Несмотря на то, что основная масса транспортов стартовала раньше нас, все они, включая самые скоростные, уступали «Амидале» минимум в два, два с половиной раза. Очень выручала разумная последовательность отправки. Например, конструкции для будущей оранжереи привезли в первую очередь, и, пока не пришли крупные транспорты, монтажники успели развернуть её на отдельно выбранном астероиде с «солнечной стороны». Специалисты по гидропонике у Рийо имелись, на Араге они откровенно маялись от безделья, возились с маленьким опытным огородиком, а теперь вот получили простор для бурной деятельности. Им охотно помогали жёны пилотов и механиков: многие оставили на планетах, где раньше жили, собственные хозяйства. Таких Рийо учла и включила в списки улетающих первыми кораблями. Точно так же в числе первых доставили специально приобретённую автоматическую линию. Её можно было запрограммировать на выпуск самых разных изделий, вплоть до дройдов, вернее, их механической части. Для изготовления оптоэлектронных плат, а тем более микросхем, требовались другие, гораздо более дорогостоящие агрегаты, на них пока не было средств. Поэтому администрация приняла решение действовать поэтапно. Сначала брать подходящие модули у старьёвщиков и самим разыскивать на космических свалках, затем перейти к разборке всего, что попадётся, снимая только элементы, а платы делать самим – собственной разработки, лучше существующих. И, наконец, начать изготовление и чипов тоже, перейдя на полный производственный цикл. Конечно, для этого требовалось больше инженеров и свои конструкторы. А найти их была отдельная задача.
Впрочем, несколько самодеятельных конструкторов у нас уже имелись. Когда тайком от нашей подруги Вентресс её отбитый у пиратов корабль загнали в ангар, где бреганцы устроили «опытный цех», Осока сразу обратила внимание на силовую ширму у одной из стен. Ширма – силовое поле, настроенное на непрозрачность – отгораживала целый угол за штабелями контейнеров с запчастями.
– Что у вас там? – поинтересовалась моя подруга.
– Ещё один сюрприз, – улыбнулся Иан Кудра.
– Показывайте, показывайте, – сказал я. Сам-то я уже знал, что там находится.
Осока посмотрела… и пожелала немедленно привести в ангар Рийо и нашего шеф-пилота. Механики начали было её уговаривать, но я встал на сторону подруги, и бреганцы сдались. Спустя четверть часа панторанка и Кейран Килиан изумлённо разглядывали установленный на стапелях каркас космического истребителя. Двенадцатиметровый фюзеляж пока не был обшит панелями дюрастила, тем не менее, форма шпангоутов и лонжеронов свидетельствовала, что это будет обтекаемая аэрокосмическая машина. Три недели назад, впервые увидев его, я сразу вспомнил оригинальный шведский истребитель 60-х годов «Дракен». Только тут носовая часть была не круглая, а сплюснутой формы, и боковые приливы фюзеляжа гораздо короче, едва две трети общей длины. Смонтированные на них плоскости крыльев имели трапециевидную форму вместо треугольной. Эти элементы имели уже обшивку, так же, как довольно толстый вертикальный киль, увенчанный V-образными рулями высоты. На загнутые вверх законцовки крыльев бреганцы водрузили пару плазмопушек, точно таких же, как стояли в спаренных носовых установках «Амидалы».
– Сами сконструировали? С нуля?? – не поверила Рийо.
– С абсолютного нуля, – подтвердил Амос Лешко.
– Старались сделать многоцелевик? – спросил Килиан. Амос кивнул:
– И чтобы превосходил класс R-41. А в верхних слоях атмосферы должен уделать и «худого».
– Гиперпривод поставите?
– Обязательно, – сказал Базили Вран. – Ри… Виноват. Товарищ Генеральный, разрешите обратиться?
– Да? – брови Рийо чуть сдвинулись. Иронию она ощутила, однако, с формальной точки зрения придраться было не к чему. И взгляд механика был прямым и открытым, без тени ехидства.
