Я не должен думать о матери или о мучениях. Я раздумываю над другими словами Милли.
– Он был здесь? – спрашиваю я. – Вы в этом уверены?
– Да, – говорит Милли. Потом осекается: – Но я ведь не собиралась об этом говорить, верно?
Элизабет делает такое движение, словно собирается уйти.
– Что ж, в таком случае, думаю, нам пора. И мы с вами больше не увидимся.
– Нет! – протестует Милли. Потом снова обретает самообладание: – Точнее, это было бы нецелесообразно. Почему бы нам не поступить следующим образом? Дайте мне немного времени на размышления. Почему бы вам не прийти завтра в пять? Тогда мы сможем продолжить разговор.
– Хорошо, – соглашается Элизабет.
