– А-а, Кэтрин, – проговорил Кристофер, размашистым шагом входя в комнату. – Джулия сказала, что ты приехала. – Положив руку сестре на плечо, он небрежно чмокнул ее в щеку. – Как доехала? Добиралась на пароме?
– Нет, самолетом. Не смогла купить билет на более ранний рейс, – ответила Кейт, чувствуя, что пытается оправдаться.
– Да-да, слышал. Но похоже, старику немного лучше.
– Нет, не лучше, – пробубнила Сабина. – Я бываю у него почти каждый день, и ему не становится лучше.
– Так сколько ты здесь пробудешь?
Не обращая внимания на Сабину, он плюхнулся в отцовское кресло и осмотрелся по сторонам, словно ожидая Джулию или миссис X. с чайным подносом. Кейт не знала, что ответить. Хотелось сказать: «Пока он не умрет. Полагаю, мы все здесь ради этого».
– Пока не знаю, – ответила она.
– Вероятно, завтра нам придется уехать, – объявил Кристофер. – На работе нервничают, что меня нет, и, честно говоря, теперь, когда старику лучше, в нашем присутствии нет той необходимости, как несколько дней назад.
«Пока меня здесь не было», – подумала Кейт.
– Постараюсь заглядывать сюда на выходных, – продолжал он, – чтобы присматривать за ними. И убедиться, что у него в комнате тепло и все такое.
– У него все время топится камин, – вмешалась Сабина.
Кристофер как будто не замечал ее.
– Да-да, но этот старый дом ужасно сырой. Это старику не на пользу. А где же Джулия? А мама? Я думал, чай подадут ровно в полпятого.
И, словно в ответ, в дверях появилась Джой. Ее всегда непослушные волосы выбивались из-под заколок. На рукавах темно-синего свитера были заплатки, а из-под поношенных вельветовых брюк виднелись разные носки.
– Кэтрин, привет. Как поживаешь?
Шагнув вперед, она нерешительно поцеловала дочь в щеку. Кейт, у которой слегка кружилась голова от знакомых запахов лаванды и лошадей, с некоторым изумлением заметила, как сильно постарела мать со времени их последней встречи. Ее кожа, прежде обветренная и свежая на вид, теперь казалась иссушенной солнцем и холодом, стала бледной и грубой и покрылась глубокими морщинами. Когда-то темные с проседью волосы стали сплошь седыми. Но особенно возраст Джой выдавали ее глаза. Когда-то суровые и цепкие, они ввалились, а взгляд стал рассеянным. Сама она словно уменьшилась, стала более хрупкой. И уже не заставляла Кейт трепетать.
– Хорошо доехала? Извини, я не знала, что ты здесь. Я была во дворе.
– Нормально, – ответила Кейт. – Джулия проводила меня в комнату.
– И ты повидала Сабину. Это хорошо. Хорошо… Сабина, дедушка собирался пить чай?
– Нет, он спит. – Сабина сидела на полу в окружении собак. – Могу через полчаса спросить его снова.
– Да, хорошо. А где же миссис X. с чайным подносом? – И Джой вышла из комнаты.
Кейт поглядела на то место, где стояла мать. «И это все? – подумала она. – Мы не виделись десять лет, отец умирает – и это все?»
– Она немного… не в себе с тех пор, как заболел папа, – сказал Кристофер.
– Определенно не в себе, – согласилась Джулия, которая только что пришла. – Как будто от всего этого сама заболела.
– Она в порядке, – возразила Сабина. – Просто немного рассеянная.
– Скорее забывчивая, – покачала головой Джулия. – Мне пришлось дважды говорить ей, что мы вернемся в субботу.
– Полагаю, нужно найти человека, который будет за ними присматривать. За ними обоими. – Кристофер встал и выглянул в коридор, словно проверяя, не подслушивает ли кто. – Боюсь, сами они не справятся.
– А как трудно что-то для них делать, – заметила Джулия. – Они такие упрямые.
– За ними присматривает миссис X. И есть еще эта сиделка. Им страшно не нравится, что она здесь. Никого другого они не захотят.
