Я не хотел знать, куда именно. Потому что на том берегу – с одной стороны Халифат, а с другой – Имарат. И там и там мне не будут рады. В Халифате существует смертный приговор Шуры моджахедов относительно меня. Срока давности он не имеет – найдется немало желающих отрезать мне голову. В Имарате такого приговора нет, и отношения Имарата с Халифатом, в общем, не очень. Но выдать меня Халифату – они выдадут с радостью, тем более что в Халифате найдется немало людей, которые заплатят за это хорошие деньги. Много у меня там счетов, много…
– Эй…
А это еще кто…
– Эй…
Я пихнул ногой… как смог.
– Какого черта…
– Кто ты?
– Герт Роу.
– Какого… какого черта ты тут делаешь?
– Сижу на цепи… как и ты.
– Как ты здесь оказался…
– Следил за тобой… на хрен. Ну ты… полный п…ц.
Луч фонаря, нестерпимо яркий, осветил нас.
– Эти?
– Да, эти два кяфира. Тащите их… хозяин хочет поговорить…
Каспийское море. 01 октября 2037 года
Луч фонаря ослепил нас, потом нам на головы накинули мешки. Я не чувствовал в себе способности сопротивляться… вообще ни хрена. Герт, кажется, был на это способен – судя по вскрику, ругани и звуку ударов.
– Не бей его!
– Этот шайтан ударил меня!
– Они нужны хозяину! Будешь делать то, что мы скажем! А то за борт вылетишь!
Нас довольно профессионально поставили в позу, которая в армии именуется «поза номер раз» и повели. Под ногами постоянно были ступеньки, а проходы были узкие, из чего я заключил, что это – действительно корабль. Потом нас посадили на какие-то стулья и наконец-то сорвали черные колпаки.
Свет немилосердно резанул по глазам.
Какое-то время я просто моргал. Глаза пытались привыкнуть к освещению, к которому и здоровый-то человек не сразу привыкнет, – сочетание яркого света от настоящих ламп дневного света (видимо, электроэнергия у них тут бесплатно… хотя что я говорю – судовой генератор) и кромешной тьмы. Потом начал различать детали… проекторы на стойках, люди в черной форме. Вооружены, похоже, «АК», но с приличными голографическими прицелами. Если бы не форма – были бы похожи на контрабандистов. У контрабандистов у всех «АК» под старый патрон
[100]
.
Так… мы сидели какое-то время, наши глаза уже привыкли к освещению, когда открылась дверь и появился какой-то тип… лысый, бородатый, в белой рубашке и похожий на конченого психа. Я это сразу секу – когда человек нормальный, а когда надо поберечься… так вот, этот парень был конченый, из тех, в которого надо либо стрелять, либо бежать. У него на боку висел «АК-12», укороченный, а в руке он держал то, что я опознал как глушак.
Судя по реакции Герта, он этого парня знал. А тот, ничего не говоря, направил лазерный луч ему в пах, проскочила молния, Герт заворчал и вырубился.
– Какого… хрена.
– Молчать!
Да, этот парень точно псих.
– Отошли все!
Все моментально выполнили его команду, даже его телохранители. Псих.
– Ну как… Герт, что скажешь, приятель? Эй…
Он похлопал по щекам, потом начал бить со всей силы.
– Эй. Ты какого хрена вырубился? Не лишай меня удовольствия, б…
Но Герт, похоже, находился в конкретной отключке. И немудрено – этот тип ударил его током по яйцам. И хрен знает, какое там было напряжение.
– Ты его вырубил, – сказал я – и, возможно, оставил без яиц.
Лысый резко повернулся ко мне. Лампы слепили…
– А тебе какого хрена до его яиц. Вы что – педики? Альтернативная семейка, а?
Похоже, я сделал большую глупость. Привлек внимание маньяка. Он отстал от Герта и медленно пошел вокруг, заходя мне за спину. Ботинки его… или в чем он там был обут – четко отстукивали шаг по металлическому полу. Псих и гордится этим.
– Отвечай на вопрос – вы педики?
– Нет.
– Тогда какого хрена тебя волнуют его яйца? Отвечай.
– Я эколог. И пацифист.
– Эколог? Ты тот хренов фрукт, который мешает нормальных людям добывать нефть? Эколог, а? Мать твою…
…
– Как вам это нравится, парни?
…
– Тут мы на днях пустили ко дну несколько экологов, которые лезли не в свои дела, верно, парни…
Боевики захохотали. Я поверил им сразу.
– Ты тоже хочешь утонуть?
– Нет.
– А какого хрена ты тогда здесь делаешь, а? Кто тебя сюда звал, козел? Да еще в компании с этим клоуном?
…
– Ты вообще кто такой, на хрен?
Я видел, что он делает, – готовит себя и общественное мнение для расправы. Типичный псих – экстраверт, ему важно мнение окружающих, и он поддерживает свой авторитет расправами. Цель в данном случае – я. Но, прежде чем он поджарил мне яйца или мозги, появился кто-то, кто сломал всю игру.
– Халас!
Это означает – «хватит».
В ту же дверь вошли еще несколько человек. Одного из них я знал. Бородатый псих, явно недовольный срывом предполагавшейся расправы, коротко переговорил со старшим, махнул рукой – после чего он и его гаврики потянулись на выход. Люди, которые охраняли вновь прибывшего, тоже вышли. Мы остались одни.
Бадоев…
Он прошел к столу, за которым мы сидели с разных сторон, поправил камеру, потом приложил два пальца к шее Герта, проверяя пульс. Судя по выражению его лица… я начал беспокоиться за Герта. Но сделать ничего не мог.
– Здравствуйте… господин Волков.
Бадоева – Салмана Бадоева – я, конечно же, знал. Другое дело – я с ним не пересекался, и что ему от меня надо – я не понимал.
– Здравствуйте. Вы можете мне объяснить, в чем дело?
Бадоев склонил голову набок, выказывая непонимание.
– В чем дело? Почему я здесь? Почему вы меня похитили?
– Ну… это громкое слово – похищение.
– Но оно выражает суть. В чем дело? Вы знаете, кто я, а я знаю, кто вы. У нас не пересечения интересов. Так в чем дело?
– Вообще-то, – сказал Бадоев, – оно у нас есть.
– В чем?
– Вы поставляете большое количество китайского оружия в Халифат определенным кругам. Таким образом, вы становитесь оружейным торговцем и моим конкурентом.
