В освобожденный Харьков прибывало все больше людей – это возвращались из эвакуации не только харьковчане, но и жители других городов. Город медленно, но уверенно, возвращался к мирной жизни. Открывались рабочие места, дети учились в школах, проводились культурно-массовые мероприятия. И вот уже летом 1944-го наша героиня в первый раз в жизни едет в пионерлагерь, который назывался «Райеленовка». В этом бывшем графском имении оказалось и важное для Люси – сцена и музыка. Дина Печенежская, дочь папиного товарища, Андрея Степановича Печенежского, играла на аккордеоне и вела художественную самодеятельность. Под ее аккомпанемент Люся и выступала перед ребятами.
Из лагеря Людмила вернулась в другую, незнакомую двухкомнатную квартиру в полуподвале.
– Когда мама привела меня в наше новое жилище, у нее был виноватый и растерянный вид. А мне квартира понравилась. Она напоминала мне ту, нашу полуподвальную комнатку в Мордвиновском переулке. Там я родилась, там прошли светлые, неповторимые дни с моим папой. А с предыдущей квартирой связано только самое горькое – война, голод, холод, немцы, страх.
Гурченко поселились по адресу: улица Клочковская, д. 38, кв. 3. Здесь будущая актриса прожила с девяти до семнадцати лет, отсюда в 1953 году уехала в Москву поступать в институт кинематографии. Сюда же вернулся фронтовик Марк Гаврилович Гурченко.
Стоит сказать, что им досталась очень колоритная квартирка, – достаточно взглянуть как описывала это жилище Людмила Марковна в своей книге «Аплодисменты».
««Двор» на Клочковской – как одна семья. Все слышно, все видно в обоих двухэтажных домиках, стоящих друг против друга. Известно все: кто к кому приходит, кто у кого остался ночевать и под утро, крадучись, выбирался из двора. Назавтра об этом говорили вслух. Окна у всех открыты! Весь двор завешан бельем, дорожками, которые выбивали вениками. Пыль столбом!
…Главное место сборищ – общественный туалет во дворе, чуть в стороне от домов. Утром очередь, вечером очередь.
Мы жили напротив Сони, в полуподвальной двухкомнатной квартире. У нас была своя кухня и коридор. Из коридора налево – вход в жилые комнаты, а направо – вход в маленькую темную комнатку, метр шириной и два длиной. Папа обнаружил, что в ней есть трубы. Это оказался слив. И скоро папа соорудил в этой комнатке… уборную. Вот так! У него, единственного во дворе, есть свой «личный» туалет!»
И коль мы так скоро переключились на главное и самое авторитетное лицо в жизни Люси Гурченко – ее отца, то добавим и такую особенность этого незаурядного человека, превратившего неказистое и малоприглядное жилище на Клочковской улице в «самое лучшее, самое любимое на свете» (по словам Людмилы Марковны).
«Слово “счастье” похоже на “сейчас”, а потому оно не может быть чем-то постоянным». (Людмила Гурченко)
А без колоритных выражений, с любовь сохраненных благодарной дочерью, описать пристрастия отца невозможно. Посему вновь цитируем:
«Папа все нес в дом. И железки, и дощечки, и гвоздики – «усе у доми хай будить при всякий случай». У него было огромное количество пилок, молотков, напильников, рашпилей.
Папа меня учил: «Як идешь по улице, смотри униз на землю. Можа, якая провылка или гвоздок, попадеть – усе неси у дом, моя птичка. У хозяйстви згодится, усе нада иметь при всякий случай…»
В доме папа постоянно что-то пилил, строгал, тесал. И непременно в комнате или в том месте, где его заставала идея что-то смастерить. И желание сделать квартиру уютной у мамы постепенно пропадало. Придет папа с новой идеей – и все сначала…
А я так и ходила по улицам, глядя вниз. Мои карманы вечно были набиты ржавыми гвоздями, винтиками, проволокой. Не было ни одной свалки, мимо которой я равнодушно могла бы пройти…»
Еще – добавим – благодаря странной уверенности отца Люся Гурченко мечтала не только найти что-то полезное, но и обнаружить клад – давний-предавний, весомый, обязательно с золотыми монетами.
После освобождения Харькова пошли долгожданные весточки от отца: письма-треугольники, в которых муж, говоря о своей любви и своем желании обнять близких, иногда предостерегал супругу от измен и вовсю нахваливал свою творческую дочурку. Словно предчувствуя важное событие, Марк Гаврилович осенью 1944 года, накануне поступления Люси в музыкальную школу, прислал посылку, в которой были юбочка в складку со шлейками, блестящая крепсатиновая кофточка, рукава фонариком – «для дочурки». Вот в таком наряде, с большим бантом на голове, пришла Люся на свой первый серьезный экзамен в музыкальную школу имени Бетховена. Благодаря несомненному таланту девочка оказалась в числе учащихся.
Глава 10. За что прима обиделась на Харьков и харьковчан
Об учебе в школе № 6 в Харькове, которую Людмила Марковна окончила в 1953-м, нам рассказали журналисты «Московского комсомольца» А. Мельман, И. Боброва, А. Гнединская в материале «Прощай, Примадонна»
[11]
. Они выяснили, что в родную школу актриса приезжала дважды: в первый раз в 2004 году, во второй – в 2010-м.
«– Особенно мне запомнился ее первый приезд, – вспоминает директор гимназии № 6 Леся Зуб. – В этот день мы ожидали ее на час позже. Все бегали, суетились. Я в своих мыслях вышла из кабинета и глазам не поверила: в коридоре стоит Людмила Марковна. Она решила сделать нам сюрприз и приехала пораньше. Мы побродили с ней по кабинетам, она посидела за своей партой. А потом наизусть прочитала отрывок из поэмы «Мираж» одного украинского поэта. Я теперь всегда ее в пример ученикам привожу. Говорю: «Вы уже через день стихи забываете, а Людмила Марковна до сих пор помнит все, что учила в юности».
Из учителей, которые в те годы преподавали здесь, в живых осталась только преподавательница английского языка. Несмотря на преклонный возраст – Ольге Даниленко скоро исполнится 90 лет, – она помнит Гурченко.
– Я у нее преподавала всего два года – в 9-м и 10-м классах, – вспоминает Ольга Александровна. – Но как только взяла этот класс, сразу заметила в Люсе актерские способности: она всегда была заводилой, играла и пела как никто в школе. А вот училась она не очень старательно, хотя и была способной. Все на лету схватывала.
Именно поэтому в аттестате по английскому языку у Людмилы Марковны стояла «четверка» – учительница просто пожалела способную ученицу. Хотя иногда она и ругала Гурченко за недостаточное рвение к учебе. Один такой диалог Ольга Александровна помнит до сих пор.
– Я тогда начала ставить ей в пример других учениц, которые дома все зубрили. На что Люся мне ответила: «Ольга Александровна, я же буду актрисой, я просто не успеваю все учить». Тогда я действительно прониклась к ней – ведь она еще и в музыкальной школе занималась, и в кружках разных, и в самодеятельности.
