* * *
Позже мы с Алексом сидели на палубе его домика, а над нами сияли звезды. Он включил радио, и до моих ушей доносились приглушенные звуки музыки.
– Ты не возражаешь? – спросил он.
– Вовсе нет, – сказала я. – Очень даже мило. В век айтюнс и он-деманд такие сюрпризы иногда приятны.
Он взял мои руки.
– Что скажешь о сегодняшней вечеринке?
– Даже не знаю, что и сказать, – сказала я, думая о своем не слишком приятном разговоре с Наоми и ее явном нежелании говорить о прошлом. Но, с другой стороны, я появилась здесь совсем недавно. Кто я такая для них, чтобы ворошить старые истории? Я понимала сдержанность Наоми. Обитателей Лодочной улицы объединяет лишь одно – их любовь к родному причалу.
Алекс кивнул.
– Странно, что Джим не пришел, правда?
Он почему-то понизил голос. На воде следует быть осторожнее – звук разносится очень далеко.
Я кивнула. После вечеринки мы с Алексом прошли к дому Джима, чтобы проверить, все ли в порядке, но тот разговаривал с нами, лишь слегка приоткрыв дверь.
– Интересно, что его беспокоит?
– Может быть, здоровье отца? – предположил он. – Джин в последнее время неважно себя чувствует.
Я услышала мелодию по радио и сразу же узнала ее. Это была песня Ширли Хорн «За жизнь»
[18]
.
– Мне нравится эта песня.
– Мне тоже, – сказал он, вставая. – Хочешь потанцевать?
Я тоже поднялась, и он меня обнял. Мы танцевали на удивление слаженно, он легко меня вел, как будто это было уже сотый или даже тысячный раз.
Я вслушивалась в слова песни. «Ни упреков, ни сожалений. Я все еще верю в риск и погоню за мечтой». Я вздохнула.
– Надеюсь, я когда-нибудь тоже смогу оглядываться на свою жизнь и чувствовать себя так, когда все сказано и пережито.
– Я тоже на это надеюсь.
Я зажмурила глаза, потом снова открыла их и внимательно посмотрела на Алекса – он был полон нежности и целиком поглощен настоящим моментом, мною. Слезы снова наполнили мои глаза.
– Я хочу снова по-настоящему жить…
Он крепче прижал меня к себе.
– Разве ты не видишь? Именно это ты сейчас и делаешь.
Наши глаза встретились, он обхватил мое лицо ладонями и страстно поцеловал. Я закрыла глаза, чувствуя, что парю в воздухе. Внезапно передо мной возник образ Джеймса. Но в темноте я не могла разглядеть его лицо. Я открыла глаза и отступила назад.
– Что-то не так? – встревожился Алекс.
В его голосе прозвучала легкая обида, и мне стало очень горько. На секунду я даже подумала, что недостойна его чувств. Разве он может доверить мне свое сердце?
– Я… Я просто не знаю… – сказала я. – Не знаю, имею ли право делать это.
Он опустил глаза.
– Понятно.
Я подошла к нему и взяла его за руки.
– Мне так этого хочется. – Я была в смятении и полна страха. – Мне нужен какой-нибудь знак. Мне нужен знак, чтобы я решилась на более глубокие отношения. Нужно, чтоб он дал нам свое благословение.
Джеймс. Я чувствовала, что он рядом. Видит ли он меня сейчас? Я часто думала о том, что между Алексом и Джеймсом есть определенное сходство. Чувство юмора. Глубокая способность к состраданию. В душе каждого из них было столько пластов, поражающих своей красотой. Но одобрит ли Джеймс поведение своей жены, которая бросается в объятия мужчины, единственным преимуществом которого является то, что он жив, а Джеймса уже нет на свете?
Мы молча смотрели друг на друга, волны тихонько плескались о борт плавучего домика. А потом послышались звуки новой песни. Сначала я не узнала мелодию. Она была довольно бесхитростная, под аккомпанемент гитары. А потом раздался голос Питера из группы «Питер, Пол и Мэри». Я покачала головой, потрясенная до глубины души. «Пафф, волшебный дракон, жил у моря».
Мои глаза наполнились слезами. Нам ничего не надо было друг другу говорить. Мы уже все поняли. Я положила голову на грудь Алекса, и он нежно обнял меня. Мы слушали песню.
Я подняла глаза и взглянула на небо.
– Благодарю тебя, – мой шепот растаял в ночном воздухе.
Глава 29
Пенни
Прошел час, затем второй. После часа ночи я услышала шаги Декстера, входящего в дом.
Прятаться от него не было смысла.
– Я здесь, – сказала я.
– А почему в гостиной стоит чемодан?
Я начала паковать вещи, да так все и бросила.
– Ппонимаешь, мама… – попыталась оправдаться я. – Она что-то неважно себя чувствует. Вот я и подумала, что надо бы съездить к ней на пару дней.
– Если хочешь, я тебя туда отвезу, – любезно предложил Декс.
– Не стоит, – ответила я. – Ты слишком много выпил. Я возьму такси.
– Так поздно?
– Ничего страшного, – сказала я, поворачиваясь к озеру.
Он поцеловал меня, и я почувствовала можжевеловый запах джина в его дыхании. Он все-таки изрядно набрался.
– Ты, кажется, перебрал. Нужно лечь и поспать.
Он улыбнулся.
– А ты разве не придешь ко мне в постель? На пару минуток?
– Мне действительно надо ехать к маме.
– А я хотел кое-что тебе сказать.
– Что же?
Я подумала о том, что рассказал мне Колин об отце Декстера, и почувствовала, что меня охватили грусть и сожаление. Вместо стоящего передо мной красивого сорокатрехлетнего мужчины с точеными чертами лица и складками вокруг рта я видела маленького мальчика, потерянного, одинокого и очень печального. Я закусила губу. Будь прокляты эти Уэнтуорты. Если его папаша так его любит, почему он не заявится сюда сам? Зачем он использует Колина в качестве посредника?
Декс потер лоб и качнулся влево, потеряв равновесие.
– Дорогой, – сказала я, – ты лучше присядь.
– Пенни, – начал он, – я принял важное решение. И не хочу больше ничего от тебя скрывать. С этой минуты мы с тобой навсегда вместе.
Я не понимала, были ли его откровения вызваны излишним количеством алкоголя, или его чувства были вполне искренними, но я затаила дыхание и продолжала слушать.
– Я хочу, чтобы ты знала – я не был честен с тобой…
Я тут же подумала о Лане Тёрнер, потом вспомнила женщину, которая отвечала на телефонные звонки в мастерской, подумала: а так ли уж мне хочется выслушивать его признания? Нужно ли мне все это знать? Колин может вернуться через час, через день, через месяц, и лучше оставить все как есть. Пусть у Декса будут свои тайны, а у меня свои… Так мы будем квиты.
