Прекрасно понимая, что моё появление тут же положит конец выступлению Гарика, я терпеливо дождался конца вечера и, лишь когда он принялся укладывать гитару в чехол, подошёл. Остановился, ожидая, пока звезда авторской песни обратит на меня внимание. Гарик не сразу, но почувствовал взгляд, посмотрел… и тоже не сразу поверил. Потом, оставив незастёгнутый чехол на столе, развернулся:
– Сашка?! Сашка, привет!!
– Здорово, Гарик! – я с чувством потряс его руку. – Ну, ты изменился!
– А ты, пожалуй, нет, – оценивающе оглядев меня, ухмыльнулся он.
– Остальные-то наши где?
– Наши? – он помрачнел. – Да кто где. Вовки Кулешова уже нет…
– Как – нет?
– Убили его. Тут столько всего произошло… – он махнул рукой. – Без поллитры не расскажешь. Ты тут работаешь, что ли?
– Нет, прилетел, причём, буквально на пару часов. Кое-какой груз забрать нужно.
– О как. На корабль устроился?
– Что-то вроде того. В одном акционерном обществе работаю, на должности «куда пошлют». Летать вот тоже приходится.
– Понятно.
– В какие края теперь направляешься?
– На Билбринги. Хочу на тамошних верфях повыступать. Договорился с одним моржом, утром улетает. Цену заломил дай боже, чисто таксист в Шереметьево на Новый год. У тебя время есть? Посидим?
– А тебе не всё ли равно, где концерты давать? – спросил я. – Или у тебя уже контракт на этой Билбринги?
– Не, какой контракт, я ж не звездун галактического масштаба.
– Тогда летим со мной, тут недалеко. Выступишь на другой базе. А пока долетим, ты мне всё расскажешь, я тебе всё расскажу.
– Годится!
Гарик получил у владельца кантины гонорар, и мы отправились в док.
– Так это ты в этом АО служишь? В «Индеселе»? – догадался Гарик. – Слышал я тут о них…
– Интересно, что же?
– Ну, что дисциплина железная. Плохо работаешь – последнюю получку в зубы, и проваливай на все четыре стороны. Вон, охрана как бдит, – он кивнул через плечо на пост, который мы только что миновали. – Ещё – что криминала очень не любят, будто бы даже с пиратством борются на общественных началах.
– Это правда, – подтвердил я. – Сам участие принимал.
В ангаре мой приятель обвёл глазами стоянки и спросил:
– И какой же из них ваш?
– Не туда смотришь. Наш – вот.
– Фигасе… Так это не грузовик, это торпедный катер.
«Скажи, чтобы не обзывался, а то на борт не пущу», – тут же произнесла Падме у меня в наушнике.
– Вообще-то мы яхта, – поправил я Гарика. – Но кое в чём ты совершенно прав, скоростные данные у неё просто невероятные.
– А это для красоты? – он похлопал по выступающему колпаку нижней турели.
– Во-первых, не фамильярничай, мы этого не любим, во-вторых, здесь, если ещё не в курсе, турели ставят даже на SSP… Я имею в виду, на пассажирские лайнеры малого класса.
– Ишь ты, и терминологии нахватался. Веди, показывай хозяйство!
– Улетаете? – спросил Фессел.
– Да, – сказал я. – Пора и честь знать. Бывай, дружище!
Корабль произвёл на Митрофанова должное впечатление.
– Красиво. Душевно, – приговаривал он, пародируя известного мультипликационного персонажа. – Ой, как я очень это богатство люблю и уважаю… А где же экипаж? Девушки красивые на борту есть?
– Перетопчешься, – в тон ему ответил я.
– Да, откуда им тут взяться, – вздохнул Гарик. – На грузовиках, на которых меня возили, если и были симпатюли – такие амазонки, палец в рот не клади, руку отхватят. А, всё-таки, где весь народ?
– Я тебе чем не «народ»? – войдя в рубку, я направился к инженерному пульту, протягивая руку, чтобы включить корабельные системы. Индикаторы вспыхнули раньше, чем я коснулся тумблеров. Это мне понравилось, и я повёл пальцами вдоль ряда переключателей на некотором расстоянии. Падме поняла меня совершенно правильно, сама запуская одну систему за другой. Ко второму пульту я и подходить не стал, просто указал на него рукой. Завершился этот небольшой бесплатный цирк на подиуме под блистером.
– Так ты, что же, один летаешь? – только тут изумился Гарик.
– Как видишь.
– Может, скажешь, у тебя и местная лицензия пилота имеется?
– Нет. Но этот корабль настолько умён, почти как живой…
«Думаешь, ему следует рассказать? – спросил в моём наушнике голос Падме. – Я бы не стала, по крайней мере, пока».
Я на мгновение закрыл глаза, благодаря её за предупреждение. В самом деле, кто знает, с кем за этот год успел подружиться Митрофанов. И, помня по опыту Штирлица, что лучше всего запоминается последняя фраза, добавил:
– Да, у меня есть ещё дройд-охранница, с ней спорить не советую, ей четыре тысячи лет.
– Однако!
Стартовал я, разумеется, сам, без дураков. А когда «Амидала» перешла на засветовую скорость, мы, наконец, получили возможность рассказать друг другу истории почти годичной давности. Странности начали выявляться почти сразу же. Гарик убеждал, что планета, на которую нас забросило неизвестное явление природы – или загадочные похитители? – вовсе не была необитаемой. Дескать, километрах в трёх ниже по реке располагается шахтёрский посёлок, где их, собственно, и приютили. Но я-то точно знал, что в долине не было никакого посёлка, и реки не было, ведь мы с Осокой прошли всю долину на малой высоте. Спорили мы несколько минут, пока я не догадался спросить, как называлась планета, на которую они попали.
– Магравия-четыре, конечно, – ответил Гарик.
– Вовсе не «конечно»! – воскликнул я. – Я-то оказался на Таркении-два. Другая система, хотя и в том же самом секторе.
– Может быть, так трансформировалось расстояние, на которое ты отошёл в момент переноса? – предположил он.
– Кто его разберёт. А куда, например, делись восемь месяцев земного времени? Когда я вернулся, на Земле вместо девяти месяцев прошёл всего один.
– Как вернулся? Каким образом?
– Да вот на этой красавице.
– Она и через время умеет прыгать?? Мы же в будущем, за тридцать или сорок тысяч лет тому вперёд!
– Видишь ли… – я начал объяснять наши с Осокой догадки про парадоксы времени. И не заметил, как пересказал то, что со мной произошло за последнее время, опуская некоторые несущественные подробности. И некоторые существенные тоже. Памятуя предупреждение Падме, ни о джедаях, ни о тайных складах Великой Армии Республики, ни кое о чём ещё я рассказывать не стал.
– Повезло тебе с этой Осокой, – покачал головой Гарик. – Даром что наёмница…
