— Как прикажете поступить с заговорщицей, госпожа? — осторожно спросил Ли Ляньин.
В ответ та указала на пруд. Острые футляры на ногтях хищно блеснули, словно длинные когти.
Тело изувеченной китаянки положили на кусок ткани, туда же ссыпали окровавленную щебенку и завязали концы. Раскачав, евнухи закинули сверток в зеленоватую воду. Испуганные всплеском стрекозы принялись изумрудными зигзагами носиться над прудом.
Допив чай, Орхидея какое-то время еще неподвижно сидела за столиком, разглядывая расходящиеся по поверхности водоема круги. В том, что за расправой осторожно, стараясь не попасться на глаза, наблюдали из домика на противоположном берегу, она не сомневалась. Наложницы, живущие там, не отличались особым умом, но усвоить урок наверняка смогли.
ГЛАВА 12
РОЖДЕНИЕ НАСЛЕДНИКА
С наступлением холодных дней, когда вестниками грядущей зимы потянулись по небу длинные серые облака, Сяньфэн, опасаясь, что в Тени платанов будет промозгло и неуютно для проживания и любовных игр, повелел переселить свою любимую наложницу в Парк радости и света. Пока одни служанки торопливо расчесывали хозяйку, сооружая прическу, другие заполошно носились по дому, упаковывая вещи. Когда все было собрано, Орхидея подошла к дверям и, обернувшись, бросила прощальный взгляд на место, в котором провела несколько лет и торопливо проследовала к воротам.
Даже если бы на груди не висел защищавший от пустых переживаний амулет, девушка не испытала бы сожаления. Рисунки, каллиграфические прописи, ухоженные клумбы с благоуханными цветами — все это пройденный этап, принесший свои плоды. Что же касалось соседок, то, может, Орхидея и посочувствовала бы им — ведь тем суждено прозябать долгие годы, тоскуя и дурнея от невостребованности. В том, что ни одна из наложниц не попадет в императорскую спальню, Орхидея не сомневалась. Ведь она лично позаботится, чтобы повелитель позабыл про этот уютный сад. Никогда «молодым серпикам луны» китаянок не взойти над плечами Сына Неба. Напрасны оказались их страдания детства, зря прошла юность. Как вянут цветы, лишенные солнечного света и воды, так безвозвратно пропадут девушки в Тени платанов. Поблекнут волосы, испортятся зубы, иссохнет тело. И быть им колченогими старухами, не нужными никому ни во дворце, ни за его пределами. А вздумай кто из них повторить глупость Ласточки и попытаться привлечь внимание императора — повторят и ее судьбу.
Желтый паланкин уже ожидал Орхидею за воротами сада. Носильщики склонились в почтении перед ней, и девушка, стараясь ступать как можно величественнее, забралась внутрь и уселась в кресло. Евнухи подхватили длинные шесты. Орхидея взмыла над мощеной дорожкой и поплыла навстречу судьбе.
…Новое место оказалось просторным и действительно светлым — от облицованной мрамором ограды до большого и красивого дворца, стены которого были выкрашены в нежно-желтый цвет. Дорожки тут были широкие, усыпанные белым щебнем, а через длинный и глубокий пруд, рябой от свежего ветерка, тянулись легкие арки мостиков.
Орхидею поселили в отдельном флигеле, выделив ей в услужение множество людей. Ли Ляньин по-прежнему почти неотлучно находился рядом.
Спальня девушки размерами превосходила весь ее прежний дом в Оловянном переулке. В огромной комнате имелась просторная ниша, стены которой были увешаны полками. На них любимая наложница императора хранила книги, украшения и подарки своего господина, а также подношения от придворных — немало приближенных к правящей семье людей искало расположения разноглазой маньчжурки.
