Ирина на бегу задрала голову. Значит, это не облака, а дым? Но разве бывает, чтобы пожар подступил так быстро? Конечно, по телевизору что-то такое передавали, на севере области, мол, горят леса, но в Осьмаках же все было нормально…
– Может, просто костер? – выкрикнула, задыхаясь и размахивая платьем, будто канатоходец – веером, чтобы не упасть.
– Сосна горит, я по запаху понял! – крикнул Петр. – И с дерева видел…
Махнул рукой и поддал скорости.
Когда они добежали до забора скита и ворвались в калитку, Ирине казалось, что ноги ее теперь так и будут мелькать, словно спицы велосипедного колеса, не в силах остановиться!
Петр ринулся в дом, а она медленно побрела следом, ловя ртом воздух и прижимая руки к груди.
В сенях остановилась, наслаждаясь прохладой, и вдруг услышала:
– Это не Камикадзе, точно тебе говорю.
Голос Змея. Рука Ирины, нашаривавшая ручку, замерла.
– Камикадзе нашему бугру такой подлянки не сделает.
– Но кто тогда? – угрюмо отозвался Виталя. – Не Камикадзе, не Сжигатель жира, не Конь-в-пальто. Может, они отвязные, в свободном полете?
– А чем ты дорогу кому перешел, чтоб на тебя такую армию спускать? Я тоже вроде давно чист… И вдобавок своими ушами слышал, как этот Бридзе, или кто он там, талдычил: у меня, мол, приказ. Приказ, понял? Это был не просто налет, а конкретное задание.
Как интере-есно!.. Голоса слышны совершенно отчетливо, будто Змей с Виталей стояли рядом. Ирина читала, что в скитах иногда устраивали особые слуховые трубы – голосники, усиливавшие акустику в молельне, где происходили радения, однако благодаря им звук в стенах так резонировал, что большак, глава братства, мог слушать самые тайные беседы, оставаясь при этом незамеченным. Может быть, она ненароком оказалась именно в таком местечке, где сходятся голосники? Не стоит спешить уходить отсюда. Вдруг да Виталя со Змеем ляпнут что-нибудь о…
– Знаешь, что я тебе скажу? – снова зазвучал угрюмый голос Змея. – Это может быть только Псих.
– Псих! – недоверчиво присвистнул Виталя. – Да он же окраску сменил, говорят. В легальный бизнес подался.
– Это кто тебе такое наплел? Плюнь ему в глаза! Психу легально только к стенке стать можно, а все остальное время ему судьба быть в маске, как в песенке поется. Конечно, я тоже слышал, что он больше по норам не отсиживается, выправил себе ксиву липовую и нахаванные бабки отмывает в приличном месте, только думал, он куда-нибудь в столицу перебрался, а то и за океан. Но на нас наехать мог только Псих. Ему ведь причина не нужна, он без тормозов: взбрело в голову – стреляет. Я от старого кореша слышал, а он раньше под Психом ходил, все про него знает. Он мне по пьяной лавочке даже знаешь что сболтнул? Как Психа зовут! Как его настоящее имя!
– Иди-и… – недоверчиво протянул Виталя. – Западло тебе врать-то!
– Сукой буду! Век свободы не видать! – азартно побожился Змей. – Его зовут Стас Торопов. Погоди! Что за базар?
Голоса Витали и Змея стихли, и Ирина поняла, что они обратили внимание на шум, поднятый Петром. Постояла около заветного местечка еще минутку и поняла, что ничего интересного больше не узнает. Строго говоря, и то, что услышала, было ей совершенно не нужно и не важно. Ну с чего она взяла, что эти два бандита будут обсуждать между собой секретные захоронки староверов? Нет, в городе, когда ее план еще только рождался, Ирине почему-то казалось, что все будет гораздо проще. Что самое главное – найти скит.
