— Поворачивай-ка домой, — сказал он Красотке.
Кобыла заложила крутой вираж над рекой и устремилась на юг. Теперь она летела намного быстрее. Она всегда беспокоилась за Красавчика и старалась поскорее вернуться к нему. С каждым взмахом крыльев синяя линия гор становилась все ближе. Вскоре она распалась на отдельные холмы; скалистые утесы, поросшие темным вереском или серовато-зеленой густой травой, врезались в засеянные поля, словно границы отдельных участков. Один из таких утесов невольно привлек внимание Дерка. Он был красиво усажен купами деревьев и зеленел ярче прочих. Когда Красотка подлетела поближе, Дерк заметил среди зелени нечто белое и продолговатое. Должно быть, алтарь.
— Погоди-ка, — сказал Дерк Красотке. — Ты не могла бы на минутку приземлиться у этой белой штуки?
Красотка негодующе взмахнула хвостом, но послушно свернула влево, опустилась и мягко приземлилась, погрузившись в высокую шелковистую траву.
Дерк спешился и оказался на небольшой лужайке, окруженной деревьями. Деревья уже облачились в осенний наряд: темно-зеленый, пронзительно-желтый и приглушенно-красный. Трава была скошена, но не под самый корень, а так, чтобы дать простор разнообразным луговым цветам. Над цветами жужжали пчелы. Красотка опустила голову и с удовольствием принялась пастись. А Дерк некоторое время просто стоял, не шевелясь. Казалось, будто от самых корней травы здесь струился покой, обволакивая пришедшего и наполняя его какой-то живой нежностью. Все хлопоты Темного Властелина сделались далекими, неважными и легко разрешимыми. Постояв так с минуту, Дерк подошел к белому сооружению. Это и вправду оказался алтарь, маленький и простой. Сбоку у него красовалась незатейливая надпись: «Амру воздвиг этот алтарь во славу Энскера».
— Наверное, это то самое место, — пробормотал Дерк себе под нос. — Может, попросить Энскера о помощи? Хуже-то точно не будет...
И Дерк принялся объяснять — куда спокойнее, чем он объяснял Амру, — что мистер Чесни потребовал обеспечить в этом году явление бога.
— И если мы ничего не придумаем, — сказал Дерк, — то никто не получит платы, совсем никакой. Я знаю, что это звучит очень по-мирски, но ведь получается, что эту прекрасную землю разорят войной, а кто-то из людей и вовсе погибнет — и что же, все это совсем задаром? Столько трудов, и все впустую. Понимаете?
Дерк все говорил и говорил, и постепенно у него возникло ощущение, что маленький алтарь и он сам оказались в центре своеобразного конуса внимания. Конус был огромен. Вершина его покоилась на лужке, а края все расширялись и расширялись и уходили вверх, в небо. Или даже не совсем вверх. Скорее, куда-то вовне, в края и владения, куда нет доступа человеку. Внимание было очень живым — Дерк никогда не ощущал ничего подобного — и сильным, словно яркий свет. На миг у Дерка возникла твердая уверенность: его услышали. Но ответа не последовало.
— Пожалуйста, — сказал Дерк. — Не могли бы вы что-нибудь сделать? Ну хоть что-нибудь?
Ответа не последовало. А через некоторое время, хоть и не в то же мгновение, Дерк почувствовал, как конус мягко и осторожно удалился. Дерк вздохнул.
— Ну что ж. Попробовать-то стоило...
Дерк отвернулся от алтаря и зашагал по лужку. И понял, что он измотан до крайности. Никогда еще он не чувствовал себя таким опустошенным. Даже шагать по этой мягкой траве и то уже стоило огромных усилий.
Когда Дерк с трудом доковылял до лошади, Красотка подняла голову.
— Хорошая тхрава, — заметила она. — Фкушные шветочки.
Неведомая сила, истощившая Дерка, подействовала на Красотку совершенно противоположным образом. Дерк никогда еще не видел, чтобы глаза ее так сияли, а шкура так лоснилась. Каждое перо в огромных черных крыльях кобылы просто-таки лучилось здоровьем.
Волшебник с трудом взгромоздился на лошадь — сперва лег на седло животом, потом перекинул ногу через круп.
— Домой! — с трудом выдохнул он, и Красотка легко оттолкнулась от земли.
Они пролетели над горами. Они пролетели над моховыми болотами, а потом над просторными магическими пустошами — их держали в основном для Странников, чтобы тем было где блуждать. И под конец, когда солнце клонилось к горизонту, они пролетели над кое-как возделанными землями к северу от Деркхольма. К этому времени Дерк мало-помалу пришел в себя, но все еще ощущал груз усталости. А потому, когда он увидел перекресток и стоящий на нем трактир, Дерку вдруг отчаянно захотелось отдохнуть и выпить пинту эля, прежде чем вернуться домой, к груде новых посланий. Дерк знал этот трактир. И хозяина его, Нелси, Дерк тоже знал и не особенно за него волновался. Нелси был нытиком. Но эль он варил хороший.
— Спустись к трактиру, — велел Дерк Красотке. Кобыла повернула голову и взглянула на Дерка большим лилово-коричневым глазом.
— Нхадо пришмотреть за Крашавчиком.
— Я ненадолго. Только выпью быстренько пинту нива, — заверил ее Дерк.
Красотка вздохнула и опустилась во двор трактира.
Две стоявшие во дворе ломовые лошади испуганно попятились и принялись рыть землю копытами. Они не привыкли видеть своих соплеменников, спускающихся с неба. Нелси прикрикнул на лошадей, чтобы те стояли смирно. Он трудился в поте лица: грузил на телегу бочонки, кружки и табуреты. Подойдя к подводе поближе, Дерк увидел среди прочей погруженной домашней утвари диван и матрас.
— Вечер добрый, Нелси, — сказал Дерк. — Что это ты делаешь?
— Закрываю трактир. Бегу куда подальше, — отозвался Нелси. — Это последнее имущество — с остальным жена уехала поутру. Мы тут прямо на дороге у туристов, и я вовсе не желаю сидеть и смотреть, как заведение разнесут вдребезги какие-нибудь оборотни.
— Я думаю, большинство партий будут подходить к Деркхольму с востока, — сказал Дерк. — А нападения оборотней по плану должны происходить на севере. Так что тебе тут ничего не грозит.
— Нет, на это рассчитывать нечего. Чертовы маги-проводники постоянно сбиваются с пути, — возразил Нелси. — И я не собираюсь болтаться у них на дороге. Ты выпить хочешь?
— Очень, — сознался Дерк.
— Заходи и наливай себе сам. Там осталась последняя бочка, — сказал Нелси. — Извини, что тебя не обслуживаю, но я и так уже задержался с отъездом. Теперь доберусь к жениной сестре только затемно, и эта мерзавка уже уляжется спать и притворится, будто думала, что я приезжаю завтра, а потому не оставила ничего на ужин...
Дерк оставил Нелси и дальше бурчать себе под нос, а сам прошел в пивную. Все столы и лавки исчезли, а огонь в очаге потух. Неуклюже ступая по голому полу, Дерк прошел к стойке. Кто-то подмел пол и даже, кажется, вымыл. Оказалось, что под слоем опилок и всякого сора скрывались красивые дубовые доски. Дерк снял с крючка помятую оловянную кружку — единственную оставшуюся — и умудрился наполнить ее на три четверти, прежде чем пошел осадок. Потом он так же неуклюже выбрался наружу, уселся на крыльце в лучах заходящего солнца и принялся смотреть, как Нелси увязал наконец свой груз и тронулся в путь. Поскольку это был Нелси, отъезд сопровождался воплями, стуком копыт и пронзительным скрипом плохо смазанных колес. Но в конце концов он таки отбыл. Пыль улеглась, и во дворе воцарился покой. Красотка отыскала клок соломы, торчащий из стены конюшни, и угрюмо принялась его жевать. Чуть слышное позвякивание ее сбруи только оттеняло наступившую тишину.