– Нужно проверить аэродинамические расчёты, – объяснил Базили. – Как закончим с обшивкой, позволь слетать к газовому гиганту, испытать в верхних слоях атмосферы?
– Сначала в пустоте попробуйте, – сказала панторанка. – Характеристики снимите. Кейран, займись, пожалуйста.
Кореллианец кивнул, и Рийо продолжала:
– Если управляемость в норме, выделю вам корабль, спасателей, полетите в атмосферу.
– Годится, – согласился Базили. – Думаю, в космос первый вылет можем сделать уже послезавтра.
– Ребята, ребята, – вмешалась Осока, – вы обещали восстановить «Охотницу», не забыли? Она нам потребуется.
– Да мы параллельно, – успокоил Иан.
Подруга выразительно посмотрела на меня.
– Я, пожалуй, тоже поучаствую, не возражаете? – предложил я.
– Пожалуйста. И Бету приводи, тяжести таскать.
Развороченную корму HWK-290 мы залатали за те же два дня. К моему глубокому облегчению, взрыв не нанёс необратимых повреждений конструкции корабля. С помощью плазменной горелки и мини-лебёдки мы распрямили погнутые массой двигателей лонжероны, Иан и Базили срезали искорёженный фрагмент шпангоута и приварили на его место эрзац-профиль. Остальные их товарищи тем временем занимались обшивкой на экспериментальном истребителе, за первый день успев навесить и подогнать листы днищевой части. Крепления двигателей «Охотницы» пришлось частично выпрямлять, частично наваривать заново. Затем в дополнение к уцелевшему подняли и установили два новых движка того же типа. После этого механики повесили на корпус и одно из сопел измерительные приборы и начали «приводить» ось тяги к продольной оси корабля.
– Всё, тут мы закончим, спасибо, – сказал мне Иан. – Будь так добр, займись переходником, который Твоя раскурочила. Новые запоры вон в тех контейнерах, по-моему, в четвёртом или пятом справа. А уплотнитель отрежь от бухты.
– Добро.
Четвёртый справа контейнер был наполнен какими-то приводами наподобие рулевых машинок, а вот в пятом я обнаружил множество металлических деталей разной конфигурации. Какие из них те, было непонятно. Поэтому я пододвинул контейнер прямо к трапу, забрался в корабль и внимательно осмотрел висящий на шарнире переходной люк. Для того чтобы разделить его на слои, между которыми скрывался запорный механизм, пришлось поднять люк в полузакрытое положение. Держаться так он не желал, поэтому я подпёр крышку телескопической штангой вроде той, какими на подводных лодках прижимают пластырь к пробоинам. Открутил болты, и наружный блин люка легко снялся, обнажив механизм с остатками ригелей, срезанных световым мечом. Сняв одну из оплавленных с краю железок, я по образцу отыскал в контейнере целую. Потом ещё три. Поставить их на место и собрать люк обратно труда не составило. Провернув вручную привод, я убедился, что всё работает. Теперь снова ослабить крепёж, вставить уплотнитель и затянуть. Готово! Интересно, а каким образом они стыкуются? Я забрался по скобам к комингсу люка и стал изучать кольцо вокруг него. Протёр глаза. Сходил за измерителем и померял размер стыковочного шпангоута, расстояние между крюками замков. М-да… Вспомнилась военная кафедра в институте, лаборатория с натурными макетами космических аппаратов и «изделие 14М75» – стыковочный узел проекта «Союз-Аполлон», установленный на стенде. Его основные параметры мы заучивали для экзамена, очень уж любили наши майоры и подполковники слышать эти циферки, да чтоб без запиночки. Сейчас я смотрел на тот же самый стыковочный шпангоут с двенадцатью замками, втулками гидроразъёмов и местами для электрических соединителей. И пусть вместо электрических здесь стояли мозаичные оптические панели, а механизм выравнивания и стягивания отсутствовал в принципе, не узнать его было невозможно.
