В принципе могут сказать, что эвакуировалось самое ценное, самое нужное, и этим объясняется то, что это стали делать задолго до того, как враг появился на горизонте. Однако же нет, самое нужное эвакуировали в самый последний момент. Это промышленность Запорожья и Донбасса – главный источник топлива и металла для советского хозяйства. Именно там произошла большая часть случаев, когда заводы демонтировали и вывозили прямо у немцев из-под носа. Эвакуация Донецкого района была объявлена 9 октября 1941 года, когда немцы уже перешли Днепр и вели бои на территории самого района. На эвакуацию оставалось буквально несколько дней. Например, Мариупольский металлургический завод приказали эвакуировать 5 октября 1941 года, а немцы его захватили уже 8 октября. Из огромного промышленного района, насыщенного шахтами, заводами, электростанциями, железными дорогами, различными объектами, вывезли всего только 11,8 тыс. вагонов с людьми, оборудованием и материалами
[124]
.
Итак, факты явно не сходятся с общепринятой трактовкой событий. Эвакуация в первые месяцы войны подчинялась какой-то другой закономерности, нежели передвижение линии фронта. На это указывает и то обстоятельство, что представитель тыла Красной Армии – начальник Главного управления тыла Красной Армии генерал-майор М. В. Захаров – был введен в состав Совета по эвакуации только 16 августа 1941 года. Если эвакуация проводится в связи с приближением противника, то это выполняется по указанию тыловых органов армии и в значительной степени ее силами. Упомянутое решение в этом смысле весьма красноречиво.
После живописания трудностей и опасностей эвакуации обычно следует констатация, что в силу этого обстоятельства военная промышленность сократила выпуск вооружения и боеприпасов, что стало одной из причин многочисленных неудач и поражений Красной Армии в 1941 и 1942 годах, и что Красная Армия стала побеждать только тогда, когда военная промышленность возобновила свое производство на новом месте. Между тем есть указания на то, что спад в объеме промышленного производства начался до того, как пошла массовая эвакуация крупных промышленных предприятий, во всяком случае, еще до того, как началась эвакуация крупных промышленных центров на Украине, в Белоруссии и в западных районах РСФСР. Уже в июле 1941 года отмечается резкое падение производства по целому ряду промышленных наркоматов. Л. М. Кантор, известный специалист в области планирования и ценообразования в промышленности, приводит следующие данные снижения производства в июле 1941 года:
Наркомат электротехнической промышленности – 17 %,
Наркомат пищевой промышленности – 39 %,
Наркомат лесной промышленности – 28–30 %,
Наркомат черной металлургии – 25 %,
Наркомат электростанций – 20 %
[125]
.
Добыча угля упала в три раза, значительно сократилась погрузка вагонов на железной дороге, что частично объяснимо ростом военных перевозок, но при этом были случаи, что не отгружались и не отправлялись даже остро необходимые грузы.
Этот интересный факт все переворачивает вверх дном. В июле 1941 года немцы еще не захватили крупных промышленных районов на Украине. Да, БССР была весьма неплохо развитой республикой, но ее доля в промышленном производстве СССР в 1940 году составляла 2 %, и эвакуации белорусских предприятий было явно недостаточно, чтобы вызвать такие последствия во всем народном хозяйстве. Эти явления падения производства отмечались повсеместно. Что же произошло? Л. М. Кантор, подметивший это обстоятельство, связывает столь резкое падение промышленного производства с резким сокращением численности рабочей силы. Скажем, в промышленности союзного и республиканского подчинения в июне 1941 года работало 7 млн. рабочих, а в ноябре осталось только 4 млн., или 57 %. Всего в народном хозяйстве работало 31,5 млн. рабочих и служащих, а в декабре 1941 года их осталось 18,5 млн. человек.
Таким образом, главной причиной крупного падения производства в промышленности в первый месяц войны была массовая мобилизация в армию. 22 июня 1941 года в Красной Армии было 5,3 млн. человек, а 31 августа 1941 года численность армии подскочила до 6,8 млн. человек, при том, что армия в прошедших сражениях потеряла 2,5 млн. человек. Итого, в армию в июле-августе 1941 года пришло около 4 млн. человек.
С 10 июля по 1 сентября 1941 года было сформировано 26 новых армий (всего до конца 1941 года сформировано 40 новых армий, а их число дошло до 63). В значительной части новые армии формировались в крупных промышленных районах. Например, 42-я армия, которая с начала сентября 1941 года обороняла Ленинград, была сформирована с 31 июля по 2 сентября 1941 года в Гатчине, главным образом из ленинградцев (в составе этой армии было две дивизии народного ополчения). В Ленинграде мобилизация шла с огоньком, за два дня войны в военкоматы явилось более 100 тыс. человек, и такой наплыв добровольцев позволил приступить к формированию Ленинградской армии народного ополчения, в которой уже 6 июля 1941 года было 96,7 тыс. человек. К сентябрю численность дивизий народного ополчения, истребительных полков и батальонов достигла 160 тыс. человек. В основном это были рабочие ленинградских заводов, служащие учреждений и организаций.
Подобное же ополчение шло и в другом крупном промышленном центре – Москве. 2 июля 1941 года в Москве началось формирование дивизий народного ополчения, до конца месяца было сформировано 12 дивизий, в которых было 160 тыс. человек, и они вошли в состав армий Резервного фронта, образованного 30 июля 1941 года. В него входило пять свежих, только что сформированных в Московском военном округе армий. Вместе с Московской областью число добровольцев превысило 300 тыс. человек. В истребительные батальоны вступило 12,5 тыс. человек.
Народное ополчение – это не мобилизация в армию. Туда шли те, кого не призывали. Хотя часто говорится, что это была творческая интеллигенция в очках (они, конечно, тоже шли в ополчение), тем не менее костяк этих формирований составили квалифицированные рабочие с бронью. Завод «Красный пролетарий» (крупнейшее станкостроительное предприятие в СССР) – 1000 человек, «Калибр» (завод измерительных инструментов) – 650 человек, 1-й Государственный шарикоподшипниковый завод – 200 человек, Трансформаторный завод – 300 человек
[126]
. И это несмотря на то что Военный совет Московского военного округа требовал не брать в ополчение работников крупных промышленных предприятий, имевших огромное значение для военного производства. То же самое делалось и на Украине, где уже 5 июля 1941 года было сформировано 657 истребительных батальонов численностью около 45 тыс. человек. ЦК КП (б) Украины сообщал, что есть возможность мобилизовать в крупных промышленных городах Украины еще 390 тыс. человек ополчения, но их уже нечем вооружить.
