До 10 января 1943 года Сталинградская группировка потеряла убитыми около 10 тыс. человек. Не менее 40 тыс. солдат и офицеров вермахта и союзников погибли после 10 января. В плену оказалось 130 тыс. человек, в том числе 110 тыс. немцев, а остальные – так называемые «добровольные помощники» вермахта («хи-ви») из числа советских граждан, а также 3 тыс. румын и небольшое число хорватов.
Положение немецких пленных, взятых в Сталинграде, оказалось ничуть не лучше, чем положение советских пленных в немецких лагерях в трагическую зиму 1941/42 годов. Из 110 тыс. немцев, попавших в плен в Сталинграде, уцелело лишь 5 тыс. человек, т. е. менее 5 процентов. А из тех немцев и итальянцев, кто попал в англо-американский плен в мае 1943 года в Северной Африке, выжило значительно более половины. Характерно, что более половины из уцелевших сталинградских пленных были офицерами. В офицерских лагерях лучше кормили и оказывали более квалифицированную медицинскую помощь. Десятки тысяч немецких солдат гибли от голода и эпидемий, будучи ослаблены 73-дневным недоеданием в «котле». К тому же штаб Донского фронта, ставший штабом Центрального фронта, уже 4 февраля начал перебрасываться в район Курска. Тыловые службы Донского фронта пленными уже не занимались, а новые структуры еще не были сформированы.
Немецкие пленные в Сталинграде несколько последних недель перед пленом были на голодном пайке. Однако можно было сделать гораздо больше для их спасения от голодной смерти. Как объяснить, например, то, что при пленении у несчастных отняли даже остатки продовольствия. А пешие марши из руин Сталинграда в лагеря в 20–30 км от города при 30-градусном морозе для многих превратились в «дорогу смерти». Если бы была поставлена цель сохранить в живых как можно больше сталинградских пленных, число выживших, возможно, было бы на порядок больше. Но такой цели Сталин, равно беспощадный к своим и вражеским солдатам, никогда не ставил.
По официальным советским данным, было пленено 93 тыс. германских солдат и офицеров. Немецкие оценки числа пленных примерно на 20 тыс. выше, но она кажется завышенной, поскольку ее авторы предполагают, что в последнюю неделю боев, по которым нет донесений, соотношение погибших и пленных было таким же, как и предпоследнюю, по которой донесения есть. Между тем, есть основания полагать, что в последние дни погибло больше немецких солдат, чем попало в плен. Из сталинградских пленных, по оценке Оверманса, на родину вернулись только 2 800 офицеров и 2 200 унтер-офицеров и рядовых. Возможно, число вернувшихся из плена солдат здесь немного занижено, но вряд ли больше чем на 1–2 тыс.…
В оправдание советской стороны следует сказать, что с теми же проблемами в обращении с большими массами пленных столкнулись и германская армия, и армии западных союзников. Напомню, что из почти 4 млн. советских пленных, захваченных немцами в 1941 году, погибло от голода больше половины. Ведь число советских пленных 1941 года превышало 3,8 млн. человек и было больше, чем средняя численность германской сухопутной армии на Востоке в 3,3 млн. человек. А ведь даже Германское командование издало инструкцию, согласно которой коменданты лагерей для военнопленных и офицеры, ведавшие отправкой военнопленных в тыл, имели право изымать на нужды пленных до 20 процентов продовольствия у германских армейских частей. Однако на практике осуществить это удавалось редко. Германские войска на Востоке также испытывали острый недостаток продовольствия, и командиры отказывались делиться с пленными тем, в чем их солдаты испытывали острую нужду. В условиях, когда собственные войска испытывали трудности снабжения, пленных неизбежно кормили по остаточному принципу. Почти так же высока была смертность среди немецких и итальянских пленных, захваченных в мае 1943 года американцами и британцами в Тунисе (их было до 250 тыс.). Советские войска в 1942–1943 годах сами испытывали немалые трудности в снабжении продовольствием. Случаи смерти солдат от истощения были не только в блокадном Ленинграде, но и на Брянском и Донском фронтах.