Нашла. А толку? С другой стороны, она не могла ожидать, конечно, что в скиту обоснуются какие-то отморозки, а в безлюдье аренских лесов ей шагу нельзя будет ступить без того, чтобы не наткнуться на ревнивую девку-богатырку, либо на загадочного фольклориста, у которого в друзьях бандиты и убийцы, либо на винодела – любителя целоваться в автомобиле, либо на… Кстати, она до сих пор не знает, кто такой Петр.
– Да я пожарный по профессии, парашютист-пожарный! – раздался в этот миг его отчаянный выкрик, и Ирина обнаружила, что в задумчивости уже прошла сени и оказалась в холле, где за поднятым и заново накрытым столом сидели Маришка, Павел и Сергей, а напротив топтался Петр, бия себя в голую грудь: – Маришка, да скажи ты им! Я такие вещи знаю, за версту беду чую. Сильный ветер, сухая погода – опасность номер четыре!
– Ну да, он пожарный, они с моим братом вместе работают, – подтвердила Маришка, но как-то рассеянно, не отрывая глаз от мускулистого торса Петра. – Ой, Петька, ты где так порвался? А рубашку потерял, что ли?
– Да вон она, рубашка, – рассеянно махнул Петр на вошедшую Ирину. – Вы что, оглохли все? Не слышали, чего я вам сказал? Уезжать надо в деревню. Ветер к полудню усилится, накроет заимку – чихнуть не успеем, а уже…
– Ах ты блядешка! – громко, словно бы удивленно, перебила его Маришка. – Жаль, я тебя совсем не утопила.
– Ира! – воскликнул Павел, бросаясь к ней. – А я тебя искал, искал! Что все это значит? Сергей сказал, ты убежала вся в слезах…
Ирина метнула на Сергея недобрый взгляд и обиженно поджала губы. Видеть, что женщина плачет, – и не сказать ни слова утешения? Да он просто глыба льда, этот Сергей! Вот Павел – совсем другое дело… Ирина охотно повиновалась нажиму его сильной руки, которая уже как-то совершенно по-хозяйски чувствовала себя на ее плече, и прильнула к нему.
– Ой, да ну ее, эту дуру деревенскую, – пробормотала в горячий изгиб его шеи. – Спихнула меня в воду, ты представляешь? Наверное, хотела, чтобы с меня косметика потекла, а ведь я совершенно не накрашена, ну совершенно!
Павел взял ее за подбородок и внимательно, словно исследуя, осмотрел лицо. Ирина засмеялась:
– А что, ты тоже думал, будто на мне полпуда грима? Честное слово, у меня все свое!
– Кажется, да, – со странным выражением пробормотал Павел, и руки его еще крепче обвились вокруг Ирины. – Господи, какая же ты тоненькая, одним движением переломить можно, как хворостиночку…
– Да здесь остался кто-нибудь нормальный?! – отчаянно возопил Петр. – Кто-нибудь способен понять, о чем я говорю?! Надо уезжать, и поскорее! Если ветер усилится, через несколько часов здесь будет один сплошной костер!
– Где горит, какой пожар? – ворвались в холл Виталя и Змей.
– Дымом тянет, у вас что, носы заложило? – буркнул Петр.
– Э, нашелся пес нюхастый, дымом уже вторую неделю непрерывно тянет, – перебил Виталя.
– Слушайте, – явно теряя терпение, процедил Петр. – Я двенадцать лет в лесной охране работаю, это вам что-нибудь говорит? Я на пожары чаще прыгал, чем вы на баб! Дым далекого пожара и дым близкого – это разные вещи. Разные! К тому же на севере горели торфяники, а у них и у сосны запахи совершенно разные. У каждого пожара свой запах! Сейчас отчетливо пахнет смолкой – это значит, что горит сосна. А она знаете как вспыхивает? Как бумага! А клочья огня? А искры и горящие ветки, которые летят на сто-двести метров при хорошем ветре?
