Ему, кажется, нехорошо: эта речь ему тяжело дается. Тоби хочется обнять его, но такой жест был бы недопустимо снисходительным: мальчик сам возложил на себя труд переводчика.
— Ты сказал «трех»? — спрашивает Тоби. — Разве их не двое?
— Свиные сказали о трех, — отвечает Черная Борода. — Они унюхали троих.
— Это плохо, — говорит Зеб. — Они кого-то завербовали.
Они с Черным Носорогом мрачно переглядываются.
— Это меняет расклад, — замечает Носорог.
— Они хотят, чтобы вы сделали кровь, — говорит Черная Борода. — Чтобы в этих троих сделались дырки и потекла кровь.
— Мы? Они хотят, чтобы мы это сделали? — уточняет Тоби.
— Да, — отвечает Черная Борода. — Те, у кого две кожи.
— Тогда почему они не обращаются к нам? Почему говорят с вами?
«А, — думает она, — ну конечно. Мы слишком тупы и не понимаем их языка. Нужен посредник».
— Им проще разговаривать с нами, — безыскусно объясняет Черная Борода. — А взамен, если вы им поможете, они больше никогда не будут есть ваш огород. И никого из вас. Даже если вы будете мертвые, они не будут вас есть. И еще они просят, чтобы вы больше не делали в них дырок с кровью, и не готовили из них суп с вонючими костями, и не вешали их в дыму, и не жарили, и не ели. Чтобы вы больше никогда этого не делали.
— Скажи им, по рукам, — говорит Зеб.
— Добавь еще пчел и мед, — говорит Тоби. — Чтобы их они тоже не трогали.
— О Тоби, по каким рукам? — спрашивает Черная Борода.
— «По рукам» значит, что мы принимаем их предложение и согласны им помочь, — объясняет Тоби. — Мы разделяем их желания.
— Тогда они будут рады, — говорит Черная Борода. — Они хотят пойти охотиться на плохих людей завтра. Или послезавтра. Вы должны взять с собой палки, которые делают дырки.
Похоже, что решение принято. Свиноиды, которые до сих пор стояли навострив уши и задрав пятачки, словно нюхая доносящиеся по воздуху слова, теперь поворачиваются и уходят на запад, откуда пришли. Усыпанный цветами поросенок остался на земле.
— Погоди, — говорит Тоби Черной Бороде. — Они забыли своего…
Она чуть не сказала «своего ребенка».
— …своего детеныша.
— Маленький Свиной — для вас, о Тоби. Это подарок. Он уже мертв. Они уже свершили свою печаль.
— Но мы же обещали больше не есть их, — говорит Тоби.
— Не убивать, чтобы есть, это верно. Но они сказали, что этого поросенка убили не вы. Следовательно, вам позволено его съесть. Они говорят, что вы можете есть или не есть, как вам угодно. Если вы не хотите, они съедят его сами.
Какие странные похоронные обряды, думает Тоби. Незабвенного усыпают цветами, скорбят, а потом съедают труп. Предельный случай утилизации вторичных материалов. Так далеко не заходили даже вертоградари во главе с Адамом.
Совещание
Дети Коростеля отступили на площадку с качелями и стоят там, жуя кудзу и тихо переговариваясь. Мертвый поросенок по-прежнему лежит на земле, и на него уже садятся мухи. Его обступили Беззумные Аддамы и размышляют вслух — словно ведут расследование.
— Думаете, эти козлы зарезали его на мясо? — говорит Шеклтон.
— Возможно, — отвечает Дюгонь. — Но тогда они подвесили бы его на дерево. Так обычно делают, чтобы спустить кровь из туши.
— Свиньи сказали моим синим приятелям, что он просто валялся на тропе, — говорит Крозье. — На виду.
— Думаешь, это — послание? — спрашивает Колибри.
— Что-то вроде вызова, — отвечает Шеклтон. — Они вызывают нас на бой.
— Может, потому на нем веревка. В прошлый раз веревка была на них, — говорит Рен.
— Не-а, — возражает Крозье. — С чего бы им для этого использовать поросенка?
— Может, они хотят сказать: «Следующая очередь — ваша». Или: «Смотрите, как близко мы можем к вам подобраться». Не забывайте, это больболисты с тремя ходками. Типичный прием в больболе: напугать противника, чтобы он перестал соображать, — говорит Шеклтон.
— Верно, — отзывается Носорог. — Они теперь по правде хотят нас достать. Должно быть, у них кончаются ячейки для распылителей, вот они и задергались.
— Они попробуют проникнуть на нашу территорию среди ночи, — говорит Шеклтон. — Нужно удвоить посты.
— И проверить ограду, — добавляет Носорог. — Она местами еще хлипкая.
— Может быть, у них есть инструменты, — говорит Зеб. — Из какого-нибудь хозяйственного магазина. Ножи, кусачки для проволоки и все такое.
Он уходит за угол саманного дома. Носорог следует за ним.
— Может, его вовсе не больболисты убили. Убийство совершено неизвестным лицом или лицами, — произносит Белоклювый Дятел.
— Может, это Дети Коростеля, — встревает Джимми. — Эй, я пошутил, я знаю, что они на это неспособны.
— Никогда не говори «никогда», — возражает Белоклювый Дятел. — Их мозги гораздо более пластичны, чем задумывал Коростель. Они уже делают ряд вещей, которых мы никак не могли предусмотреть в фазе конструирования.
— Может, это кто-нибудь из нас, — говорит Американская Лисица. — Кто-нибудь соскучился по колбасе.
По кругу пробегает неловкий виноватый смешок. Воцаряется молчание.
— Ну хорошо, что дальше? — спрашивает Белоклювый Дятел.
— Дальше надо решить, будем мы его готовить или нет, — говорит Ребекка. — Это молочный поросенок.
— Ой, я не смогу его есть, — говорит Рен. — Все равно что труп ребенка.
Аманда начинает рыдать.
— Дорогая моя, что случилось? — осведомляется Белоклювый Дятел.
— Простите, я зря сказала про ребенка, — извиняется Рен.
— Так. Карты на стол. Поднимите руки, кто тут еще не знает, что Аманда беременна, — командует Ребекка.
— По-видимому, я один пребываю в невежестве относительно вопросов гинекологии, — комментирует Белоклювый Дятел. — Возможно, подобная женская информация личного плана была сочтена неподобающей для моих престарелых ушей.
— А может, ты просто не слушал, — говорит Американская Лисица.
— Так, с этим ясно, — продолжает Ребекка. — Теперь давайте, как мы говорили у вертоградарей, откроем круг… Рен, хочешь начать?
Рен набирается духу.
— Я тоже беременна, — она хлюпает носом. — Я пописала на палочку. Она стала розовая, и на ней появился смайлик… О Боже.
Голубянка гладит ее по плечу. Крозье делает шаг в направлении Рен и останавливается.
— Бог любит троицу, — говорит Американская Лисица. — Принимайте меня в клуб. Я тоже с начинкой. Залетела. В интересном положении.
