Я затрясла головой.
– Ничем… ничем ты мне не можешь помочь… никто не может!
– Да что случилось?
Я отвела глаза, потом снова взглянула ему в лицо.
– Декс не хочет идти со мной на концерт.
– Почему?
– Ему надо работать.
Колин задумался.
– Тогда я пойду с тобой.
Несмотря на предложение Декса, мне даже в голову не приходило попросить Колина сопроводить меня на концерт. Но теперь, когда он сам это предложил, когда он так трогательно стоял передо мной на коленях, держа меня за руки, я поняла, что именно этого я и хочу.
– А ты хочешь?
– Конечно! А теперь иди и одевайся.
Он прошел к кухне и увидел там красное платье, которое я оставила висеть на крючке.
– Это?
Я кивнула.
– Само совершенство, – сказал он, вытаскивая гладильную доску и включая утюг. Я раньше не подозревала, что мужчины умеют гладить, и как зачарованная наблюдала, как Колин расправлял красную ткань на доске, разглаживая складки пальцами. Его движения были плавными, но уверенными – такими же, как при работе над лодкой. Я подумала о том, что его руки касаются моего платья, и покраснела.
– Ну вот, готово, – сказал он через пару минут, протягивая мне платье.
– Где ты научился так ловко гладить женские платья? – поинтересовалась я.
Он усмехнулся, как будто я спросила о том, как он научился читать.
– Мать приучила меня ко всяким таким вещам.
Я дала себе торжественное обещание, что, если у меня когда-нибудь будет сын, я воспитаю его таким же заботливым, как Колин. Научу его гладить одежду, делать глазурь для булочек и штопать дырки на брюках.
– Что же, – сказала я. – Твоей маме надо сказать спасибо.
Я приняла платье из рук Колина и повесила его на вешалку. Теперь оно выглядело еще более вызывающим, чем прежде. Я даже подумала, а не выбрать ли мне что-нибудь поскромнее?
– Мне нужно переодеться.
– Мне уйти и вернуться попозже? – спросил Колин, нервно приглаживая волосы.
– Да нет, оставайся здесь, – с улыбкой ответила я. – Все нормально. Я поднимусь наверх.
Я взбежала по лестнице в спальню, сняла платье и некоторое время сидела на кровати в одних трусиках. Теплый вечерний воздух ласкал кожу, словно шелк. Внизу, всего в нескольких футах от меня, Колин возился с проигрывателем.
– Я тут вчера на столе заметил пластинку Синатры, – произнес он. – Надеюсь, ты не будешь против, если я ее поставлю. Мне кажется, это могло бы создать нам нужное настроение для концерта.
– Да, настрой сейчас не помешает, – сказала я, скидывая трусики на пол. Я услышала шипение проигрывателя, а потом раздался низкий, бархатный голос Синатры. Я раскачивалась в такт мелодии, расстегивая лифчик. Выбрала в ящике другой – с белыми кружевами – и надела его, затем потянулась за кружевными трусиками. Музыка была чарующей, манящей. Белье скользило по телу, словно масло, и я снова покраснела. Стоит лишь позвать его по имени… «Колин, подойди, пожалуйста, сюда. Не мог бы ты помочь мне закрыть окно? Что-то у меня не получается». Мое сердце заколотилось, когда я представила, что может произойти дальше. Представила его сильные руки, обнимающие меня. Я слышала его шаги внизу и уже открыла было рот, чтобы произнести его имя, но тут же спохватилась. Я подумала о Дексе. Я просто не имела права на такие крамольные мысли.
Я натянула чулки, потом надела платье и туфли на шпильках. Подняла волосы наверх и, закрепив их заколкой, подкрасила губы красной помадой. Попыталась застегнуть молнию, но она, как назло, заела. Я пыталась сделать это снова и снова, но боялась порвать платье. Пришлось робко спуститься вниз, где ждал Колин. Он просиял, словно увидел меня впервые.
– Вот это да! – воскликнул он. – Ты выглядишь потрясающе.
– Спасибо за комплимент, – сказала я. – Извини, но не мог бы ты помочь мне застегнуть молнию?
Я повернулась к нему спиной, а он без лишних слов подошел ко мне. Я ощутила прикосновение его теплых рук на моей спине, когда он расправлял молнию. Она тут же поддалась его умелым рукам, и я почувствовала, как шелковая ткань плотно обхватывает мое тело, когда он потянул наверх замочек.
– Ну вот, – сказал он, кладя руки на мои плечи и разворачивая меня к себе. – Просто идеально.
* * *
Мы пришли на концерт заранее и заняли места рядом в первых рядах. Тут же появилась официантка, чтобы принять заказ на коктейли, а затем вернулась с двумя бокалами мартини. Сделав глоточек, я съела оливку, плавающую в бокале.
– Держи, – сказал Колин, подавая мне оливку, выловленную из своего бокала.
– Спасибо, – поблагодарила я, кладя ее в рот. Декс никогда в жизни не делился со мной оливками из коктейля!
Официантка вернулась со второй порцией мартини, и к тому времени, как начал гаснуть свет и толпа разразилась аплодисментами, я уже чувствовала удивительную легкость и веселье, как будто бы качалась на ласковых волнах. Фрэнк Синатра вышел на сцену, и публика встала, приветствуя певца. Он был красив зрелой красотой, с точеными, как у Декса, чертами. Оркестр заиграл, и я услышала первые аккорды песни «Как глубок океан?»
[11]
. Я начала покачиваться в такт мелодии, пока вступление не переросло в нежную балладу. Пара, сидящая перед нами, поднялась и начала танцевать, другие последовали их примеру. Колин посмотрел на меня, протянул руку, приглашая на танец, и я с радостью приняла его приглашение. Я позволила ему обнять себя и прижалась щекой к лацкану его пиджака.
* * *
Таксист высадил нас на Фэрвью-авеню. Я слишком много выпила, ноги меня не слушались, а лицо словно онемело.
– Возьми меня под руку, – мягко сказал Колин, помогая мне выбраться из такси. Я споткнулась, но он не дал мне упасть.
– Дай-ка я тебя лучше на руках понесу.
И, не дожидаясь моего ответа, он без усилий подхватил меня на руки. Мне казалось, что я легкая, как перышко. Он ступил на причал и понес меня вдоль плавучих домиков соседей. Пожилая леди, живущая в домике у самых ступенек, видимо, спала, в ее окнах не было света. Я поняла, что понятия не имею, сколько сейчас времени. Или какой это день недели. Я видела цветы в горшках у дома Наоми и Джина и различила движение занавесок в окне, но мне это было абсолютно безразлично. Ну и пусть они меня увидят. Пусть думают все, что им заблагорассудится.
Внезапно Колин остановился, и я подняла глаза. Я узнала входную дверь моего домика. Он поставил меня на ноги, и я оперлась спиной на дверь. В свете фонариков глаза его сияли, а моя голова закружилась, когда я всматривалась в них. Я подумала о том, что все же не стоит нарушать приличий. Мне надо войти в дом одной.
