Затем женщин из Середи отправили – снова в колоннах по пять человек – через плац по коридору из колючей проволоки к другому зданию. Все там же, на отшибе лагеря, находился так называемый «транзитный блок» (или Блок С) – ровные ряды деревянных бараков, тридцать на десять метров каждый, в которых располагались тысячи перепуганных женщин.
Смертоносная паутина, в центре которой оказалась Приска, состояла из трех основных лагерей и сорока более мелких. Лагерь располагался недалеко от Аушвица, города на юге Польши, переименованного немцами в Аушвиц, и стал символом геноцида, спланированного Третьим рейхом. Изначально это место было австро-венгерским кавалерийским гарнизоном, позже занятым польской армией. Аушвиц I должен был стать тюрьмой «первого класса» для польских евреев, политических заключенных и преступников нееврейского происхождения. В мае 1940 года он был официально назначен Vernichtungslager – лагерем уничтожения, во главе его стоял комендант Рудольф Хесс (Rudolf Höss), прежде управлявший делами Заксенхаузена и Дахау.
Аушвиц II – Биркенау был построен в начале 1941 года советскими пленными в количестве 100 000 человек (большинство из них вскоре умерли) и располагался в 3,5 километрах от Аушвиц I, на территории бывшей деревни Бжезинка, переименованной немцами в Биркенау (нем. «березы»). Это была болотистая равнина в междуречье. Место выбрали из-за удобного доступа к главной железной дороге.
Для расширения территории лагеря нацисты выселили 1 200 несчастных жителей Бжезинки и сровняли с землей их дома. Еще несколько тысяч горожан было эвакуировано на заброшенные территории размером в 20 квадратных километров. Кирпичи бывших домов пошли на строительство арочных ворот, солдатских кварталов и нескольких первых блоков заключенных. Для остальных блоков использовали местную древесину. Биркенау превратился в концентрационный лагерь в марте 1942 года.
Аушвиц III, названный немцами Моновиц, был построен в 1942 году в качестве Arbeitslager – рабочего лагеря, эксплуатировавшего рабский труд узников на производстве немецкого химического предприятия IG Farben. На заводе Буна Верке, принадлежащем Farben, производили синтетическое топливо, на 1944 год там насчитывалось 80 000 рабочих. В Аушвиц I и II начали доставлять евреев с начала 1942 года, первые поезда прибывали из Братиславы и Силезии. Для увеличения вместимости достраивались многочисленные деревянные блоки. Следом прибывали поезда из французского лагеря Дранси и нидерландского Вестерборка, а уже после них пришел черед узников Терезина.
Йозеф Менгеле прибыл в Биркенау в мае 1943 года в качестве немецкого медицинского эксперта в области генетики. Благодаря своей увлеченности работой он быстро вырос в должности. Несмотря на то, что многие обвиняли его в бесчеловечных экспериментах и для подавляющего большинства выживших он является персонифицированной смертью, далеко не всегда узников инспектировал именно он. Но, безусловно, он проявлял огромное рвение в своей деятельности и по возможности встречал все поезда на станции Аушвиц.
Офицерам СС выдавался дополнительный паек, сигареты, мыло и шнапс за «особые работы», вроде отбора и экзекуций. Этот паек шел в дополнение к их и без того полному обеспечению, потому что для них еду готовили повара Waffen SS. В меню входили жареные цыплята, запеченная рыба, кружка пива и неограниченное количество десертов.
А в нескольких сотнях метров от них сидели тысячи смертельно голодных узников, прибывающих ежедневно, и каждый из них мог стать следующим кандидатом на экзекуцию. По приблизительным оценкам, до 90 % человек убили в течение нескольких часов после прибытия. Как только им давали направление Sonderbehandlung («особое лечение», в записях встречается как SB), это означало смерть. Изначально лагерь находился в километре от железнодорожной станции, поэтому отправленных на смерть увозили туда на грузовиках.