Кейт пристально посмотрела на дочь, удивляясь, что та защищает образ жизни бабки и деда. Кристофер переводил взгляд с Сабины на Кейт, словно обвиняя сестру в этой неожиданной дерзости. Но Кейт сейчас не отважилась бы даже на то, чтобы вступить в разговор.
Сабина заговорила громче:
– Им не нравятся чужие люди. Миссис Х. делает все и говорит, если понадобится, сделает больше. Не понимаю, почему вы просто не оставите их в покое.
– Что ж, Сабина, это замечательная мысль, но ты только познакомилась с бабушкой и дедом. А мы с Джулией помогаем им уже много лет. Полагаю, мы лучше знаем, что нужно и чего не нужно моим родителям.
– Нет, не знаете, – сердито возразила Сабина. – Вы даже их ни о чем не спрашивали. Просто приехали и взяли все в свои руки. Вы не спрашивали бабушку, нужна ли им сиделка. Просто пригласили эту. А дедушка ее терпеть не может. Когда она входит в комнату, он начинает стонать.
– Твой дедушка очень болен, Сабина, – мягко проговорила Джулия. – Ему нужен профессиональный уход.
– Ему не надо, чтобы кто-то ругал его за то, что он неправильно пользуется туалетом. Не надо, чтобы кто-то заставлял его, как ребенка, есть овощи и говорил о нем, как будто его здесь нет.
У Кристофера лопнуло терпение.
– Сабина, ты абсолютно ничего не смыслишь в том, что нужно и чего не нужно моим родителям. Вы с Кэтрин много лет практически не имели к этому дому никакого отношения, и не думайте, что можете ворваться сюда и диктовать, как вести этот дом. – У него сильно порозовело лицо. – Сейчас для нас наступило очень трудное время, и я буду признателен, если вы не станете лезть в дела, которые вас не касаются.
– Я уйду, – громко сказала Сабина, – когда они попросят меня уйти. А не тогда, когда вы попросите. Мы все знаем, что вас интересуют только их ценные антикварные вещи. Я видела, как вы проверяли наклейки на мебели. Да, видела! – Поднявшись с пола, она с пылающим лицом устремилась к двери и прокричала: – Знаете, они еще не умерли, блин! – После чего хлопнула дверью.
Джой, которая появилась с чайным подносом, была поражена внезапным уходом внучки.
– Куда пошла Сабина?
– Да кто их поймет, этих подростков, – небрежно бросил Кристофер.
Кейт заметила, что он раскраснелся даже больше дочери. В том, что Сабина сказала про мебель, была доля правды.
– А… – Джой покосилась на дверь – не пойти ли за внучкой, – потом, очевидно, решила, что ее место за столом. – Может быть, она еще придет, – с надеждой произнесла она. Склонившись над столом, Джой стала расставлять чашки и чайник. – Мне нравится, что она живет с нами.
Говоря это, Джой взглянула на дочь едва ли не с робостью. Кейт, наблюдая за этим неслыханным для Килкарриона проявлением эмоций, равнозначным тому, когда нормальный человек срывает с себя одежду и объявляет через громкоговоритель о вечной любви, ощутила необъяснимое спокойствие.
Чаепитие проходило в неуютной атмосфере. Отсутствие Сабины воспринималось как прореха в церемонии, словно из семейного снимка был торопливо вырезан глава семьи. Джой продолжала волноваться за Сабину, несколько раз спросив, не надо ли оставить ей фруктового торта. Кристофер дулся, а Джулия пыталась создать видимость счастья, чересчур громко болтая о всякой чепухе. Кейт, которая уже решила, что ее визит обернулся еще худшим кошмаром, чем она себе представляла, почти не говорила. Она отвечала лишь на вежливые вопросы по поводу работы, ничего не рассказывая о своей личной жизни и борясь с желанием разыскать дочь. Кейт пошла бы за ней, но что-то ей подсказывало: Сабина просто оттолкнет ее или скажет, что она ничего не понимает. И Кейт подумала, что для одного дня это уж слишком.
