– Ведьма! – закричал в ответ дядя Рафик.
– Почему ты ее привез? Что ты с Робертом сделал? Совести у тебя нет! Вот попросишь у меня в долг, я тебе хлеба не дам! И мне стыдно не будет! Вози туристов, а Роберта не трогай!
– Что ты такое говоришь, женщина? Я же не знал, что эта девочка – твоя! Чем хочешь поклянусь! Я же думал, она туристка! Она же не сказала, что тебе родственницей приходится! А Нино как могла с Робертом ехать? В его «беэмве», – дядя Рафик старательно исковеркал название, – ее чемодан не влезал! Пусть Роберт нормальный багажник себе заведет, тогда я первый слова против него не скажу!
– Врешь и не краснеешь! А сколько ты с моего племянника взял, когда его в Турцию возил? Что, забыл? Я не забыла! Два года назад всего было! Так я до сих пор извиняюсь! Мне надо такой позор? Я бы за такие деньги сама его отвезла!
– Там очередь была на границе! Три часа стояли!
– Только ты за эти три часа успел и поесть, и выпить! Что я, не знаю? Потом пьяный ехал!
– Кто пьяный? Я пьяный? Да я с закрытыми глазами могу ехать! Вот, проверь! Я сейчас глаза завяжу и поеду! Пьяный… Мне, чтобы пьяным стать, три дня нужно из-за стола не вставать! Да я пьяный пешком хуже хожу, чем на машине еду.
– Уезжай по-хорошему! А то я сейчас встану с ящика, яйца возьму и тебе твой «мерседес» разукрашу! Не постесняюсь! Меня все поймут! Никто не осудит!
– Ты хулиганка, да? Зачем мне угрожаешь? – Дядя Рафик быстро сел в машину и начал выруливать.
– Еще раз здесь появишься, я тебя по-другому встречу! Уезжай уже! – Мадлена размахивала картонкой, как кинжалом.
– Спасибо, дядя Рафик, – сказала таксисту Нина.
– Дедуля! Дочка! Только позвони! Дядя Рафик тебя так довезет, как никто не довезет! – Рафик уже вырулил на дорогу.
– Ох, я сейчас тебя догоню и убью! – прокричала ему вслед Мадлена. – Вернись, я тебе еще не все сказала!
Нина зашла внутрь магазина и увидела за прилавком свою крестную, тетю Асю. Та сильно сдала за последние годы – выглядела постаревшей, очень уставшей. Хорошо еще, что рядом суетилась с покупателями молоденькая девушка, наверняка какая-нибудь родственница Мадлены. Тетя Ася только следила за тем, как она отпускала товар, выбивала чек.
– Тетя Ася, – тихо позвала Нина.
– Нино! Дочка! – закричала тетя Ася. – Мое счастье мне на голову свалилось! Ты же завтра должна была приехать! Разве нет? Кто тебя встретил? Роберт? Почему я ничего не знаю? Почему не позвонила? Что случилось? Ты когда сказала, что приезжаешь, у меня чуть сердце не остановилось! Ничего у тебя не случилось? Или что-то плохое? Не говори мне сейчас про плохое! Слышать не хочу! У меня счастье сегодня! Кто тебя привез? Рафик? Ты ему еще денег дала? Как он посмел взять? Мадлена, Нино приехала, ты видела? – Тетя Ася голосила на весь магазин. Она выбралась из-за прилавка и кинулась обнимать и целовать Нину.
– Ася, иди уже, не пугай покупателей! Ты представляешь, что сделал этот обнаглевший Рафик? Сначала он вытащил ее чемодан из багажника Роберта! А сейчас на моих глазах с нее деньги взял! Как с туристки взял! Когда домой пойдешь, плюнь ему под дверь! Два раза плюнь – от себя и от меня! Нет, три раза плюнь – еще от моей невестки! – зашла в магазин Мадлена.
Тетя Ася сняла фартук и, не переставая обнимать Нину, повела ее домой.
– А где мой чемодан? – ахнула Нина, которая совершенно забыла про багаж.
– Вот, у подъезда стоит, Рафик принес, – показала тетя Ася.
