Змей первым выскользнул из машины. Пока выбирались остальные, он ввинтился в калитку, и в следующее мгновение послышался его отчаянный вопль.
«Все, нашел Виталю», – поняла Ирина.
Все осторожно вошли во двор. Посреди громоздилась смятая груда серебристого металла. Только при большом напряге воображения можно было узнать тот шикарный автомобиль, на котором Виталя вчера доставил из Арени свою нечаянную пассажирку.
– Варвары! – прошептал Павел со смесью отвращения и восхищения. – Как же это им удалось, интересно?!
– Старались ребята, – согласился Сергей. – Часом, не вакуумные бомбы тут бросали? А что, от моего друга детства всего можно ожидать!
Лицо Павла помрачнело, в глазах мелькнула неприязнь.
«Он что, нас всех дураками считает? – подумала Ирина, исподтишка поглядывая на Сергея. – Друг детства, видите ли! Хотя… небось и у преступников бывает какое-нибудь детство, хотя бы в эмбриональном состоянии. Нет, ну где же я его все-таки видела, этого Сергея?!»
– Трупа в машине нет, – объявил между тем Сергей, тщательно исследуя покореженный металл. – Если они все-таки добрались до рыжего, то не здесь. Пошли в дом, что ли?
Все разбежались по холлу, слышались изумленные восклицания. На столе валялись остатки вчерашнего ужина вперемешку с битым стеклом. Да и все вокруг было изрядно изрешечено пулями. Вряд ли Виталя выжил, конечно…
Змей метался из комнаты в комнату, сопровождая свой очередной заход воплями:
– Нет! Не нашел!
Ирина его просто не узнавала. Куда девалось отвратительное пресмыкающееся, которое так напугало ее вчера вечером? Чтобы наводить страх, Змею нужна была гора мышц, именуемая Виталей, а без этой поддержки он стал просто ничем. Распался на составные части!
Однако Павел, судя по всему, не доверял мгновенным превращениям и с подозрительным видом следовал за Змеем как тень, наблюдая за каждым его шагом.
Сергей с восторженным видом рассматривал плотно проконопаченные стены скита, тяжелые засовы, громоздкие пороги, изредка что-то чиркая в крошечном блокнотике, который достал из кармана. Очевидно, архитектура тоже имела какое-то отношение к фольклору.
Петр куда-то запропастился.
Маришка со скучающим видом стояла посреди холла, бросая на Ирину странные, неприязненные взгляды, потом, зевнув, включилась в общий поиск.
Ирина присела на остатки кресла, напряженно размышляя. Это только в Нижнем все казалось просто… Не справится она одна, нет, не справится! Может быть, посвятить в обстоятельства дела кого-то из мужчин?
Глупости. Во-первых, ей никто не поверит, во-вторых…
– Эй, Ира, а ну, иди сюда, посмотри, что здесь, – прервал ее мысли негромкий голос Маришки, заглянувшей из боковой дверки.
Ирина обернулась:
– Что?
– Иди, иди сюда.
Маришка приглашающе махнула рукой.
Да уж, посмотреть было на что! Оказывается, к холлу примыкала великолепная сауна. Вернее, некий вариант ее, под который приспособили просторную комнату. Вместо бассейна в пол была вмонтирована разрезанная вдоль железнодорожная цистерна, уложенная поверху диким камнем. Тут же была сляпана каменка-новодел.
– Ну, что? – настороженно спросила Ирина.
Маришка обезоруживающе улыбнулась:
– Да ладно тебе злиться. Чего не бывает в жизни? Я все-таки выросла в староверской деревне, распутства не переношу. Тем более в бабкином доме…
Вдруг она осеклась и, нагнувшись над бассейном, всматривалась в темную воду.
– Что такое?
– Ой, не могу… – простонала Маришка. – Посмотри… мерещится мне, что ли? Вроде бы вон он… там…
Ирина на подгибающихся ногах подскочила к ней и стала рядом на осклизлых камнях, с ужасом пытаясь разглядеть хоть что-то в темной глубине – и отчаянно не желая ничего видеть.
– Где?! Ничего там нет.
– Да ты не туда смотришь, – с досадой сказала Маришка, – вон, правее. И ниже наклонись.
Она положила свою тяжелую длань на плечо Ирине, чуть нажала… острые каблуки скользнули по неровному камню, Ирина взмахнула руками – и полетела в бассейн ногами вперед.
Плеск оглушил ее, а ледяная вода отняла дыхание. Ноги почти сразу встретились с дном – не так уж тут было глубоко, но вынырнуть Ирине удалось только чудом. Знать, что там, на дне, лежит мертвый Виталя… о боже!
Она рванулась на поверхность и от страха выскочила из воды чуть не до пояса, однако зацепиться за край не удалось.
Маришка и не думала вылавливать ее, стояла, театрально всплескивая руками и громко декламируя:
– Ах, какой ужас. Какой кошмар. Бедная Ирочка. Она тонет. Страх, страх! – И гораздо тише: – На помощь! Помогите! – И уже совсем чуть слышно, так, что Ирина разобрала эти слова лишь потому, что все чувства в ней сейчас были необычайно обострены: – Ничего, умойся маленько!
«Она нарочно!..»
Догадка тяжело ударила по голове, а снизу уже тянул мертвые руки Виталя-утопленник, они были длинные, как водоросли, вязкие, мертвенно-бледные…
Тело Ирины вдруг налилось каменной тяжестью, и вода снова сомкнулась над головой. В то же мгновение что-то тяжело ухнуло в воду рядом с ней, схватило и поволокло на поверхность. Она попыталась рвануться, но не смогла. Мелькнуло ощущение, что эти тиски, сжавшие ее талию, чем-то знакомы. В то же мгновение голова Ирины показалась над поверхностью, и воздух прорвался к почти задохнувшимся легким.
Она слепо открыла глаза, отмахнула с лица воду и налипшие волосы. И не ушла опять на дно только потому, что ее удержал плавающий рядом… негр.
Натуральный негр! У него было черное лицо, а глаза почему-то голубые, словно полиняли в воде. Впрочем, в этом бассейне была, очевидно, налита не вода, а какой-нибудь пятновыводитель, потому что чернота сыпалась с негра клочьями и плавала на поверхности бассейна, а под ней оставалась довольно белая кожа, знакомо поросшая рыжей шерстью.
Виталя! Утопленник Виталя!
– Давай вылазь, – сказал он сердито. – Вода вон как лед! Я в печке-то нагрелся, как бы пневмонию на фиг с тобой тут не выловить.
– Живой! – взвизгнула Маришка, доселе стоявшая с разинутым ртом. – Так ты, значит, в печке прятался? Твое счастье, что эти гады ее не затопили.
– Я тебя щас затоплю, в натуре, если мужиков не крикнешь, – выстукал зубами грозную дробь Виталя. – Мне самому не выбраться, тем более, видишь, Ирка в обмороке.
– Ничего, очухается, – равнодушно сказала Маришка, ловя протянутую руку Витали и без видимых усилий, одним мощным рывком вытягивая «на берег» и его, и висящую у него под мышкой Ирину.
Судя по тому, что та слышала каждое слово и воспринимала все происходящее, она не была ни в каком обмороке: просто крайняя степень ошеломления и ледяная вода привели ее в некий ступор. Впрочем, стоило почувствовать под ногами твердую землю, как ей резко полегчало.
