– Лада, поторопись!
– Я голову помыть быстро?
– Раз электричества нет, то и водогрейка не работает! Одевайся в дорожное, и вешай на себя все самоцветы, да под одежду! Выходим через два диалепта!
По метательному ножу в ножны в каждом голенище, бесшумный пневмопих
[254]
и цилиндр со сжатым воздухом в потайную кобуру подмышкой справа, обрез-двустволку в нарочито видимую левую кобуру, заряды крупной картечи, драконьего чиха, и разрывные пули – сколько влезет в ладунку
[255]
с герметичной крышкой, ладунку на пояс, скатку из серого плаща с хаотическим рисунком, годного и для согрева, и для скрадывания, через плечо…
– Вигдис!
Дева замерла в нерешительности у раскрытой шкатулки с драгоценностями.
– Сетник, какие мне одеть серьги с этим оберегом?
Мысленно застонав, подстароста вытряхнул оставшееся в шкатулке содержимое в одну из сумочек Вигдис. В недрах сумочки уже таились две с половиной плитки из орешков в меду, баклажка с разбавленным водой вином, маленькая, но двуствольная гаруча
[256]
толаборгской работы, зеркало размером примерно вдвое больше самой сумки, пол-лавки косметики, а также йотун, самокат, слоновник, и вход в Альвхейм.
– Пошли! – вновь поторопил Сетник. – Не эти!
Последнее относилось к сапожкам из тоненькой белой замши с вышивкой. Взамен подстароста сунул деве чапчуры
[257]
на шнуровке с рифлёной подошвой.
– Но…
– Поторопись, лада. Стреляют.
Словно в подтверждение, грохнуло поближе – аж стёкла задрожали.
– Как я быстро собралась! – похвасталась Вигдис, сбегая по лестнице, ведшей в общую для четырёх наёмных покоев конюшню.
У одного из разъёмов в стене ждал электроцикл, малозаметный и практически бесшумный, но не имевший большого запаса хода. Сетник отключил машину от разъёма, проверил заряд рафлады, сел верхом, и пяткой толкнул подножку назад.
– Поехали!
Вигдис устроилась сзади, обхватив подстаршину за пояс. Снова грохнуло, почти над головой, здание затряслось и качнулось. В стойле истошно заорал чей-то осляк. Электроцикл выкатился вверх на Широкий проезд. На пересечении с Конюшенной, Сетник состроил рожу Закону, изображённому в виде бронзового старца со скрижалью. Старца сопровождали псы закона: лайка (преследовать нарушителей закона в лесу), тонконогая гончая (в степи), приземистый йорвикхунд
[258]
(из-под земли вытаскивать), летучая собака (ловить в воздухе), и массивная беотукская собака-водолаз (гонять в воде). По Конюшенной ехала дромохима с пулемётной установкой и крайне растерянно выглядевшими городскими стражниками. Кто, собственно, напал на город, пока оставалось неясно и страже, и подстаршине.
Ещё дюжины с полторы горожан возились у ряда полусдутых аэростатов вдоль земляного вала, оставшегося от крепости, когда-то построенной для обороны от кочевников. На проездной башне той же крепости наконец зазвонил колокол. Впрочем, звонил он недолго – второй ярус башни окутало облако взрыва. До не стеснённых шлемом или клобуком ушей Сетника донеслось два звука – взрыв слева и сверху, и пушечный выстрел справа, откуда-то с Тенктерского конца. Башня просела внутрь себя, осыпаясь булыжниками и плинфой. Нападение очевидно (и ухослышно) шло с земли, а не с воздуха, но добропорядочные жители Бунгурборга (а по-старому Бунгура), готовившиеся, как им велел боевой уклад, поднимать в небо заградительную сеть, всё тратили усилия впустую, собираясь отражать не нынешний набег, а тот, что так и не состоялся, когда небеса над Нордландом ещё бороздили «Родитель чудовищ», «Старуха Железного Леса», и «Пожиратель рун».
У Сетника не было места в боевом укладе – его связывала только клятва братства сумерек, а она обязывала в первую очередь выжить, затем, не привлекая внимания, понять, что происходит, нет ли перемен, и если есть, узнать, какие, и как их использовать с выгодой для братства, опять-таки не привлекая внимания. И клятва самому себе: уберечь Вигдис от любой беды.
Что-то творилось на юго-востоке, в части города, зажатой между излучиной Риназ-реки и Тенктерским лесом. Там снова грохнула пушка, за ней коротко простучал и смолк пулемёт. Между крытыми черепицей и сланцем крышами справа, к низким облакам поднялись несколько дымов. Куда ехать? На западный берег вели два пути – через армоцементный Мост Кузнецов, и севернее через цепной Бедарёв Мост. Подстаршина свернул налево и вверх, чтобы пересечь Столбовую, выехать на Крепостной путь, а по нему – к Вечевой.
Сетнику пришлось остановить электроцикл и поставить ногу на мостовую – впереди и справа, распахнулись ворота пожарной части. Ревя сиренами и воняя горелым оливковым маслом, две пожарных машины вылетели из ворот одна за другой, устремляясь на юг. Едва они скрылись, с запада по Столбовой, шипя паром и лязгая гусеницами по брусчатке, на перекрёсток выполз трёхбашенный бронеход с венцом керайи вокруг центральной башни. Подстаршина решил, что за событиями имело смысл понаблюдать, и проехал несколько саженей вперед и вверх на поребрик, так что его, Вигдис, и их нехитрое средство передвижения прикрыла створка ворот.
Бронеход встал, башни пришли в движение. Рявкнула пушка-короткостволка, оба пулемёта стали бить длинными очередями. Из-за угла донеслись омерзительные низкие вопли, как будто там кто-то неумело резал нескольких овец, каждую размером со слона. Значительно тише там же прощалось с жизнью изрядное количество смертных, а ещё большее их количество надсаживало глотки в крике: «Варга! Варга»! Крики и тяжёлый топот приближались, и на перекрёсток вхлынула лавина верховых на незнакомых драных животных, отдалённо напоминавших укороченных в высоту туров. Пулемётчики в боковых башнях бронехода не успевали водить стволами, и большинство всадников проскакали в направлении крепости. Нескольким удалось по пути чем-то швырнуть в машину. Один тур с местами выстриженной шерстью, скошенный очередью, споткнулся, перекувырнулся через голову, теряя ездока, и распластался на камнях, дрыгая ногами и заливая мостовую кровью. Сетник уже успел прикинуть, не уволочь ли с дороги для расспроса с пристрастием спешенного наездника, из которого вышибло дух, но тут по бронеходу стало с шипением распространяться химическое пламя.
У подстаршины защипало глаза в двух дюжинах саженей от машины, так что тем, кто находился внутри, уж совсем не стоило завидовать. Впрочем, и их положение могло измениться к худшему, доберись огонь до снарядов. Сетник включил задний ход, помогая себе ногами. Едва электроцикл успел скрыться внутри здания пожарной части, как дробный взрыв захлопнул правую створку ворот, а левую сорвал с петель. Куски бронелистов, заклёпки, и турятина с кровью украсили мостовую, потом мимо ворот прокатился, ритмично стукая, выщербленный опорный каток.
