– Да ведь это ж стопроцентная доказуха, как ты не понимаешь? А он у нас ее из-под носа увел. Теперь Кривовец премию к концу месяца получит, а мы с тобой по «строгачу» за низкую раскрываемость. Круто, правда? – горячился Михеич.
– Все равно одна палка нам картину не выправила бы, – философски заметил Лев Георгиевич. – По мне, так лучше лишний вечер свободный, чем эфемерная перспектива получения премии.
– Ты, Лева, пессимист, – заключил Михеич. – А я вот так считаю. Одно раскрытое дело сегодня, второе – завтра, а к концу месяца, глядишь, мы на коне. Как вы считаете, девушка, я прав?
Вопрос Михеича был обращен ко мне. Я пожала плечами, не желая вступать в дискуссию. «Мне бы ваши проблемы», – читалось на моем лице.
– Э, нет, так не пойдет. Думаете, я только за премией гонюсь, да? Думаете, в полиции о людях не думают? Я угадал? – пристал ко мне Михеич. – Что, отфутболил вас Рустик? Велел в понедельник приходить? И теперь вы решили, что все мы только о своих проблемах печемся, а на ваши проблемы нам начхать? А знаете, сколько перед Рустиком за день проходит таких, как вы? Десятки. И каждый считает, что его дело исключительное. И каждый норовит жалобу накатать. Вот, мол, хотел воспользоваться своим гражданским правом. Обратился в полицию с просьбой отыскать моего невесть куда запропастившегося пекинеса, а меня бесстыдно послали. Где же их хваленое бескорыстие и обещание работать двадцать четыре часа в сутки на благо российских граждан? Так было, да?
– Да отлепись ты от девушки, – заступился за меня Лев Георгиевич. – Не видишь, не до тебя ей.
– Нет, пусть она ответит. Пусть выскажет нам в лицо, что она о нас думает, – не унимался Михеич.
– Вкусная булка? – невпопад спросила я.
– Чего? Булка? А, вы про хот-дог? – Михеич осмотрел свою булку. – Ничего, с пивком потянет.
– Голодная, что ли? – догадался Лев Георгиевич и протянул мне пакет. – Угощайтесь. Еда приличная. Не отравитесь, мы проверяли.
– Спасибо.
Я взяла протянутый пакет, в котором оставалась последняя булка. Выудив ее из пакета, я откусила большой кусок и стала тщательно его пережевывать. Михеич внимательно наблюдал за этим процессом.
– Вашу съела? – спросила я. – Могу деньги отдать.
– Бросьте. Питайтесь на здоровье, – смутился он. – И не обращайте внимания на мое ворчание. Обидно просто. Пашешь, пашешь с утра до ночи за гроши, а тебе строгий выговор с занесением в личное дело. Жалоба, мол, на вас поступила, товарищ Михеев. Плохо работаете. Недовольны граждане.
– За что нажаловались? – поинтересовалась я.
– Да старушке одной отказал в принятии заявления. Знаете, с чем она пришла? Почту у нее, видите ли, кто-то из ящика почтового тырит. Газеты бесплатные, представляете? У меня тут убийства, «висяк» на «висяке», а она со своими газетами дармовыми, – пожаловался Михеич. – Я ей так и сказал: шли бы вы, бабуля, со своей ерундой. А она мне: как же я программу передач узнавать буду? Так все передачи интересные пропущу. Ну, я ей и присоветовал. Вы, говорю, поступайте так же, как с вами поступают. У вас газеты слямзили, а вы из соседского ящика выньте и пользуйтесь на здоровье. От чистого сердца посоветовал, а она в прокуратуру побежала. Полицейский ей, мол, воровать велел!
– Да, не повезло вам со старушкой. Без чувства юмора досталась, – смеясь, проговорила я.
– А у вас-то что стряслось? – поинтересовался Михеич.
– Знакомую по подозрению в убийстве задержали, – сообщила я.
– Ого, не хилые у вас знакомства, – присвистнул Михеич. – И где ж ее задержали?
– В Мячкове. Сказали, в Домодедово повезут. Я приехала, а мне сообщили, что она в Капотне, – поделилась я.
Михеич и Лев Георгиевич переглянулись.
– В Капотне, говорите? А кто задерживал? – спросил Лев Георгиевич.
– Гвоздков Петр Аркадьевич, – ответила я.
– Ну, я так и думал, – протянул Лев Георгиевич.
– В смысле? Почему вы так подумали? – насторожилась я.
– Да потому что если речь о Капотне заходит, значит, Гвоздков руку к делу приложил, – ответил Михеич за Льва Георгиевича. – И что же, вы теперь туда собираетесь?
– А что делать? Надо же знакомую выручать. Она женщина немолодая. Как ее одну в такой ситуации оставишь? – пожала я плечами.
– Мой вам совет: не тратьте время даром. Езжайте домой, а в понедельник снова сюда. Но не в наше отделение, а в «Барыбино». Там ее и найдете, – шепотом произнес Михеич. – Только о том, что я вам это сказал, никому ни слова. Не хочется еще один выговор схлопотать.
– Что-то я вас не пойму. Говорите какими-то загадками. Почему в понедельник? И почему в «Барыбино»? Мне ж ваш дежурный русским языком сказал, что Ярцеву в Капотню отвезли, – пытаясь понять, на что намекает Михеич, спросила я. – Это что ж, у вашего дежурного фишка такая, людей в заблуждение вводить?
– Не шумите, барышня, – принялся урезонивать меня Лев Георгиевич. – Мой напарник и так вам лишнего наговорил. Так что смиритесь с ситуацией и отправляйтесь домой. Сегодня ничем вы своей знакомой не поможете.
– Да почему же? – вскричала я. – Я требую объяснений!
– Слышь, Лева, барышня требует, – усмехнулся Михеич. – Может, уважим гостью?
– Поступай, как знаешь, – махнул на нас рукой Лев Георгиевич.
Он встал со скамейки и пошел по улице по направлению к автобусной остановке. Михеич переводил взгляд с напарника на меня и обратно. Дилемма перед ним стояла непростая. На одной чаше весов симпатичная молодая девушка, нуждающаяся в его помощи. А на другой – напарник, с которым не один пуд соли съеден. Кого выбрать? Я решила избавить Михеича от этого сложного выбора, тем более что у меня не было уверенности, что остановит он его на мне.
– А я на машине. Могу подбросить, куда вам требуется. Все равно времени у меня теперь – вагон, – предложила я.
Михеич повеселел.
– Эй, Георгич, слышал, что дама предложила? С ветерком прокатиться не желаешь? – крикнул он напарнику вдогонку. – Да остановись ты! Поехали, девушка тебя прямо до подъезда доставит. Правда, девушка?
– Меня Татьяна зовут, – представилась я, вставая со скамьи. – Вы друга догонять собираетесь?
– Да куда он денется с подводной лодки, – весело проговорил Михеич. – Где ваш драндулет? Заводите скорее, на колесах мы Леву быстро догоним.
Мы с Михеичем добежали до машины, запрыгнули в салон. Двигатель завелся, и через пару минут мы ползли черепашьим шагом вдоль тротуара, по которому вышагивал Лев Георгиевич. Михеич, высунувшись из окна, уговаривал напарника:
– Лева, не стыдно тебе перед дамой? Ломаешься, как курсистка на первом свидании. Садись в машину, тебе ж на другой конец города пилить.
– Отстань, Михеич. Я и на автобусе прекрасно доеду, – ворчал Лев Георгиевич.