От основного помещения нишу отделял искусно расшитый серебряными нитями атласный занавес. Над кроватью Орхидеи высился каркас из дорогих пород дерева. Белые креповые занавески спускались с него, создавая уют и укрывая спящую. Вокруг ложа было подвешено множество мешочков, наполненных душистыми травами, а набивкой подушек служили чайные листья.
Когда Орхидея отправлялась ко сну, с внешней стороны дверей ее покой охраняли шесть евнухов, бодрствуя всю ночь. Внутри спальни присутствовало еще больше народу. В обязанности двух девушек входил массаж ног госпожи, а две пожилые служанки внимательно наблюдали за их действиями. Придворная дама присматривала за поведением своих подчиненных. Пара евнухов следила за женщинами, а Ли Ляньин, чтобы исключить любую возможность злого умысла, приглядывал за всеми разом.
На туалетном столике Орхидеи стояло множество флаконов с ароматными маслами и мылом. Утром служанки будили наложницу и приступали к ее умыванию. В конце процедуры ее лицо вытирали мягким полотенцем, смоченным в отваре меда и цветочных лепестков.
Отдельную комнату во флигеле дворца занимала гардеробная. В лакированных коробках хранились платья и халаты Орхидеи — общим числом далеко за сотню. Девушка предпочитала носить одежду из бледно-зеленого атласа или голубого шелка, а поверх халата часто надевала накидку из жемчуга, отделанную нефритовыми кистями.
Несмотря на множество драгоценностей, от которых ломились полки в ее спальне, в ушах Орхидея всегда носила только скромные жемчужные сережки, подаренные Сяньфэном в самом начале их встреч. И хотя позже Сын Неба завалил ее дорогими подарками, узнав о возможности появления наследника, она так и не сменила это ценное для себя украшение.
С беременностью дело удалось обставить весьма успешно. Драконово семя оказалось бесплодно, но отступать уже было нельзя — и хитроумный Ли Ляньин предложил действовать наверняка. Несколько раз к якобы занемогшей наложнице им был доставлен один из императорских врачей, полноценный мужчина. Подкупом и уговорами, подкрепленными соблазнительным поведением Орхидеи, от него удалось добиться желанного — вскоре девушка ощутила утреннее недомогание. Едва стало ясно, что в чреве ее зародилась жизнь, как алчному и сладострастному лекарю Ли Ляньин собственноручно перерезал горло и сбросил его тело в один из колодцев, затерянных на задворках Запретного города.
Живот Орхидеи округлился, а лицо ее лучилось искусно разыгрываемыми счастьем и гордостью. Теперь всю надежду она возлагала на то, чтобы ребенок оказался мужского пола.
Репутация будущей матери наследника должна быть кристально чиста, напомнил госпоже верный слуга и осторожно поинтересовался, не остался ли за стенами императорского дворца кто-нибудь способный бросить на нее тень. Всякое может случиться, людьми движут разные чувства — в том числе зависть и ревность. Из-за неучтенных мелочей рисковать в столь важном деле, какое затеяли они под носом императорской семьи, нельзя, пояснил Ли Ляньин. После минутного раздумья Орхидея назвала адрес чайной лавки, где служил помощником паренек, некогда обожавший ее, девчонку из своего квартала. Евнух удовлетворенно кивнул. Не мешкая, он в тот же вечер послал за ворота дворца одного из своих проверенных людей, чтобы тот, под покровом ночи, решил проблему самым надежным способом. Исполнитель, проворный молодой евнух, вернулся утром и доложил, что кроме старика и парня в доме находился кто-то третий и поэтому плату за услугу полагается повысить. Ли Ляньин озадаченно глянул на Орхидею, но та лишь пожала плечами. Выяснив, что работа сделана на совесть, слуга императорской наложницы поднес своему человеку угощение — жасминовый чай и миндальные пирожные. Дождавшись, когда хрипы и агония отведавшего лакомство исполнителя прекратятся, евнух завернул его тело в покрывало, а с наступлением темноты взвалил тюк на плечо и отнес к колодцу.
