— Просто удивительно, как все складывается одно к одному, — через некоторое время заметил герцог.
— Удивляться тут нечему. Все ведь было продумано. И с самого начала развивалось по плану. А теперь…
— А теперь вместо меня вы хотите отправить в тюрьму другого.
— Нет!
— На это я не способен. Даже по отношению к нему, — покачав головой, сказал герцог.
— Ему ничего не будет, могу вас заверить.
— Почему вы так в этом уверены?
— Да потому, что полиции придется еще доказать, что именно Огилви сидел за рулем, когда произошел этот несчастный случай. Сделать это они не в состоянии, как не в состоянии обвинить и вас. Ну, разве не ясно? Они могут знать, что кто-то из вас виновен. Они даже могут подозревать кого-то одного. Но одних подозрений мало. Нужны доказательства.
— Знаете, — с восхищением проговорил герцог, — временами вы меня просто потрясаете!
— Я всего лишь практична. А уж если быть практичной, то нельзя забывать еще кое о чем. Мы дали этому человеку, Огилви, десять тысяч долларов. Должны мы хоть что-то за это получить.
— А кстати, — сказал герцог, — где остальные пятнадцать тысяч?
— Деньги по-прежнему находятся в чемоданчике, который стоит у меня в спальне. Мы возьмем их с собой, когда будем уезжать отсюда. Мне уже ясно, что здесь возвращать их в банк нельзя: это может привлечь внимание.
— Вы действительно все предвидите.
— Этого не скажешь о записке. Когда я представила, что она у них в руках… Да это же надо головы не иметь, чтобы написать такое…
— Но не могли же вы все предусмотреть.
Дойдя до конца ярко освещенного участка Канал-стрит, они повернули назад и направились к центру города.
— Дьявольски умно придумано! — воскликнул герцог Кройдонский. Он ничего не пил после полудня, поэтому сейчас голос у него был не такой хриплый, как в последние дни. — Дьявольски умно, гениально. Но кто знает, может, все и сойдет.
20
— Эта женщина лжет, — сказал капитан Йоллес. — Но уличить ее будет крайне трудно, а может, нам и вообще это не удастся. — Он, не переставая, медленно расхаживал по кабинету Питера Макдермотта из угла в угол. Питер и оба полицейских пришли сюда после позорного отступления из президентских апартаментов. Йоллес все расхаживал и рассуждал вслух — двое других молчали.
— Муж может расколоться, — сказал второй детектив. — Если бы нам удалось потолковать с ним наедине.
— На это нет никакой надежды, — покачав головой, заметил Йоллес. Во-первых, она слишком умна, чтобы дать нам такую возможность. А во-вторых, учитывая, что это за персоны, действовать с ними надо очень осторожно все равно как шагать по яичной скорлупе. — Он посмотрел на Питера. — Да-да, не удивляйтесь, одно дело полиции вести расследование по поводу бедняка и совсем другое — по поводу человека богатого и влиятельного.
Питер кивнул, хотя и весьма равнодушно. Он уже выполнил то, что требовал долг и совесть, а остальное — дело полиции. Однако любопытство побудило его все же спросить:
— А эта записка, которую герцогиня написала в гараж?..
— Будь она в наших руках, — сказал второй полицейский, — было бы за что зацепиться.
— Но разве не достаточно показаний ночного дежурного и Огилви, что такая записка существовала?
— Герцогиня стала бы утверждать, что это подделка, которую состряпал сам Огилви, — ответил Йоллес. И секунду помедлив, добавил: — Говорите, записка была написана на гербовой бумаге. Можно взглянуть, на какой?
Питер вышел из кабинета и, открыв ящик с канцелярскими принадлежностями, взял несколько нужных листков. Это была добротная бумага, бледно-голубая, с водяными знаками и выдавленным на ней названием отеля. Под ним были рельефно оттиснуты слова: «Президентские апартаменты».
— Ишь какая нарядная, — заметил второй детектив.
— Сколько человек имеет к этому доступ? — спросил Йоллес.
— В общем-то несколько человек, — ответил Питер. — Но думаю, что, если кому-нибудь постороннему захотелось бы взять такую бумагу, он без труда мог бы ее получить.
— Значит, моя версия отпадает, — буркнул Йоллес.
— Есть, правда, одна возможность найти записку, — сказал вдруг Питер.
И сразу оживился при мысли об этом.
— Какая же?
— Я помню, вы задали мне вопрос о том, что делают с мусором, когда его увозят — ну, например, из гаража, и я еще сказал, что тогда уже нет никакой возможности что-либо найти. И я действительно так считал… Мне казалось просто невозможным отыскать какой-то клочок бумаги. Да к тому же и сама по себе записка не представлялась мне такой уж важной.
Питер почувствовал, с каким напряженным вниманием смотрят на него оба полицейских.
— В отеле есть один человек, — продолжал Питер. — Он обслуживает печь, где сжигают мусор. И большую часть мусора перебирает вручную. Не думаю, чтобы нам повезло, да к тому же, наверное, уж слишком поздно…
— Ради всех святых! — воскликнул Йоллес. — Идемте к нему!
Они быстро спустились на первый этаж и по служебному переходу дошли до грузового лифта. Кабина находилась в это время где-то в подвале. Питер слышал, как там что-то выгружают. Он крикнул рабочим, чтобы они поторапливались.
Пока они ждали лифта, полицейский по имени Беннетт сказал:
— Я слышал, на этой неделе у вас были еще какие-то неприятности.
— Да, вчера утром произошло ограбление. Но из-за этой истории с Кройдонами я о нем даже позабыл.
— Я разговаривал с одним из наших людей. Он помогал вашему старшему… как его зовут?
— Финеган. Он сейчас вместо начальника охраны. — Хоть они и говорили о серьезных вещах, тут Питер не выдержал и улыбнулся. — Он ведь занят сейчас другими делами.
— Так вот, возвращаясь к ограблению: не на чем строить гипотезы. Наши люди проверили список постояльцев, но это ничего не дало. Сегодня, правда, произошло нечто весьма любопытное. Я имею в виду ограбление особняка в Лейквью. Двери были открыты ключом. Хозяйка дома потеряла утром ключи в городе и, должно быть, тот, кто их нашел, сразу же отправился к ней на квартиру. Это ограбление очень смахивает на то, что случилось у вас: похищено примерно то, и, как у вас, вор не оставил отпечатков.
— Грабитель арестован?
Полицейский отрицательно покачал головой.
— О краже узнали лишь через несколько часов. Впрочем, одна ниточка у нас в руках есть. Сосед видел машину, на которой тот приехал. Деталей не помнит, кроме номера, а номер был зеленый с белым. Номера таких цветов приняты в пяти штатах: в Мичигане, Айдахо, Небраске, Вермонте, Вашингтоне и еще в провинции Саскачеван в Канаде.
— Чем же это может вам помочь?
