– Нет!
– Хорошо. Она тебя не бросила. Но все же она не могла тебе советовать, тебя направлять, с этим спорить трудно. Вот ты и вырос дикий совсем.
– И что дальше? – угрюмо спросил он.
– Ничего особенного. Девушка тебя просифонила, как пить дать. А ты теперь впал в тоску. И тебе не с кем ни поделиться, ни посоветоваться. Но я могу тебе помочь разобраться в этой ситуации и научить…
Роман смотрел на нее, будто взвешивал что-то.
А взвешивать ему было что.
Когда он все это придумал, все тщательно продумал, на него снизошла невероятная легкость. Роман был абсолютно уверен, что потом, когда отомстит, он избавится от груза, и жизнь его пойдет по-другому. По-новому пойдет, потому что сам он станет новым человеком!
Но груза отчего-то сделалось только больше, и новым человеком он не стал. Он в чем-то ошибся, но в чем?
И сейчас, под давлением Ланы, он решился ей поведать о том, что так болело внутри его, но иносказательно. Поведать о своей отвергнутой любви, но таким образом, чтобы Лана думала, что он рассказывает об обычной девушке.
Лана что-то еще говорила, убеждая его.
– Ну, хорошо, – произнес он.
– Ты делаешь мне одолжение?!
– Нет… Извините, Лана… Мне действительно нужен совет.
Он покраснел. Ему это так шло! Лана, искренне увлеченная собственной благотворительностью, в глубине души понимала, что если бы этот парень не был так чертовски хорош собой, то вовсе не факт, что ею овладело бы подобное бескорыстие!
– Я тебя слушаю, – произнесла она с интонацией «доброго доктора».
– Она… – пробормотал Рома, – она оказалась не таким человеком, как я представлял…
– В этом ее трудно обвинить, согласись. Это ведь ты ее представлял. И ошибся в ней ты.
– Она не поняла меня…
– Или ты не сумел ей объяснить себя?
– Нет, я все сказал прямо!
Лана мгновенно представила себе сцену, как Рома, мучаясь, произносит признание в любви, которое для него тем дороже, тем весомее, чем труднее ему далось, и в ответ ждет награды в виде ее взаимности.
«Как все запущено у этого мальчика…» – с сожалением подумала она.
– Хорошо… И что же?
– Она меня не любит. И не хочет меня видеть.
– Бывает, – ответила она ему с легкой прохладцей: такого примитива она все же не ожидала. – Никто не обязан тебя любить, Рома. Это дело добровольное.
– Я знаю, – ответил он. – Но все-таки она же должна нести какую-то ответственность за… За то, что… Есть такая поговорка: «Ты в ответе за тех, кого приручил».
– Во-первых, это не поговорка, а цитата из Сент-Экзюпери. Во-вторых, объясни мне, чем она успела тебя приручить, чтобы быть за тебя в ответе?
– Она…
Роман не нашел слов и умолк.
– Она с тобой заигрывала? – Лана решила все же довести до конца начатое дело психологической помощи.
– Да.
– Как? Строила глазки, кокетничала?
Роман почувствовал, что сейчас он, кажется, в самом деле попал в «запиндю»: иносказательно рассказать не получалось, приходилось врать, выкручиваться…
– Да…
– Скажи, Ромка, ты замечал, что я с тобой кокетничаю и строю тебе глазки?
Он снова покраснел. Ну, какой он все-таки милашка!
– Надеюсь, ты при этом не думаешь, что я в тебя влюблена?
Он удивился.
– Конечно, нет!
– И ты не станешь мне предъявлять за это счет? Не скажешь, что я тебя своим кокетством приручила и теперь тебе что-то должна?
Он помотал головой.
Уже легче.
Лане хотелось – поскольку она не знала сути разногласий Романа с его девушкой, но интуитивно чувствовала, что проблема в нем, и только в нем! – ей хотелось обратить его внимание на ту часть отношений, в которой помещалась его личная ответственность. Потому что, строго говоря, спрашивать за неудачи можно только с себя, – с себя и ни с кого больше. В этом, в строгом спросе с себя, залог будущих удач!
Казалось бы, это настолько очевидно, на самой поверхности лежит, и Лана никак не могла понять, отчего люди не могут додуматься до этой мысли сами, отчего не умеют выбрать правильную позицию в жизни, разумную точку зрения и подход. Ведь все так просто: если несовершенен ты, то над собой можно работать! Есть куда двигаться, есть чего добиваться! Если же несовершенен мир, то все, «запиндя». Мир не исправишь.
Как говорил кто-то мудрый: «Ты не можешь изменить мир? Измени свое отношение к нему!»
Тем не менее перевести стрелки в сознании обычно бывало очень трудно. Людям куда больше нравится перекладывать ответственность за неудачи в отношениях на других. Другие плохие и виноватые, а мы хорошие и несчастные, нас нужно пожалеть.
«Несчастность», без всякого сомнения, придавала Роману оттенок исключительности в собственных глазах, ставила его в оппозицию миру – эдакая модификация романтического героя: «И скучно, и грустно, и некому руку подать». В общем-то подростки часто увлекаются такой позой, вопрос лишь в том, удастся ли им со временем от нее отказаться, или они так и останутся с этим ущербным самосознанием…
Лане не хотелось, чтобы Роман остался ущербным.
Проблема, однако, в том, что вытравить из него эту тягу к «несчастности» можно только многими терпеливыми сеансами, а Лана уже давно не практиковала общую психологию, занимаясь более прикладным и доходным ее применением в области сексуальных отношений, и время ее было расписано на полгода вперед. Да и стоило оно действительно очень дорого, ее время. А один разговор за сменой зеркала вряд ли чему-нибудь послужит…
Ну да ладно, начала уже.
– Значит, ты ее любишь. А она тебя нет. И ты находишь, что ее можно винить в отсутствии ответных чувств?
– Конечно! – удивился Роман. – Ведь я ее люблю!
– Этого мало, Рома, – мягко ответила Лана, проклиная свою участливость.
– А что еще надо?!
Что-еще-надо? Какой простой, какой трудный вопрос… Для ответа на него не хватит жизни.
Или денег, чтобы оплатить ее сеансы.
– Ты ведь не на базаре, где отдал свои рубли, а торговец обязан отдать тебе за них товар. Любовь к себе нужно вызывать… Быть таким, чтобы тебя хотелось любить!
– И как это сделать?
– Долго объяснять… Лучше расскажи мне подробнее, как проходили ваши прогулки, как вы сходили в кафе, о чем говорили. Отношения состоят из подробностей, Рома! Нужно девушку к себе расположить, стать для нее интересным. Нельзя ее обидеть неосторожным словом. Если ты опишешь мне все в деталях, я смогу тебе подсказать, где ты допустил ошибку.