СС испробовало все способы убийства евреев и прочих врагов рейха, от измора голодом и расстрелов до удушения угарным газом, но такие практики были признаны неэффективными и затратными по времени, а сожжение требовало большого расхода горючего. Нацистское командование нашло метод, позволявший уничтожать больше людей за один раз при минимальных расходах. Многие узники Аушвица были убиты инъекцией оксибензола в сердце, но самым последним изобретением СС были газовые камеры.
В центре Биркенау находилось два кирпичных здания, которые сохранились после разрушения польской деревни. «Красный и белый дом», как их называли, были замаскированы под душевые, а заключенным обещали, что там их помоют и продезинфицируют. Рядом был припаркован грузовик с обнадеживающим знаком Красного Креста. На деле же в этом грузовике возили канистры с ядовитым газом Циклон Б. Этот эффективный пестицид использовался для уничтожения животных-вредителей в гетто и представлял собой крошечные кристаллы синильной кислоты, которая начинает действовать во влажной теплой среде. Нацистские врачи проводили бесчеловечные опыты над советскими военнопленными в 1941 году в подвалах Аушвиц I, пока не довели систему до совершенства.
С целью поддержать обман, люди в белых защитных костюмах выдавали заключенным полотенца и маленькие кусочки мыла. Далее их заставляли раздеться и направляли в здание с заложенными окнами и не пропускающими газ дверями. Чаще всего люди не представляли, что должно произойти. Немцы выжидали несколько минут, пока люди нагреют помещение теплом собственных тел. Это было необходимо для повышения эффективности яда. И только когда люди зажимались в тесноте и темноте, истекая потом, они начинали подозревать неладное. Кто-то еще ждал, что из фальшивых леек душа польется вода, в то время как остальные уже обнимали друг друга, молились и повторяли «Шма Исраэль». По истечении отведенного времени солдаты надевали противогазы, залезали на крышу и опустошали канистры в диспенсеры.
Заключенные умирали до 20 минут: у кого-то шла пена изо рта, у других кровоточили уши – это зависело от того, насколько близко они находились к местам подачи газа. Смотрители камер постоянно слышали, как люди кричат и дергают дверь, сражаясь за каждый вдох. Только когда все затихало и проходило достаточно времени, чтобы газ ушел по вентиляции, в камеры направлялись Sonderkommando («отряд особого назначения») и избавлялись от тел. Это были группы в 400–900 человек, также известные как Geheimnisträger («хранители секретов»), которых держали в изоляции от остальных заключенных, а их прямой задачей было выносить из газовых камер тела и убирать фекалии, рвоту и кровь, подготавливая помещение для следующей «партии».
Иногда эти обреченные люди находили среди погибших своих родных. Встречаясь лицом к лицу с подобным кошмаром, некоторые кончали жизнь самоубийством – это был единственный способ избежать ужаса впредь. Каждую такую команду также зачищали в интервалах от трех месяцев до года, в зависимости от их эффективности. Первым заданием новых членов Sonderkommando было избавиться от тел своих предшественников. Мало кто пережил войну, но многие записали воспоминания своей сложной судьбы и спрятали до момента смерти.
Унижения членов этого отряда и тел, которые они выносили, не кончались со смертью. Почти ничто не пропадало даром в нацистской машине по переработке людей – все могло пригодиться для блага рейха. Срезанные волосы узниц использовали для изготовления тканей и сеток, а также для изоляции и герметизации немецких боевых машин. Еще не остывшим трупам открывали рты и клещами вырывали зубы, чем также занимался именно «отряд особого назначения». Особенно хорошие экземпляры сохраняли, чтобы в дальнейшем изготавливать зубные протезы. Любые драгоценные камни, найденные в челюсти, сдавали управлению СС в качестве платы за размещение, еду и транспорт в программе экстерминации (истребления). Золотые зубы переплавлялись в слитки.
