Аспик неустанно работала мышцами живота, и тело ее любовницы сотрясалось от непрекращающихся конвульсий, почти болезненных, настолько они были интенсивными. Аурелия взмолилась о пощаде, но напрасно. София до тех пор вонзала олисбос в истерзанную плоть, пока обе женщины, раскрасневшись от новой волны наслаждения, не повалились на бок, содрогаясь от спазма.
Музыка внезапно прекратилась. Аурелия уловила неясный звук аплодисментов, но ей показалось сначала, будто они были продолжением записи на кассете… Вдруг она увидела за каминной решеткой красный огонек зажженной сигареты и ясно различила выступающий из тени силуэт человека.
– София! Смотри! Там – мужчина!
Танцовщица едва приоткрыла отяжелевшие веки.
– Да, моя голубка, так и есть.
– Кто это?
– Друг… мой добрый друг…
Аурелия попыталась вскочить, но тут же вновь упала на простыни, корчась от боли, поскольку олисбос все еще связывал их обеих. София обхватила ее ногами так, что та не могла даже пошевельнуться.
– Не волнуйся, любовь моя, – сказала она, целуя ее в губы, – он сейчас уйдет… Разве тебе не нравится заниматься любовью, когда на тебя смотрят?
– Не знаю… Со мной такое впервые… кажется.
– Как? Ты в этом не уверена?
Аурелия рассказала ей о той ночи, что она провела в притоне.
– Я даже не помню, чем тогда все закончилось… – заключила она.
София тихонько рассмеялась.
– Значит, ты видела там мою маму…
– Твою маму?
– Да, она танцует там… в этом притоне.
– Но почему?
– Ей нравится танцевать… Она уже стара, чтобы выступать в дорогих кабаре, поэтому она пошла к Мустафе.
– Ты его знаешь?
– Да, конечно. Он наш старый друг. Это он присылает ко мне… этих зрителей… Иногда и я ради развлечения отправляюсь к нему в сераль.
– Ты ходишь в публичный дом?
– Ну конечно, моя голубка…
– Я думала, что ты любишь только женщин…
– Я не ложусь в постель с клиентами. Я предлагаю им некое развлечение с девушкой на их выбор. Если когда-нибудь и ты захочешь…
– Кто знает? – шутливо отозвалась Аурелия. – Если только с тобой… С тобой я готова на все!
София страстно прижалась к ее губам.
– Какое счастье, что я встретила тебя! Теперь я могу тебе открыться. Мустафа мне уже рассказывал о тебе. Он сказал, что видел юную француженку, тоскующую без любви… После его рассказов мне очень захотелось познакомиться с тобой, соблазнить тебя. Здесь так редко встречаются новые лица… Как только я увидела тебя там, в хамаме, я сразу догадалась, что это – ты и есть. И вот теперь мы вместе, моя голубка…
София освободилась от олисбоса. Она не хвасталась, утверждая, что могла бы вместить в себя монстра. Аурелия с изумлением разглядывала его блестящую головку:
– Как же тебе удается…
– Что? Засунуть его туда? Всего лишь вопрос привычки… и работы мышц… Скажи-ка мне, знаешь ли ты хоть одного мужчину, способного соперничать с этим приспособлением? Кто из них может заставить двух женщин сразу стонать от наслаждения в течение нескольких часов, без перерыва?
Она наклонилась и достала из-под кровати массивную шкатулку из кедра. Открыв ее, она высыпала перед изумленным взглядом Аурелии целую коллекцию фаллосов: из нефрита, из алебастра, из эбенового дерева, из коралла. Она разложила их по размеру на синей бархатной салфетке, начиная с самого маленького. Некоторые из них были двусторонними, другие имели специальный пояс для крепления. Каждый из них имитировал до мельчайших деталей мужской член самых разнообразных форм и размеров: удлиненные, толстенькие, выгнутые в виде сабли, округлые, как серп. Аурелия присвистнула от восхищения:
– Вы только посмотрите! Это же настоящие произведения искусства!
София, довольная произведенным эффектом, улыбалась и поглаживала их тонкими пальцами.
– Некоторые из них очень древние… Я собрала эту коллекцию во время своих путешествий, особенно по Дальнему Востоку.
Она убрала фаллосы в шкатулку и опять засунула ее под кровать.
– Вот видишь, мои любовники всегда у меня под рукой, неистощимые, верные, всегда готовые удовлетворить меня!
– Но все-таки, – возразила Аурелия, – почувствовать себя в объятиях мужчины, хоть иногда, тоже приятно…
София громко рассмеялась.
– Конечно же! Как ты думаешь, откуда у меня эта вилла и все, что здесь есть? Я долго была содержанкой одного арабского принца. Потом очень богатого торговца из Ливана. Это он завещал мне этот дом незадолго до своей смерти… Но теперь я достаточно богата, чтобы не отдаваться ни одному мужчине. Больше никогда…
– Но зачем же ты принимаешь этих… зрителей, как ты их называешь?
София сладострастно потянулась:
– Это, моя голубка… это для того, чтобы доказать им, что женщины могут прекрасно обойтись и без них… И за демонстрацию этих доказательств я беру с них большие деньги!
– Но все-таки, – со вздохом сказала Аурелия, – я пока не готова совсем отказаться от мужчин!
– Я их тебе предоставлю. У тебя будет столько любовников, сколько захочешь!
Они встали с постели, оставив смятые простыни и разбросанные подушки. София предложила подруге прогуляться по городу, нарядившись в такую же паранджу, в которой она накануне пришла в хамам, чтобы оставаться незамеченными.
– Вот увидишь, – убеждала она, – как изменится мир, если будешь смотреть на него, оставаясь для него невидимой!
Аурелию не пришлось долго упрашивать, она с радостью поддержала идею своей новой подруги.
София помогла ей надеть длинную черную тунику поверх кружевной полуграции, прикрепила булавками паранджу, закрепила перед глазами вуаль из легкой полупрозрачной ткани. Потом разделась догола и сама обрядилась в такую же одежду.
Длинный серебристый лимузин привез их в Александрию и высадил на маленькой безлюдной улочке в центре города. Они решили пройтись по широкому проспекту вдоль морского побережья, где в предзакатный час прохожие наслаждались относительной прохладой после знойного дня. Глаза Софии так и блестели под черной вуалью. Она наклонилась к Аурелии и прошептала ей прямо в ухо:
– Сейчас я покажу тебе одну забаву. Это, конечно, ребячество, но мне нравится…
Сначала она смешалась с толпой, потом подошла к какому-то солидному господину в элегантном костюме и пошла за ним след в след. Внезапно мужчина остановился, обернулся и стал искать кого-то взглядом. Не найдя того, кого искал, он в замешательстве постоял, покачал головой, потом продолжил свой путь, растерянно озираясь по сторонам. София пропустила его вперед и вернулась к подруге. Она хихикала, как маленькая:
