Гнёвская дружина подняла знамя с чёрным грифоном над Печной башней Гамлеборгского замка, спустя десять часов после высадки на остров Боргунд, захваченный разбойниками. Башня была взята в пол-десятого утра копьями Брусова и Пеплина при поддержке боргундских танов. Все разбойники были перебиты, за исключением раненных в бою до беспамятства.
Взятие твердыни завершило сражение за остров, что лежит к западу от Танемарка, к северо-западу от бодричан, и к северу от Поморья. Остров занимает ключевое положение в Янтарном море. Удержи его разбойники, каждый морской и воздушный путь через море оказался бы под угрозой.
Вратислав сын Вышеполка, гнёвский воевода и предводитель поморян и танов, сказал, что это была самая жестокая битва в Янтарном море на памяти ныне живущих.
На девятый день до весеннего солнцележания, остров Боргунд был захвачен ватагами Олофа из Вика и Тангбранда Кривозубого. Налётчики воспользовались отсутствием большинства боргундских мужей, чьи промысловые корабли вмёрзли в лёд к северо-западу от мёрского берега. Олоф из Вика предательством проник в город Хаммархус, войдя в гавань под белым щитом. Его ватага, числом шесть дюжин, высадилась на берег и принялась убивать, грабить, и брать заложников.
Береговая стража Гамлеборга, числом семь, попалась врасплох и была вырезана, вместе с без одного тремя дюжинами горожан. Ватага Олофа из Вика пленила без малого три гросса старцев, жён, и детей. Олоф и Тангбранд Кривозубый, шкипер подморницы «Вайда», принудили отроков и старцев покрепче, числом три дюжины два, пойти в набег на Поморье в помощь Тангбранду, чтобы взять оружие и боевых коней. Матери, дочери, и сёстры их остались в заложниках, под страхом казней и пыток.
На восьмой день до солнцележания, налёт достиг устья Наревки. Ватага Тангбранда пошла грабить гдинский оружейный склад. Боргундские таны поднялись на двух духоплавах вверх по реке в поисках коней. У Сомова Озера, они были окружены поморянским рушением и сдались на милость брусовского и пеплинского веча.
Вече сжалилось над боргундскими танами, посланными на разбой под угрозой. Поморяне послали отряд на выручку Боргунда. Вратислав воевода придумал способ высадиться на остров без сопротивления, в надежде сберечь жизни заложников.
Коней брусовского рушения погрузили на корабль налётчиков, чтобы разбойники в Гамлеборге решили, что налёт удался. Тот же духоплав повёз и спрятанных поморянских воинов.
Под вечер восьмого же дня, ватажники Олофа из Вика продолжили свои бесчинства. Они разграбили пивоварню и изнасиловали двух заложников и дюжину и трёх заложниц. Ещё одна заложница убила себя об стену. Не стерпев, другие заложники восстали, пытаясь пересилить разбойников. Семь дюжин и четыре заложника было убито, остальным удалось бежать в город.
За полчаса до полуночи восьмого дня, духоплавы вернулись в Хаммархус. Коней высадили на берег бепрепятственно, но к тому времени разбойники в своём преследовании заложников успели поджечь город.
Боргундских танов повёл в бой Кьяртан сын Свейна. Поморянская дружина разделилась на два копья, ведомые Кромославом из Брусова и самим Вратиславом воеводой. Копьё Кромослава преследовало разбойников, на давая пощады, а копьё Вратислава тушило пожары.
К рассвету седьмого дня до солнцележания, разбойники удержались только в Гамлеборге. Поморяне взорвали ворота очередью из многоствольной пушки и взяли замок. Олоф из Вика был вызван на поединок Кьяртаном сыном Свейна, но не принял боя, пытался бежать, и был пойман.
В три часа пополудни, жители Хаммархуса, кто уцелел, собрали тинг. В присутствии Бельденака Слепого, законоговорителя, Олоф, Тангбранд, и их ватажники были объявлены вне закона. Хильдигунн вдова и Гудрун дочь Освифа, более других жестоко пострадавшие от бесчинств разбойников, повесили Олофа из Вика на стреле портового крана.
Из Кильды, Тьялдвагн, вестник Яросвета, сообщает, что в последнем бою было убито пять дюжин и два разбойника, без одного дюжина боргундцев, и три поморянина. Чертог Яросвета призревает три дюжины тяжелораненых, доставленных с острова вертолётом, включая пять бывших заложников.
«Голос Волына» также сообщает, что подморница Тангбранда Кривозубого «Вайда» со всей ватагой была потоплена долгим кнорром «Молния» на входе в устье Наревки.
Фотокитонист расстарался. На фотографии, сопровождавшей статью, были одновремнно видны поморянский стяг, венчающий Печную башню, дымы пожаров над островерхими крышами Хаммархуса, в левом нижнем углу – конный отряд, едущий по набережной, впереди – огромный поморянин в крылатых доспехах верхом на тяжеловозе в чёрной броне. Правый верхний угол украшали повисший в петле Олоф из Вика и закусывавшие Олофом чайки.
Злорадно ухмыльнувшись, Вамба листнул страницу дённика, только чтобы передёрнуться от фотографии колошенца, в упор стреляющего в дельфина. Клеохронист, сделавший снимок, улыбался с другой половины той же страницы – свидетельство о дельфиньем забое в Ваде, что на Изогнутом острове, стоило бедняге жизни.
– Погибель, – невесело заметил астроном.
– И не говори, – согласилась Кая, поднимаясь с привязанной к сиденью замшевой подушечки, внутри наверняка наполненной гелием.
Оставив вскрытый микроускоритель и стопку заметок Ардерика на грамотейке
[232]
, привинченной к переборке, дочь вождя подошла к книжным полкам.
Вамба сын Гундемара запоздало решил, что сделал ошибку. Не стоило ему вместе с супругой (да!) поглощать удручающие новости в библиотеке аэронаоса «Клекотун Китового Чертога», отделанной тонким почти до невесомости цветным стеклом, газонаполненной серой замшей, и багряно-золотыми на чёрном этлавагрскими росписями. Лучше б последовать примеру Самбора и Меттхильд. Те просто с самого начала перелёта (даром что он должен был продлиться три часа?) заперлись в каюте. Летучий корабль время от времени покачивало – то ли от вихревых потоков в атмосфере, то ли от утех мечника и мечницы. Но Вамбе и Кае очень хотелось увидеть Поволяна, сына Буреслава (живого героя, почти полубога!), вроде бы летевшего в Кильду говорить перед тингом тем же кораблём, и они устроили засаду в в читальне, как в наиболее вероятном месте встретить мудреца. Мудрец же непредсказуемо блистал отсутствием, Янтарное море в высоченных стёклах портов, по периметру обвитых металлическим звериным узором, совершенно не оправдывало названия, а дённик угнетал.
– Что будет с пленными разбойниками? – спросила дочь вождя, сдвигая вбок тонюсенькое (тронуть страшно!) резное стекло в паутинном бронзовом переплёте из хитросплетения воронов, волков, орлов, и львов, хватавшихся друг за друга и за стекло лапами, пастями, клювами, а кое-кто даже хвостами.
– Вылечат, и или виру назначат, или объявят вне закона, – предположил Вамба. – После того, что они устроили с заложницами, я б их сразу отправил бырсей кормить, но Яросветов завет и нитингов защищает.