– Надо его поблагодарить. – Нина была тронута заботой, от которой успела отвыкнуть.
– Да за те деньги, что он с тебя взял, он должен на машине твой чемодан на мой этаж завезти! Прямо в квартиру припарковать!
– Дядя Рафик говорит, туристов в этом году много, – решила сменить тему Нина.
– Слушай, меня сегодня так замучили! – немедленно переключилась крестная. – Ходят, вопросы задают. Дорогу им покажи. Сколько стоит такси, скажи. На какой пляж пойти. У меня уже язык болит. Я им цену меньше говорю. Такси пять лари стоит, а я говорю – три.
– Зачем? – удивилась Нина.
– Так пусть у таких, как Рафик, таксистов тоже не голова, а язык болит. Что, мне одной мучиться? А эти туристы хоть головой думать научатся. Я одних туристов к Рафику отправила. Вот он чуть солнечный удар не получил. Они говорят, три лари до центра доехать, как я научила, а он просит шесть. Долго торговались. Но ты же знаешь, Рафик жадный. А с годами совсем жадный стал – и себе не возьмет, и другим жалко отдать. Ты бы видела его лицо, когда туристы на другом такси поехали, за три лари! Вот я смеялась! Я им говорю: давайте мне десять лари, и я буду вашей справочной бюро. Все, клянусь, завтра рот не раскрою. Даже если язык чесаться будет, не раскрою. Молча буду говорить!
– Тетя Ася, а зачем ты работать пошла?
– Как зачем? Ты видишь, что они делают? – Крестная отодвинула занавеску и показала Нине на соседний дом.
Нина подошла к окну, но ничего необычного не заметила.
– Что? Не понимаю.
– Да ты что? Где твои глаза? – удивилась тетя Ася.
И тут Нина заметила, что все пятиэтажки неуловимо изменились. Дома вроде бы те же – даже белье на веревках сушится привычное, вон там, розовое постельное Луизы, но что-то не так.
– Давай я кофе сварю. Сейчас кофе выпьешь, сразу все увидишь. – Тетя Ася ушла на кухню.
Нина вышла на крошечный балкончик крестной, уставленный кадками с цветами. Любимый кактус тети Аси разросся до гигантских размеров и расцвел. И Нина вдруг поняла – пятиэтажки стали разрастаться вверх и вширь. Кое-где появился шестой этаж, причем некоторые квартиры не доросли до шестого этажа, и дом получился будто с башенками. Вокруг они были обнесены копьями – железными прутьями и сооружениями из арматуры, – дома росли вбок, балконами, балкончиками, полноценными этажами, которые прилеплялись сбоку. Строились дополнительные лоджии, которые превращались в комнаты.
– Ну, ты поняла? – Тетя Ася принесла кофе. – Я тоже хочу балкон. Кухню туда перенесу. Если эту стену сломать, то зала будет роскошная. Если бы у меня деньги были, я бы еще одну комнату пристроила, вот сюда. Можно сломать стену в спальне и достроить. Я отведу тебя на шестой этаж. Жена Леванчика куколку сделала, а не квартиру! Они же на пятом живут, а теперь я даже не знаю – и на пятом, и на шестом. Этаж достроили. Тем, кто на пятом, – можно вверх строить, а нам – только вбок. Мы на шестой этаж теперь как в музей ходим. Такую планировку жена Леванчика придумала, никто такую не придумал. Только ей потолок плохо покрыли. У нее на потолке – араратские горы! Вот заработаю и хотя бы лоджию пристрою. Хочу большую. Если организованно делать, то дешевле. Уже весь наш подъезд согласился. Как ты думаешь, если в стене окно прорубить, воздуха больше будет? Кто-то рубит, кто-то нет. А я сомневаюсь. Если у меня лоджия будет, я жить на ней буду. Так хочу! Не могу, как хочу! Мадлена обещала в долг дать, поэтому я у нее работаю. Да что работаю? Языком работаю! У меня щеки болят, так язык от разговоров болит! Но если все делать будут, то и я буду делать! Все стены сломаю!
