Из прорыва между облачных полотен заморгала световая передача: «…реогвое брацво……им сбор за пролт…..дужына марак… птоваряю дыжыно марко золота не зоплатете сойобм».
– «Собьём»? – переспросил, пытаясь перекричать ветер, заряжающий в бронестакане. – Непонятен мне их экономический базис! За дюжину марок! Нас телеракетой сбить?
– Кто так вообще грабит? – возмутился дюжий тан с перекрещенными мечами за спиной. – Подойди поближе, встань борт к борту, кидай верпы, бери сакс
[244]
в зубы, да лезь по верёвке, а мы ужо приветим…
Заряжающий клацнул затвором. Внутри металлического плетения килевой балки над его головой прятался громкоговоритель. Оттуда голос Гиды шкипера предостерёг:
– Ансур, без моего слова не стрелять!
– Грабят по правилам, и дюжина марок сбор небольшой, – громко рассудил стоявший рядом с Вамбой и Поволяном венедский купец, перепоясанный широченным поясом с золотой отделкой (не иначе, посол, на тинг собрался!). – Скинемся?
– На погжребальном костре видал я это береговое бжратство с их сжбором! – ещё громче (хотя не совсем отчётливо?) возразил ещё один сосед, этот, судя по виду, бонд
[245]
, присоединяя саженный ствол нарочитой пищали к телескопическому биподу. – Ещё джва гжросса, и я их как раж жажигательным достану!
– А может, удрать? – предложил кто-то чуть поодаль.
Это вызвало возгласы негодования, тан с мечами презрительно хрюкнул.
– Полужёсткий аэронаос типа «Сноргланд» с четырьмя винтами быстрее нас на десять узлов, – напомнил собравшимся Поволян.
– Погодите! – рядом с тайфуром, наблюдатель оторвался от дальномера и приник к диоптру с фотоумножителем. – У них ещё три ракеты! И в одну…
Вамба вспомнил про свой телескоп, как назло окаменевший. Скормив мерзкому прибору (не говоря о жалкой светосиле, картинка расплывалась по краям) ещё восьмушку, астроном смог разглядеть, что на открытой площадке под килём аэронаоса четверо разбойников возились с ракетой, висевшей под направляющей. Один держал в руках отсоединённый головной обтекатель, другой готовился запихнуть вовнутрь что-то неразличимое в подробностях для подслеповатой оптики, но вяло трепыхавшееся.
– Голубь? Какого йотуна? – удивился наблюдатель.
– Голубь?! Я знаю, что это! – прозвенел рядом голос Каи. – Ракеты Бируса Шкуродёра! Система наведения – живая птица! Обучена прицел клювом вести!
Кая была сведуща в новостях биологии, и её слова мгновенно прояснили для Вамбы, как занюханные разбойники с полужёстким аэронаосом смогли позволить себе управляемые снаряды. Хороший голубь-вестник мог стоить и марку золота, но просто голубей (например, в пирог) продавали никак не дороже чем по полудюжине за полтора скиллинга.
– Ну подойжди побжлиже, – зловеще-нечленораздельно манил бонд с пищалью.
Пятый разбойник на площадке заморгал вестовым фонарём: «Оойтидте от оужрия инчае собйом». Его товарищи принялись устанавливать обтекатель на ракету.
Из громкоговорителя, Гида шкипер сказала: «От оружия не отходите, стволы слегка опустите. Редин, передавай! Сами побираемся. Можем дать четыре марки».
– Ну чжто ж они ближе не подойждут, – ныл бонд, оторвавшись от прицела и странно оттопырив щёку.
– Потому что у ракеты дальность на пять гроссов точно больше, чем у твоей дедовской, – объяснил золотопоясный купец.
«Полтраы дюжныы морак», – передал пятый разбойник в ответ. «Броасйте оружеи готовет выпук у вас ест диалетп».
– Наглеют, – заключил венедский купец. – Точно ты их не достанешь?
– В пужырь, может, и попаду, а толку, – бонд сплюнул по ветру заряд макубной жвачки. – Чтоб толк был, надо зажигательным в двигатель, или прямо в ракету…
– Соедини меня с мостиком, – вдруг крикнула Кая.
Вамба оторвался от телескопа. Правый глаз Каи был прикрыт сложным прицельным приспособлением с фосфорной катодной трубочкой внутри, подключённым к ускорителю. Кто-то ещё поднимался по винтовой лестнице: Самбор в том самом кунтыше и с луком Пальнатоки, и некто в поморянских доспехах и колошенском шлеме (Меттхильд?).
– Реддин, передавай. – сказала Гида из громкоговорителя. – Десять марок соберём, нужно три диалепта. Оружие не бросим. Нет такого в обычае. Нашего слова достаточно.
Самбор вытащил из сумы на поясе моноптр с фотоумножителем, взглянул на разбойничий корабль, передал прибор Меттхильд, и спросил:
– Как-как эта байда попяченная называется?
– «Конь Хведрунга»! – ответил наводящий.
– Откуда ж название знакомо… – задумался мечник.
Фонарь на «Коне» снова заморгал. Оба корабля вышли из облаков, так что последовательность вспышек легко читалась невооружённым глазом. «Бросайте оружии счот десят мигов восем шсет»…
– Это совсем не по обычаю! – вознегодовал бонд.
– Реддин, передавай. – спокойно сказала Гида из громкоговорителя. – Запустите ракету, багудий
[246]
уд получите.
Декарх расчёта при тайфуре передал Кае трубку бортового телефона.
– Шкипер, здесь Кая схо…
Разбойники на площадке отступили на почтительное расстояние от ракеты.
– Запускают! – крикнул наводящий.
– Что-о? – сам себе не веря, удивился купец.
– Полторы рёсты! – Поволян повернул чупагу в воздухе, прищурясь и словно что-то примеряя. – Кая, стреляй!
Кая подняла правую руку, прикрыла левый глаз, и замерла.
– Ансур, огонь! – повелел голос шкипера. – Бей по ракетам, как приблизятся!
– На таком расстоянии, – начал наводчик, вновь направляя ствол тайфура на разбойничий аэронаос.
Ансур пушкарь не успел объяснить своих трудностей: ускоритель загудел, одновременно на месте направляющей с ракетой на «Коне» блеснула вспышка.
– Так их! – заорал бонд.
– Яросветова десница твоей рукой вела, дева! – провозгласил золотопоясный. – А ну мёда сюда! Гулять будем!
К их голосам присоединились и другие. Вамба глянул в телескоп. Взрыв не перебил хребет «Коня Хведрунга», но остатки боевой площадки вместе с пусковой установкой для ракет летели в море. Запахло озоном, прогремел раскат. Астроном подбежал к супруге (да!) и торжествующе поднял её в воздух, не обращая внимания на то, что всю сцену снимают клеохронисты.
– Я её хотела на подлёте сбить, – печально сказала Кая. – И птичек жалко…
– Не жалей, – утешил Самбор. – Это были неправильные разбойники. И у них, наверное, были неправильные птички. Так?
