Софи открыла четвёртую дверь, и за ней оказалась кладовка с мётлами, на ручках которых висели два приличных, но насквозь пыльных бархатных плаща. Софи притворила и её. Оставалась только дверь в стене с окном, и именно в неё Софи вчера и вошла. Софи осторожно подковыляла к ней и выглянула наружу.
Секунду она тупо глядела на неспешно проплывающие мимо холмы и на пригибающийся у порога вереск, ощущая, как ветер шевелит её лёгкие волосы, и прислушиваясь к рокоту и скрежету больших чёрных камней. Потом она закрыла дверь и направилась к окну. За окном был приморский городок. Никакая не картинка. Женщина из дома напротив выметала за порог мусор. Над крышей виднелась мачта, а на мачту резкими рывками поднимался сероватый холст, вспугнув стайку чаек, которые всё кружились и кружились на фоне сверкающего моря.
— Ничего не понимаю, — поделилась Софи с черепом. Затем она поглядела в очаг и, поскольку пламя почти погасло, пошла подбросила пару поленьев и выгребла немного золы.
Между поленьев заплясали зелёные языки, маленькие и кудрявые, а потом взметнулось длинное синее лицо с зелёными пылающими волосами.
— Доброе утро, — сказал огненный демон. — Не забудь, что мы заключили сделку. Выходит, ничего Софи не приснилось. Она была не очень-то слезлива, но тут села в кресло и просидела довольно долго, глядя на дрожащего и расплывающегося огненного демона и не обращая особого внимания на шорохи, которые производил наверху проснувшийся Майкл, пока не оказалось, что он стоит рядом и вид у него смущённый и несколько сердитый.
— Вы ещё здесь? А что?… — спросил он. Софи шмыгнула носом.
— Я теперь совсем старая женщина… — начала она, но объяснить ничего не смогла.
Всё оказалось в точности так, как говорила Ведьма, и как догадался огненный демон.
— Ну, это рано или поздно случится с нами со всеми, — бодро ответил Майкл. — Не желаете ли позавтракать?
Софи поняла, что она действительно очень крепкая старуха. Последний раз она ела вчера днём, а теперь от хлеба с сыром и воспоминаний не осталось, и проголодалась она как волк.
— Да! — воскликнула Софи, а когда Майкл открыл шкафчик на стене, она вскочила и заглянула ему через плечо — ей стало интересно, что будет на завтрак.
— Боюсь, у нас только хлеб с сыром, — суховато произнёс Майкл.
— Но там же полная корзинка яиц! — поразилась Софи. — А вон тот свёрток — это не бекон случайно? Да и попить горяченького стоит… Где тут у тебя чайник?
— Нету, — отозвался Майкл. — У нас готовит только Хоул.
— Я умею готовить, — заявила Софи. — Достань-ка мне вон ту сковороду, и сам увидишь!
Она потянулась за большой чёрной сковородкой, которая висела на стенке шкафчика, хотя Майкл всячески пытался её удержать. Вы меня не поняли, — помотал головой Майкл. — Всё из-за Кальцифера, огненного демона. Он не склонит головы — ну, для готовки — ни перед кем, кроме Хоула. Софи повернулась и уставилась на огненного демона. Он злобно сверкнул на неё.
— Не желаю, чтобы меня эксплуатировали!
— Ты что, хочешь сказать, что без Хоула тебе даже кипяточку не раздобыть?! — ахнула Софи. Майкл смущённо кивнул. — Ну знаешь! Тогда это тебя эксплуатируют! — возмутилась Софи. — Давай-ка сюда.
Она вырвала сковородку из отчаянно сжатых пальцев Майкла, швырнула в'неё бекон, сунула в корзинку с яйцами подвернувшуюся под руку деревянную ложку и со всем этим хозяйством зашагала к очагу.
— А ну, не дури, Кальцифер, — велела она. — Наклоняй голову.
Ты меня не заставишь! — гордо проскрежетал огненный демон.
— Ещё как заставлю! — проскрежетала в ответ Софи с той яростью, которая частенько останавливала её сестрёнок в разгар драки. — Только попробуй не послушаться — и я залью тебя водой. Или возьму щипцы и вытащу оба твои полена, — добавила она, с хрустом опускаясь на колени перед очагом. Там она шепнула: — А ещё я могу расторгнуть сделку или рассказать о ней Хоулу. Хочешь?
— Проклятье! — зашипел Кальцифер. — Майкл, зачем ты её сюда впустил?! — Тем не менее он начал медленно и неохотно наклоняться, и вот уже огненный демон превратился в круг пляшущего на поленьях зелёного пламени.
— Вот спасибо, — сказала Софи и пришлёпнула зелёный круг тяжёлой сковородкой, чтобы Кальциферу не вздумалось снова подняться.
— Чтоб у тебя весь бекон пригорел, — пропыхтел под сковородкой Кальцифер.
Софи нарезала бекон. Сковородка была что надо — гладкая и прогревалась отлично. Бекон зашипел, и Софи пришлось обернуть руку юбкой, чтобы не обжечься. Дверь открылась, но из-за шипения Софи этого не расслышала.
— Не дури! — напомнила она Кальциферу. — И гори, пожалуйста, ровно, мне ещё надо яйца разбить.
— А, Хоул, доброе утро, — убитым голосом произнёс Майкл.
При этих словах Софи повернулась, — возможно, не без лишней спешки. Она уставилась на вошедшего. Высокий молодой парень в элегантнейшем голубом с серебром костюме замер, не успев поставить в угол гитару. Он отбросил светлые волосы с любопытных льдисто-зелёных глаз и в свою очередь уставился на Софи. На узком треугольном лице появилось озадаченное выражение.
— Извините, а кто вы, собственно, такая? — поинтересовался Хоул. — Где я вас раньше видел?
— Вы меня не знаете, — уверенно соврала Софи.
В конце концов, первая и единственная её встреча с Хоулом была такой короткой, что он едва успел назвать собеседницу серой мышкой. Софи следовало бы поблагодарить судьбу, что тогда ей удалось так запросто унести ноги, однако сейчас, по правде говоря, её занимала лишь одна мысль. Небеса милосердные, удивилась Софи. Да этот чародей Хоул при всей своей злобности — сущее дитя едва за двадцать! Да, быть старой — совсем другое дело, думала она, переворачивая бекон на сковородке. И Софи под страхом смерти не рассказала бы этому расфуфыренному юнцу, что она-то и была той девушкой, которую он пожалел на Майском празднике. Сердца и души тут ни при чём. Хоул ничего не узнает.
— Говорит, её зовут Софи, — пояснил Майкл. — Вот пришла ночью.
— А как ей удалось заставить Кальцифера нагнуться? — спросил Хоул.
— Так нажала — просто деваться было некуда! — жалобно пропыхтел Кальцифер из-под сковородки.
— Это немногим по плечу, — задумчиво заметил Хоул. Он наконец утвердил гитару в углу, подошёл к очагу, отодвинул Софи в сторону, и аромат бекона смешался с ароматом гиацинтов. — Кальцифер не любит, когда на нём готовит кто-то, кроме меня, — сообщил он, оборачивая ладонь длинным хвостом рукава, чтобы ухватиться за ручку сковородки. — Будьте любезны, передайте сюда ещё два ломтика бекона и шесть яиц и расскажите, что вы здесь делаете.
Софи глядела на голубой самоцвет у Хоула в ухе и передавала ему яйца по одному. Что я здесь делаю, молодой человек? — переспросила она. После всего, что она видела в замке, ответ напрашивался сам собой. — Да я же ваша новая уборщица.
