— Почтенный, у меня к вам есть одна просьба, — обратилась девушка к Ань Дэхаю.
Тот чуть наклонился вперед, выказывая внимание. Свита изумленно наблюдала за главным евнухом. Виданное ли дело, такая предупредительность с его стороны по отношению к новенькой!
— Достойный Чжао сказал, что в моих рисунках и стихах есть настроение, — тихим голосом произнесла Орхидея. — Но он благородно умолчал о том, чего в изображенных мной цветах не хватает. В них недостаточно жизни. Есть цвет и оттенок, но нет запаха.
— Вы хотите, чтобы в саду посадили живые орхидеи? — понимающе кивнул Ань Дэхай.
— Да, почтенный. Была бы благодарна за такую заботу. В моих мечтах — заполучить цветы четырех сезонов, тогда круглый год мы сможем наслаждаться их благоуханием и красотой! — роль ребенка, грезящего о дорогом подарке, далась Орхидее легко.
— Я распоряжусь, чтобы главный дворцовый садовник выслушал вас, — весомо обронил Ань Дэхай и повернулся к свите, показав, что разговор окончен.
Вскоре процессия покинула сад, в котором до самого вечера не умолкали возбужденные перешептывания служанок и наложниц. Лишь Орхидея оставалась спокойной, что еще больше разжигало любопытство жительниц Тени платанов. Подумать только, к ней являлся на беседу такой могущественный человек, а она сидит, как ни в чем не бывало, любуется гладью пруда!.. Откуда им было знать, что на самом деле в ее голове кипела напряженная работа. Наложница понимала — евнух приходил вовсе не полюбоваться ее ученической мазней и наивными стихами. Он что-то пытался разузнать или в чем-то убедиться.
* * *
Всесильный евнух, оставшись наедине, долго листал документы, принесенные ему из хранилища книг.
— Девчонка непроста… — проронил он, теребя связанную из шнурка пуговицу халата. — Надо бы приставить к ней кого понадежней.
В том, что наложницу ждет удивительная судьба, Ань Дэхай не сомневался. Книги ясно говорили — разноглазые люди приходят в этот мир нечасто, но почти всегда с ними связаны великие свершения, потрясения мира и громкая слава.
О глазах великого Чингисхана сказано в летописях — они как небо над степью и как молодая трава. Жуткий страх охватывал любого, на кого повелитель обращал свой взор, и целые армии обращались в бегство, охваченные ужасом.
Взгляд юной маньчжурки не напугал императорского евнуха. Но оставил в его душе странное чувство — будто он общался не с человеком, а с мастерски изготовленной и колдовским образом ожившей куклой.
— Кто же ты, девушка?.. — задумчиво произнес Ань Дэхай, перебирая записи.
Неожиданно рука его замерла. Взгляд остановился на метрической записи наложницы. Стараясь припомнить что-то, евнух принялся листать толстую книгу деяний императора Даогуана, отца нынешнего императора Сяньфэна. Наконец, он обнаружил запись, сделанную в тот самый день, когда урожденная Ехэнара из клана Желтого знамени появилась на свет.
«В провинции Жэхэ на ежегодной облавной охоте императора произошел следующий случай. Навстречу императору и его сыновьям на дорогу выскочила большая белая лиса, которая вытянула передние лапы и склонила голову, преградив им путь. Император вознамерился убить ее, взялся за драгоценный лук и вложил стрелу. Но один из сыновей, а именно четвертый, сказал ему: „Слава о вашей мудрости, подкрепленной добродетелью, так велика и разошлась так широко, что даже звери выражают вам свою покорность и признательность. Эта лисица целую тысячу лет стремилась к высоким ступеням познания. Прошу вас, не убивайте посланницу животных!“ Император рассмеялся шутке и объехал лисицу, не тронув ее. Когда же он возвращался после охоты домой, то снова путь ему преградила белая лиса. В этот раз разгоряченный азартом император схватил лук, выпустил стрелу и наповал поразил зверя».
Ань Дэхай довольно улыбнулся и похлопал по бумагам пухлой ладонью. Лицо его прояснилось, как у человека, решившего трудную задачу.
