– Справлюсь, – сухо заметил Сергей.
– Не сомневаюсь, – так же сухо отреагировал Юрий Флегонтов. – Что касается Милькиной…
– С ней разберусь сам, – перебил его Дуло. – Это мой долг.
– Не возражаю. Только придется переворошить все ее дела и процессы. Это большая работа, а тебе еще разбираться…
– Опять про банное дело?
Флегонтов покачал головой:
– Нет. Я про другое…
Дуло непроизвольно поднял глаза:
– Ну, говори…
– Ничего личного, – начал Флегонтов. – Яковлев считает, что покушаться могли на тебя. Кто лучше тебя может знать почему?
Сергей справился с удивлением и преувеличенно спокойно ответил:
– Хорошо, я над этим подумаю.
– Теперь ты понимаешь, почему не ведешь это дело?
– Теперь понимаю.
– Журналистом Успенским займется Морозов. Преступление могло быть связано с его профессиональной деятельностью.
– Да бросьте! – улыбнулся Морозов. – В такой паршивенькой газетенке…
– Хоть брось, хоть подними. Этот вариант придется отработать.
– Пожалуйста… – Курочка подняла руку.
– Что? – поинтересовался Флегонтов.
– Можно журналистом Успенским займусь я?
– Ну, хорошо. Сходи в редакцию, поговори с сотрудниками, почитай последние публикации. Потом назначь ему встречу.
– Слушаюсь! – ответила Курочка.
– Тимофеева прошу поработать с мобильными операторами, выявить подозрительные звонки и эсэмэски, которые производились и передавались в ресторане и на прилегающей к нему территории.
– Сделаю, – заверил Валерий Иванович.
– Можно? – В приоткрытую дверь просунулась мужская голова с зачесанной лысиной. – Саркисян, директор ресторана «Камилла». Вы меня вызывали.
Флегонтов сделал предупреждающий знак:
– Подождите пока за дверью.
Саркисян попятился, лысина исчезла, и дверь затворилась.
Флегонтов продолжил:
– В общих чертах определились. Задачи всем членам следственной группы ясны. В понедельник в восемь ноль-ноль встречаемся здесь. Если у кого-то найдутся дела поважнее – не возражаю. Была бы от этого польза.
Флегонтов поднялся, дав понять, что все свободны. Курочка и Морозов ушли. Тимофеев задержался у двери, поджидая Сергея, но тот сказал:
– Иди, Валерий Иванович, через минуту буду в своем кабинете. – И, когда Тимофеев вышел, Дуло протянул руку Флегонтову: – Не сердись. Сам не знаю, как вышло. Обещаю: самоуправничать в твоем деле больше не буду.
Юрий пожал его руку и серьезно сказал:
– А я и не позволю.
Глава 7
На новом месте
Небо неожиданно потемнело. Над серыми крышами вспыхнула молния, послышался набегающий шум, хлынул дождь. Полина открыла створку окна, вместе с брызгами ее окатил запах свежести и мокрой земли.
– Как хорошо…
Она обернулась на голос. Позади стояла Лидия Шпак и поверх ее плеча задумчиво глядела в окно.
– Люблю, когда дождь, – согласилась Полина. – Помнишь, когда были детьми, мы сбежали с территории санатория? Хлынул ливень, и тетя Маша искала нас до самого вечера.
– А твоя мама в тот день уехала на экскурсию в Сочи…
– И когда тетя Маша отыскала нас у причала, она не ругалась, а просто обрадовалась, что мы вдруг нашлись.
Лидия улыбнулась:
– Мама была доброй. Не помню, чтобы она хоть раз на меня закричала. Всегда по-хорошему, всегда очень спокойно…
– Рано ушла тетя Маша, – вздохнула Полина. – Помню ее похороны.
– Об этом не хочу говорить. – Лидия со стуком закрыла окно. – Я после ее смерти осталась одна.
– Не хочешь, значит, не будем.
Лидия протянула Полине пачку бумаг:
– Отнеси в директорскую приемную и отдай Валентине. Ты видела ее в моем кабинете.
– Где найти эту приемную?
– В хедофисе. Выйдешь, свернешь направо…
– Стоп! – осадила ее Полина. – Что такое хедофис?
– Управление, – объяснила Лидия Шпак. – Если выйти из кабинета и повернуть налево, ты попадешь в клиентскую зону, место, где менеджеры обслуживают клиентов. Если направо, там находится управление, или хедофис.
– Поняла.
– Спросишь у кого-нибудь или найдешь по табличкам приемную. Там вместе с секретарями и делопроизводителями сидит Валентина.
– Все ясно, – кивнула Полина. – Отдать документы ей.
Радуясь возможности прогуляться, она отправилась в указанном направлении, без чьей-то помощи нашла директорскую приемную. Там было шесть столов, и сидели пять женщин. Одной из них была Валентина.
– Договора принесли? – Она встала и вышла навстречу. – Проверили? Подписи есть везде? Лидия Владимировна все подписала?
– Не знаю, – откровенно призналась Полина.
– А вам разве не сказали, что проверять – ваша обязанность? – Валентина бросила на нее укоряющий взгляд.
– Видите ли, я сегодня первый день здесь работаю…
– Тем более должны были спросить. Если беретесь… – Валентина призывно оглядела сотрудниц секретариата, однако никто не захотел ее поддержать.
Полина ощутила, как в ней закипает злость.
– Ничто не помешает мне проверить их здесь, – она выхватила договора из рук Валентины.
Та сначала оторопела, потом хотела что-то ответить, но Полина метнула в нее такой испепеляющий взгляд, что она тихонько юркнула на свое место.
Перелистав страницы, Полина убедилась, что все подписи Шпак были на месте. Она с вызовом шлепнула документы на стол:
– Все в порядке!
– Вот и хорошо! Вот и спасибо! – любезно отозвалась Валентина.
Постояв немного, Полина опустилась на стул. Никто на нее не смотрел. Все сидели, уткнувшись в свои бумаги.
– Шесть столов, а вас пятеро, – произнеся эти слова, она сразу же ощутила раскаяние. Фраза была очень глупой.
Однако Валентина так не считала и охотно объяснила причину:
– Здесь Маша Иванова сидела.
Зная ответ, Полина невозмутимо спросила:
– Куда она делась?
– Умерла. – Валентина покосилась на стол Ивановой. – Темная история.
– Долго она здесь работала?
– Без малого три года.
– Молодая?
– За двадцать.
Помолчав, Полина сказала тривиальную, но обязательную в таких случаях фразу:
