– Это – да. Да вдруг татарам помощь подошла? Не забывай – ордынцы по следу идут.
Оба с тревогой посмотрели назад, но караван уже прошел пологий поворот, и место боя осталось далеко позади, даже звуки не долетали.
Корабельщики на судах каравана перевели дух. С переднего ушкуя крикнули:
– Э-ге-гей, братья-славяне, велики ли потери?
– У нас – ни одного! – бодро крикнул в ответ Михаил.
На других судах, следовавших перед лобановской тройкой, дела были похуже. В столкновении с татарским речным дозором от стрел лучников погибли десятки гребцов.
Гребли до вечера, и только когда ветер спал и парус обвис бессильно, встали на якорь. К берегам не приближались, но сдвинулись со стремнины к правому по ходу берегу. Вдруг ночью какое судно с верховьев опускаться будет? Не разминется впотьмах да и врежется. Само потонет и несколько тяжело груженных судов из каравана на дно за собой увлечь запросто может.
Гребцы спать завалились, а Савву Михаил дежурным поставил. Земли вокруг чужие, враждебные, как бы татары пакость какую не учинили. Но – обошлось, ночь спокойно прошла.
Утром стали судить-рядить – дальше плыть или Костю с конницей ждать.
– Надо двигаться вперед, татары из Казани конную рать вдогон послать могут, – настаивали одни.
– А Костя? Вдруг им помощь наша нужна, раненых забрать?
– Он же сам приказал – не ждать, всем караваном плыть в вятские земли – сокровища сберечь.
Порешили кормчие все-таки двигаться дальше.
Ветерок слабый, едва парус наполнил. Однако же ушкуй, хоть и медленно, преодолевая течение, но вперед шел, как и другие суда. Ушкуйники назад больше глядели – не видать ли воеводы Юрьева?
Лишь около полудня вдали увидели скачущих всадников. И пока не понять – Костя или татары? Всадники приближались.
– Свои! – заорал кто-то. Видать, глаз зоркий – разглядел русские доспехи.
И в самом деле – это скакал Костя Юрьев с конной ратью. Даже на глаз видно было – не все всадники караван догнали. Четвертая их часть у слияния Волги и Камы осталась лежать в степи. И раненые были, едва державшиеся от слабости в седлах.
Пристал караван к берегу, перенесли бережно раненых на лодьи да ушкуи.
Костя вздохнул облегченно.
– Теперь хоть руки развязались. Раненых не бросишь, а воевать с ними несподручно. Удачно получилось, что у каравана ход замедлился, и мы вас догнали.
Он отвел в сторону Глеба, что плыл на ушкуе с трофеями из ханского дворца, и Мишаню.
– Плохо дело. По правому берегу вдогонку идут казанские татары, сотни две. Лазутчики мои костры посчитали на их стоянке. А по левому – ордынцы, тоже не меньше – как клещ вцепились, все никак не отстанут. Их башкиры задержали, и мы оторвались было, а тут бой с казанскими некстати начался. Кыпчаки не более чем в полудне пути от нас. Если степняки соединятся…
Костя не договорил, махнул рукой.
К воеводе подходили с проблемами десятники. Один вопрос решался, да тут же возникал следующий.
Улучив момент, Костя вернулся к прерванному разговору:
– Нам бы только до вятских земель добраться. Там леса глухие, непроходимые. А главное – с охотниками я заранее переговорил, неожиданность преследователей ждет. А вы держитесь вместе – ты, Глеб, и ты, Михаил. Чтобы суда в целости до Немды довести.
– Костя, соромно мне от басурманов бегством спасаться, я ведь воин, и люди мои тоже. Дай нам коней, тебе помощь будет.
– А с караваном кто останется? Его совсем без защиты оставлять негоже. Там ценностей на ушкуях – ого-го! Даже после дележа на эти деньги весь Хлынов купить можно! Помнишь, я тебе о великом князе Московском…
Костя снова замолчал, поглядел на Михаила. Мишаня понял, что слова эти вырвались у Кости случайно и вовсе не предназначались для его ушей.
– Потом, в Немде договорим, если живы будем.
– Должны добраться, Костя, непременно там будем, – горячился Глеб. – Только ты уж до вятских земель продержись со своими конными.
Караван продолжил путь. Костя с конной ратью следовал по берегу.
И все-таки настигли их татары. Сначала вдали пыльное облако появилось, которое стало быстро приближаться. Видимо, в стремлении непременно настигнуть русичей не жалели татары лошадей, чувствовали, что еще немного – и уйдет лакомая добыча из рук, потому торопились.
Пыль заметили и ушкуйники, и Костя. Караван продолжил путь, а Костя с конной ратью затаился в небольшой роще, в которой всадники едва укрылись.
Татары совершили две роковые ошибки: не поменяли лошадей на заводных, вступив в бой на усталых, взмыленных конях, и второе – изменив своим привычкам, не пустили впереди дозор, не сомневаясь, что и так заметят конную рать Юрьева издалека. И этими промахами они лишили себя важного преимущества.
Обычно татары начинали бой издалека, осыпая противника градом стрел, убивая, раня врага еще на расстоянии и этим расстраивая его боевые порядки. Еще до столкновения противник нес потери и был деморализован.
Костя подпустил врага поближе и, когда татары начали проноситься между рощей и рекой, внезапно ударил им вбок. Ввиду неожиданного удара татары понесли потери. Их отряд оказался рассеченным надвое. Заводные кони, которых татары вели за собой в поводу, в бою только мешали. А русские неистово работали саблями и топорами, понимая, что от исхода именно этого боя многое зависит. Ни татарам, ни русским ждать помощи было неоткуда. Крики, звон оружия, ржание лошадей – все слилось в оглушительный шум.
Татар изначально было больше, но от внезапного бокового удара русских они сразу потеряли много людей, и теперь сеча шла почти на равных. На караване услышали шум битвы, бывшие невольники закричали:
– В сечу хотим, басурманам отмстить! – Они бросили грести и начали требовать оружие.
Поддались кормчие их напору, пристали к берегу. И Мишаня не устоял, поддался общему порыву.
– Кто со мной пойдет в бой на татар?
Согласились все гребцы – бывшие невольники. Да их и уговаривать было не надо. Голодные, не успевшие отъесться на судовых харчах, вымотанные тяжелым трудом на ушкуях, они требовали:
– Оружия!
– Павел, пристань к берегу и жди.
Гребцы со всех трех судов Михаила, захватив топоры, перебрались на берег и толпой побежали к месту конного боя. Следом за ними, захватив дамасскую саблю, помчался и Михаил. Рядом с ним бежал Савва.
Вот и татары. Они, пережив и преодолев шок и растерянность от внезапного нападения конной рати русских, развернулись в боевой порядок и теперь с двух сторон наседали на воинов Юрьева. Увлеченные схваткой, назад они не смотрели. А зря!
Савва остановился, пустил одну стрелу, вторую, третью… Он бил в спины татарские, и ни одна стрела не прошла мимо цели.