— Просто так совпадения не случаются, — многозначительно произнес он, отодвигая записи на край стола. — Разноглазая маньчжурка, несомненно, и есть перерождение той самой лисицы!
Радостное выражение улетучилось с его круглой физиономии. Евнух подпер голову руками и крепко задумался. Так вот почему эта наложница хитра, искусна и так любит умащаться душистыми маслами — благоухает как те цветы, что попросила посадить вокруг своего жилища… Дело ясное, плутовка пытается скрыть терпкий запах животного, всегда исходящий от подобных существ.
Ань Дэхай нервно потер жирный подбородок. Ладони его вспотели. Брови сошлись к переносице, щелочки глаз тревожно поблескивали. Оборотень во дворце — это неслыханное происшествие, грозящее бедой всем, включая императора. Если об этом станет известно, в первую очередь накажут того, кто не уследил должным образом. Подставлять спину под палки, или, того хуже, шею под меч главный евнух вовсе не собирался. С другой стороны, император болезнен и слаб, и если эта лисица проникнет в его спальню — тут возможны разные варианты. Или Сын Неба вновь почерпнет от общения с ней животную силу, или она попросту загрызет его, выжрет нутро без остатка…
Из раздумий его вывел шорох бумаг — к сдвинутым на край стола записям неслышно подошел молодой симпатичный евнух и принялся собирать их в стопку, чтобы унести обратно в хранилище.
— Ли Ляньин, — обратился к нему Ань Дэхай. — Оставь эти бумаги, пускай другие уберут. А ты с этого дня поступаешь в услужение госпожи Ехэнара, из новеньких. Той самой любительнице орхидей.
Молодой евнух сложил на груди руки и молча поклонился.
— Будь при ней как можно чаще, служи усердно, — продолжал Ань Дэхай. — Повинуйся ей во всем, исполняй любые прихоти. Но тщательно отмечай, запоминай и не забывай сообщать мне обо всем, что происходит в Тени платанов.
ГЛАВА 9
ЕВНУХ ЛИ ЛАНЬИН И НАЛОЖНИЦА ЛАСТОЧКА
Шли дни, складывались в недели и месяцы, а жизнь в отдаленном уголке Запретного города мало изменилась. Давно забылся переполох, вызванный визитом главного евнуха, угасли надежды заточенных в стенах сада наложниц, что вскоре последует вызов кого-то из них в императорскую спальню. Лишь Орхидея по-прежнему не унывала. Целыми днями девушка практиковалась в рисовании и каллиграфии, да любовалась искусными клумбами, разбитыми в местах, на которые указала лично. Прежде всего, цветы должны были окружать ее дом, по одному сорту с каждой стороны. Вдоль дорожек следовало высадить ярко-голубые ирисы и зеленые хризантемы, чтобы любому проходящему они напоминали о необычных глазах хозяйки. Дворцовый садовник пытался возразить, бормотал о гармонии оттенков, ссылался на свой сорокалетний опыт и приводил в пример наставления мастеров былых времен из трактатов о цветах, но наложница была непреклонна. Нежно улыбаясь, она сказала ему, что пройдет время, и новые мастера цветочного дела будут руководствоваться ее правилами и вкусом. Стоявший за плечом Орхидеи евнух, прикрепленный к ней в личное услужение, строго напомнил садовнику о его месте, и тот, смирившись, сделал все так, как требовала хозяйка Тени платанов. Именно в качестве таковой разноглазую наложницу начали почитать все проживающие после оказанного ей расположения приближенных к императору людей. В том, что выбор повелителя вскоре падет на Орхидею, мало кто сомневался. Новая жена Сына Неба, похоже, испытывала трудности с зачатием — прошли месяцы, а станом она все так же тонка, как и во время прохождения отбора. Сколько ни вспоминала Орхидея свою тогдашнюю соседку по спальне, молчаливую и пугливую маньчжурку, никак не могла уяснить для себя — чем та приглянулась вдовствующей императрице и за какие такие особые достоинства была назначена в жены Десятитысячелетнему господину.
