Хотя уход от налогов был серьезным проступком, он точно не мог бы вызвать враждебность Рафаэля. Но он явно искренне не мог дать ответ на ее вопрос.
Поднявшись, она поцеловала отца в щеку:
– В следующий раз обещай говорить мне всю правду. Тогда я смогу помочь тебе до того, как дела окончательно запутаются.
С готовностью дав обещание, он проводил ее до дверей, явно ничего не зная об угрозе, нависшей над ним.
С трудом добравшись до отеля, обессиленная, Элиана тут же упала на постель, обуреваемая лихорадочными мыслями.
Она должна вновь повидать Рафаэля. Все было в его руках: ее мир, ее жизнь…
При мысли о нем ее тело привычно налилось горячим желанием, с губ сорвался стон:
– Рафаэль…
– Si, meu amor, si… Я здесь, я рядом…
Она резко открыла глаза.
Рафаэль был здесь, он лежал рядом с ней.
– Не отталкивай меня, meu alma…
Словно в полусне, она почувствовала, как он раздевает ее. Нежно целуя, он отнес ее в душ и крепко держал ее обессилевшее тело, омываемое струями горячей воды. Затем он крепко прижал ее к себе – не требовательно, а заботливо, словно пытаясь влить в нее свою силу. Но его близость не только влила в нее жизнь – она, как всегда, заставила тело запылать, пробудила жадное желание. Почувствовав это, он поудобнее обхватил ее и привлек к себе, прижимаясь вздыбленным членом к ее горячей вагине. Ее тело таяло от его прикосновений. Она шире раскинула ноги, стремясь отдаться ему.
Рафаэль пристально смотрел ей в глаза, читая в них полную покорность; он прижал ее к груди, обхватил руками за бедра и резко вошел в нее. Ее плоть с готовностью обхватила его, и Элиана растворилась в мощной волне наслаждения. Рафаэль остановился и, запустив пальцы в ее волосы, медленно подался назад и вновь ударил бедрами, вновь и вновь пронзая ее и хрипло, горячо шепча, словно могучее заклятие:
– Ты моя, Элиана. Моя, чтобы наслаждаться. Моя, чтобы защищать тебя. Моя, чтобы любить тебя. Моя…
Через несколько мгновений она уже билась в сильнейшем оргазме. Рафаэль кончил почти одновременно с ней, и судорожные толчки его члена, выбрасывавшего семя, усиливали ее наслаждение.
По-прежнему держа ее в объятиях, он подождал, пока ее дыхание вновь станет ровным. Затем он вновь отнес ее под душ, тщательно высушил и уложил на постель. Нежно обняв ее, он покрыл поцелуями ее лицо, затем положил ей руку на живот:
– Ты носишь моего ребенка.
– Откуда ты знаешь? – слабо фыркнула она.
Губы Рафаэля изогнулись в улыбке:
– Твое тело изменилось. – Он тронул ее соски, заставив ее задрожать от наслаждения. – Эти ягодки стали темнее и больше, и ты сильнее отвечаешь, когда я делаю так. – Он приник губами сначала к одному соску, потом к другому, и ее тело беспомощно изогнулось, отдаваясь его власти.
– Ты просто научил меня тому, как с каждым разом получать больше удовольствия, и теперь я завожусь от одного твоего прикосновения.
Удовлетворенно улыбнувшись, Рафаэль пошарил в своих вещах и, наконец, найдя кольцо, взял Элиану за руку, надел ей кольцо на палец и прижал ее ладонь к своему сердцу:
– Никогда больше не снимай его. И никогда не оставляй меня. Я стерплю от тебя любую боль, но никогда не делай больно себе.
Элиана виновато молчала. Рафаэль, сжав зубы, спросил:
– Ты не собиралась говорить мне о ребенке?
– Ты что, совсем меня не знаешь?
– Я знаю о тебе все. – Он смотрел на нее с обожанием. – Наверное, ты узнала об этом вчера и шла рассказать мне… когда услышала наш разговор.
Да, он прекрасно знал ее. Поэтому ему так легко было манипулировать ею.
– Да, я пришла как раз вовремя, чтобы услышать поздравления с успешным воплощением твоего плана.
– Если бы ты подождала, ты бы услышала, что я запретил им думать о тебе как о части моего плана и вообще упоминать твое имя. Только Ричард знает о том, что связывает нас. Но мне безразлично, что они думают. Меня волнуешь только ты. Я пришел, чтобы отвести тебя домой, meu amor.
– Я не могу… Я больше не могу быть с тобой.
– Сейчас ты была моей. И всегда будешь.
– Ты знаешь, я не могу тебе сопротивляться. Но если я останусь с тобой, это меня убьет.
– Никогда не говори так. Я дам тебе время, чтобы прийти в себя. Только не покидай меня.
И в этот момент в голову Элиане пришла ужасная мысль. Мысль о сделке.
– Знаешь, я сделаю все, что ты захочешь… если ты забудешь о твоих планах по поводу отца. Чего бы тебе это ни стоило, я все возмещу.
Рафаэль резко выпрямился. Его глаза загорелись враждебным огнем, который он уже не считал нужным скрывать:
– Ничто не компенсирует мне того, что сделал твой отец. Не спрашивай, что это было. Я уже говорил, что это не касается нас с тобой.
Признав свое поражение, Элиана на дрожащих ногах поднялась с постели, оделась и направилась к двери, но Рафаэль преградил ей путь.
– Я не могу остановить тебя, Рафаэль, – произнесла она. – Только себя.
– Но ты все равно будешь любить меня. Как и я тебя. До конца жизни. Мы поженимся, как собирались, и каждую секунду твоей беременности я буду рядом.
Не глядя на него, она вышла из номера. У подъезда отеля ждал Даниэль. Не в силах отказаться, она уселась на сиденье шикарного лимузина, который повез ее к особняку Рафаэля. Элиана понимала, что скрываться от него глупо, и без возражений вернулась в их прежний дом. Но не в его спальню. Рафаэль разрешил ей выбрать любую комнату, и она остановилась на самых дальних от него апартаментах. Она была благодарна ему за то, что он не пытается нарушить ее уединение. Как и обещал, он дал ей время прийти в себя.
Но предчувствие катастрофы, ожидавшей ее отца, было невыносимым.
И вдруг она поняла, кто может ей помочь.
Его братья.
Она осознавала: сколь бы ни были жестоки Грейвз, Нумар и Райден, они по-своему любят Рафаэля.
Связавшись с ними, она потребовала встречи, пригрозив, что, если они откажутся, она скажет Рафаэлю «нет» прямо перед алтарем, – и его гнев падет на них.
И вот, наконец, она сидела в роскошном пентхаусе Грейвза с видом на океан в «Копакабана палас отеле». Глядя на эту троицу, сидящую напротив нее, подобно суровому древнему трибуналу, призванному решить ее судьбу, она вновь и вновь задавалась вопросом: почему все они, в том числе и Рафаэль, так похожи друг на друга? Казалось, всех их выковали в каком-то безжалостном горниле, сделав из каждого одинаково смертельное оружие.
Райден-Молния холодно, оценивающе смотрел на нее, – казалось, он обдумывает стратегию нападения. Лицо Нумара-Фантома, как всегда, оставалось непроницаемым. Лишь Грейвз смотрел на нее с сочувствием.
