Но я ведь везунчик, верно?
Нервы на взводе, но в то же время я странным образом спокоен. Что-то подсказывает, что я – в конце пути и многое решится здесь и сейчас. Многое, если не все…
Каждый из нас знал, что у нас
Есть время опоздать и опоздать еще,
Но выйти к победе в срок.
И каждый знал, что пора занять место,
Но в кодексе чести считалось существенным
Не приходить на урок…
Узнаете? Это «Аквариум». Небо становится ближе с каждым днем… ну же! Мы и в самом деле считали, что у нас полно всего – и времени, и земли, и силы, и знаний. Многое казалось нам великим… бесконечным… неисчерпаемым… И что все это дает нам право жить беспечно.
Увы… жизнь показала нам, как мы ошибались…
– Лоцман… скорость ниже и носом к волне!
Лодка шла все тише, волнения почти не было. Платформа высилась в рассветном тумане, как «Левиафан»…
– Внимание, две огневые точки, примерно тридцать метров от воды. Пулеметы или пушки малого калибра, не активны…
– Активности нет. Наблюдаю движение на вертолетной площадке.
И тут, приглушенный туманом, раздался какой-то звук… я бы не понял, что это. Мало ли что там может шуметь так – там нефть добывают, там люди работают. Но звук повторился, потом еще раз… а потом я увидел трассер, метнувшийся в небеса…
– Внимание, на платформе перестрелка, слышу и вижу стрельбу! По мне не стреляют, что-то происходит на платформе.
– Понял, – наушник отозвался голосом Роу, – идем к тебе…
Каспийское море. Воздушное пространство. Ночь на 02 октября 2037 года
А пока на пароме, идущем в сторону Халифата, разворачивалась настоящая мини-война, вертолет Салмана Бадоева летел на одну из крупнейших на Каспии нефтедобывающих платформ – сто вторую, бывшую «Отан-2», принадлежавшую когда-то Казахстану…
Салман Бадоев внешне был спокоен и бесстрастен, но душу его грызло ощущение непоправимого…
Ему нужно было соединить вместе детали головоломки, чтобы понять, что, ко всем чертям, происходит…
И определить, наконец, свое место в этом.
Вертолет пятьсот двадцать пятый «Белл», как раз и спроектированный для того, чтобы возить нефтяников на вышки, легко приземлился на выдающуюся в сторону от основных сооружений платформы вертолетную площадку, достаточно большую, чтобы принять вертолет типа «Ми-46». Посадка прошла штатно, первыми выбрались его личники. Немногочисленная охрана вышки выстроилась, чтобы встретить хозяина… их было всего восемь человек, потому что нефтяную вышку Салмана Бадоева охранял, прежде всего, авторитет Салмана Бадоева. Охрана нужна была только для того, чтобы присматривать за работниками и не допускать, чтобы они сливали часть добываемой нефти в подходящие малые нефтеналивные баржи. А было тут и такое, каждый норовил украсть все, что можно.
Начальник службы безопасности подошел к хозяину, кивнул – до этого он переговорил с начальником СБ платформы.
– Все нормально.
Салман Бадоев кивнул и направился к лестнице, ведущей вниз, к жилым отсекам нефтедобывающей вышки…
Марина Степко находилась в одном из помещений жилого отсека, около двери дежурил безопасник. Увидев хозяина и сопровождавших его людей, он кивнул и отошел в сторону. Отдание чести в службах безопасности не практиковалось.
– На месте… – сказал Бадоев.
– Ключи! – сказал старший охраны.
Дверь открылась…
Помещение было самым большим из жилых на вышке, примерно семь на пятнадцать, оно использовалось для собраний, для хранения всего ненужного. Здесь еще остался герб Казахстана на стене и портрет его первого президента… их никто не снимал, потому что это никого не интересовало больше. Висит – и пусть себе висит.
Марина Степко как была в том спасательном костюме, так в нем и осталась, ее просто привезли сюда на вертолете, посадили сюда и заперли дверь. Несмотря на необычность самой ситуации и одежду, предназначенную совсем не для дефилирования по подиуму, она умудрялась выглядеть сексуальной и в этом. Она нашла какую-то веревку и сделала что-то вроде пояса – подчеркнув талию и натянув куртку на груди…
Увидев входящего Бадоева, она бросилась к нему.
– Дядя…
Она уже пыталась его соблазнить, и не раз… первый раз, еще когда был жив отец. Дочь делового партнера… вряд ли кто откажется. Но Бадоев отказался. По одной простой причине – он с детства испытывал непреодолимую тягу к маленьким девочкам и не собирался менять своих привычек…
Но и он, когда прикасался к этой женщине и даже просто видел ее, испытывал какое-то чувство… которое он сам не мог понять и потому злился на это… и на себя, и на нее. Он не хотел чувствовать то, что он чувствовал.
– Подожди.
– Дядя… я так рада, что вы меня освободили…
В общем… он понимал… даже не понимал, а знал, что с ней что-то не так. В конце концов, он хорошо знал ее отца, они говорили на одном языке – русском, при этом Салман Бадоев был типично восточным человеком, принятым и в роскошных дворцах кувейтских и саудовских шейхов, и в пещерах горных комплексов Йемена и Омана. Именно Салман Бадоев в свое время вводил Степко в смертельно опасный, лукавый и жестокий мир Ближнего Востока, объяснял, что можно делать и чего нельзя, почему все так, как есть, что можно попробовать изменить, а за что лучше и не браться. Конечно, и Степко делился многим с Бадоевым, делился как друг с другом. Потому Бадоев знал про то, что дочь Степко связалась с исламистами, приняла радикальный ислам. Это ему не понравилось.
Когда к нему пришел человек и купил большую партию оружия, он насторожился. Когда он узнал, что этот же человек фрахтует транспортные самолеты и сбрасывает контейнеры с оружием в Ферганской долине, он насторожился еще больше. Оружие в Ферганскую долину попадало, он сам его продавал, но втридорога и только тем, у кого есть платежеспособный спрос – то есть наркомафии. А радикальным исламистам доставались крохи, и так обеспечивалось равновесие и управляемость ситуации. Сбрасывать над Ферганской долиной контейнеры с оружием неизвестно кому – все равно что плескать бензином в огонь. Когда он сумел выяснить, что деньги на оплату таких крупных партий современного оружия попадают к нему с офшорок его старого друга Степко, он серьезно заволновался. А когда стало известно, что Крайса убили, и, скорее всего, убили по заказу Марины Степко, что она же оплачивает оружие, что она же приобрела себе целый сонм врагов, начиная от Волкова, русского партнера Крайса по торговле с Халифатом, и заканчивая британским и, возможно, российским правительством, он понял, что пора действовать, пока ситуация не вышла из-под контроля. Ему удалось отрубить хвосты – и русский, и британский. Британцев и русского продадут в Халифат, там отрежут голову под видеокамеру, и вопрос, кто виноват в произошедшем с ними, отпадет сам собой. С британским правительством можно будет договориться – козырей в этой ситуации у них нет. Но ему нужна вторая часть головоломки, причем срочно. Кому сбрасывалось оружие в Халифате, кто его конечный получатель? Это наркомафия, решившая, что делиться доходами с людьми, финансирующими наркопроизводство и живущими в Ойли Рокс, накладно и можно взять все под свой контроль? Или это радикальные исламисты, решившие тайно получить современное оружие, а потом перевернуть сложившийся, и, в общем-то, устраивающий всех, кроме простых людей порядок, устроить кровавый передел?