Возможно, штаб Донского фронта сумел бы позаботиться о пленных, худо-бедно наладить их снабжение и медицинскую помощь. Но Рокоссовского уже 4 февраля отозвали в Москву. А поскольку Донской фронт был расформирован, и часть его тыловых служб, войдя в состав нового Центрального фронта, перебрасывалась в район Курска, позаботиться о пленных зачастую было некому, что еще более усугубляло положение захваченных в плен солдат 6-й немецкой армии, и без того ослабленных длительным пребыванием в «котле». Основная масса их погибла именно в прифронтовой полосе, до того, как их смогли отправить в тыловые лагеря.
Замечу, что даже среди 5 тыс. пленных красноармейцев, остававшихся в окруженном Сталинграде в руках немцев, смертность была ниже: из 5 тыс. выжила 1 тыс… Офицеров в советском плену более или менее сносно кормили и стремились привлечь в коллаборационистские «Союз немецких офицеров» и антифашистский комитет «Свободная Германия». В вермахте офицеры и солдаты питались одинаково, в СССР же офицерам, в том числе и пленным, полагался дополнительный паек. Рядовые немецкие солдаты порой не могли получить даже элементарной медицинской помощи. Всего же, согласно данным обер-квартирмейстера 6-й армии подполковника Вернера фон Куновского, из 248 тыс. окруженных в Сталинграде солдат и офицеров 6-й армии «русских» (точнее – советских граждан) было 20 тыс… По воздуху было вывезено 25 тыс. раненых и специалистов. Таким образом, из состава 6-й армий всего погибло, с учетом умерших в плену, более 200 тыс. человек – немцев, румын, хорватов и русских. Из них до 10 января 1943 года погибло лишь около 10 тыс. человек. Остальные нашли свою смерть в последние три недели боев и в плену. Сколько погибло под Сталинградом советских солдат, никто так и не подсчитал.
Уцелевшие немецкие пленные вспоминали, что в первые недели плена голодали почти так же, как в окружении: «Из черной, осклизлой кучи я выкопал несколько почти твердых картофелин. Мы долго варили их в котелке, пока они не превратились в кашицу. Темное до синевы, неаппетитное месиво, скрипевшее на зубах, казалось нам вкуснятиной…» Имели место случаи каннибализма. Немецкий и советский лагерный персонал разворовывали продукты и спекулировали ими. Иной раз врачи прописывали лекарства только в обмен на продовольствие. Основная масса пленных погибла от сыпного и брюшного тифа и дистрофии.
Неизвестна судьба 20 тыс. плененных в Сталинграде «пособников» – бывших советских пленных, служивших на вспомогательных должностях в 6-й армии. Часть из них могла оказаться в ГУЛАГе. Также не исключено, что некоторых из них использовали для пополнения Красной Армии.
А еще немецких пленных использовали для разминирования сталинградских развалин. 23 февраля 1943 года начальник Управления НКВД по Сталинградской области комиссар госбезопасности третьего ранга Л. Воронин докладывал члену ГКО Г. М. Маленкову: «Во исполнение приказания народного комиссара внутренних дел тов. Л. П. Берия и Ваших указаний о проведении работ по разминированию г. Сталинграда и Сталинградской области, Управление НКВД Сталинградской области провело следующие мероприятия… Начальнику Управления лагерей военнопленных предложено к 24.12 скомплектовать из числа военнопленных специальные подразделения саперов и минеров и передать их в распоряжение воинских частей, проводящих работы по разминированию.» (РГАСПИ, ф. 83, оп. 1, д. 19, л. 37). Не знаю, удалось ли найти среди умирающих пленных кого-нибудь, годного для проведения столь сложной и опасной операции.
