Наконец они заметили в глубине помещения ярко освещенную сцену, где тучная восточная женщина в расшитом блестками бюстгальтере и шифоновой юбке ядовито-оранжевого цвета изображала необычный танец, раскачивая в разные стороны полными бедрами. Каждый раз, когда она подпрыгивала или топала ногой, жирные складки на теле вздрагивали и колыхались. Невозможно было определить ее возраст, так сильно она была накрашена.
Вокруг сцены собралась довольно большая группа людей в традиционных восточных одеждах, с золотыми перстнями на пальцах, и все, как на подбор, с усами. Они горящими глазами смотрели на танцовщицу и с воодушевлением подбадривали ее возгласами и выразительными жестами.
Один из них отделился от группы и подошел к ним.
– Давид, дорогой мой, как я рад! Что-то ты редко к нам заходишь!
Давид пропустил вперед Аурелию.
– Я привел к тебе подругу. Знакомься, Аурелия, это – Мустафа, наш хозяин.
Мустафа улыбнулся, обнаружив крепкие белые зубы под седыми усами, и пожал девушке руку. Она инстинктивно отступила на шаг, чтобы оказаться поближе к Давиду.
– Что-то она нервничает, твоя подруга.
Давид, пожав плечами, чуть улыбнулся:
– Ничего, это пройдет.
Мустафа понимающе кивнул.
– Садитесь. Я принесу вам кое-что, чтобы вы быстрее погрузились в нашу атмосферу…
Усатые люди расступились и пропустили их ближе к сцене. Им уступили место, и Аурелия уселась на стул, оказавшись между Давидом и каким-то толстяком с сигарой во рту. Их места находились практически на сцене, и яркий свет слепил девушке глаза. Она сжалась в комочек и прижалась к своему спутнику. Давид взял ее под руку, поцеловал в затылок и, рассмеявшись, произнес:
– Да не пугайся ты так! Расслабься…
– Давид, что это за люди? Ты их знаешь?
Молодой человек указал пальцем на сухощавого, не старого еще господина в темных очках:
– Вот этот занимается контрабандой сигарет. Тот, что слева от него, с толстой физиономией, – нелегальной торговлей виски. За ним стоит горилла, его бизнес – выбивать долги. Впрочем, некоторые говорят, что время от времени, особенно если выпьет лишнего, он выбивает их слишком усердно…
Аурелия смотрела на указанного человека-гориллу, вытаращив от ужаса глаза, а когда вдруг встретилась с ним взглядом, быстро опустила голову. Давид продолжал перечислять как ни в чем не бывало:
– Тот, что с ним рядом, – местный плейбой, он принудил своих сестер заниматься проституцией… а теперь работает на того толстого типа, что сидит рядом с тобой. Они продают девочек саудитам.
Девушка в страхе еще теснее прижалась к своему спутнику:
– Но… как ты можешь водить знакомство с такими людьми?
Давид по-братски поцеловал ее в лобик:
– А что? Они забавные… Посмотри-ка, что тебе принес Мустафа…
Мустафа протягивал ей кальян. Аурелия вопросительно посмотрела на Давида.
– Давай, смелее…
– Это табак с медом?
– Ну да, что-то вроде…
Она все еще колебалась. Тогда толстяк слева встал, взял мундштук и глубоко затянулся, чтобы показать ей, как это делается. Он заморгал, потом его желтые глаза закатились, и он вернулся на свое место, демонстрируя крайнее удовольствие.
– Давай, смелей, – уговаривал ее Давид. – Какая же ты трусиха!
Аурелия взяла в рот мундштук, помедлила секунду и вдохнула горячую смесь. У нее тут же перехватило дыхание, горло сжал спазм! Она выплюнула мундштук и закашлялась, да так сильно, что при попытке набрать в легкие хоть каплю воздуха все тело охватывала дрожь. Она задыхалась. Кто-то протянул ей стакан, она выпила залпом, не разобравшись, что там был за напиток.
Давид стучал ей по спине, другой рукой вытирал слезы, огромные слезы, которые катились по ее щекам. Мало-помалу Аурелия отдышалась, спазм прошел, ей стало лучше.
Она опять взяла в рот мундштук, вдохнула полной грудью, опять закашлялась, но уже меньше, и почувствовала себя гораздо лучше. И не просто лучше, ей вдруг стало очень хорошо!
– А ты хочешь? – спросила она охрипшим голосом, протягивая мундштук Давиду.
– Нет, спасибо. Меня от этого клонит в сон.
Аурелия прижалась к плечу Давида, глядя по сторонам уже без прежних страхов. Гангстеры уже не казались ей такими уж ужасными, более того, она находила, что у них весьма симпатичные лица. Давид, наверное, нарочно хотел ее напугать. Но даже если он говорил правду, то он здесь как раз для того, чтобы ее защитить, если что-то случится.
Она была на седьмом небе оттого, что сидит тут в обнимку со своим прекрасным пианистом, что он пригласил ее в тайный клуб разделить досуг в такой странной компании. Она блаженно улыбалась Давиду, усатым парням в странной одежде, танцовщице, которая крутила толстыми бедрами уже под самым ее носом. А хозяин ей кого-то напоминает… Решительно, его лицо ей казалось знакомым… Аурелия смотрела на него в упор, нахмурив брови и кусая ногти. Она даже не обратила внимания, что чья-то горячая ладонь сжала ей колено… Так кого же?
– Омар Шариф!
Давид перевел взгляд с танцовщицы на нее.
– О чем ты?
– Мустафа! Знаешь, на кого он похож? – хихикнула она. – На Омара Шарифа.
– Пойди, скажи ему об этом. Ему будет приятно…
– Правда?
Она встала и неуверенным шагом направилась к хозяину заведения.
– Месье, вы похожи на Омара Шарифа.
Мимо проходил официант заведения и случайно толкнул ее в спину. Она не удержалась на ногах и упала бы, если бы Мустафа ее не подхватил. Не выпуская девушку из объятий, он отвел ее к ее столику, покачиваясь в ритме музыки.
Аурелия обратила внимание, что Давид встал, чтобы обсудить с хозяином кое-какие дела. Они говорили по-арабски, но ей показалось, что она различила несколько раз произнесенное слово «бабки». Странно, подумала она, это жаргонное словечко у нас означает «деньги»…
Когда он вернулся на свое место рядом с ней, она поинтересовалась:
– О чем вы говорили?
– Он хотел купить тебя.
Аурелия равнодушно пожала плечами:
– Сколько верблюдов он тебе предложил за меня?
– Ну что ты! За таких девушек, как ты, дают не верблюдов.
– А что же?
– Белых верблюдиц. Это гораздо дороже и… шикарнее.
– Ну и как? Он меня купил?
– Он пошел выяснять, найдет ли он нужное количество верблюдиц…
Аурелия расхохоталась:
– Так я тебе и поверила!
– И напрасно…
Танцовщица закончила танец и теперь обходила столы, собирая вознаграждение. Она выпячивала свой бюст, и усачи запихивали купюры в ее расшитый блестками бюстгальтер. Проходя мимо, она сказала несколько слов по-арабски, кивнув в сторону Аурелии.
