Тем не менее супротивника этого, стрелка-монголоида, я связал с особым тщанием.
А потом не менее тщательно обыскал. И не зря. Обнаружил аж три заначки: ножик в сапоге, ножик в поясе и никогда прежде не виданный ножик в упаковке из семисантиметрового звериного клыка, оформленный в виде оберега.
Ну прямо ниндзя какой-то, а не простой средневековый разбойник.
– Хороший воин, – по-словенски монголоид говорил довольно чисто. – Кто ты, человек, похожий на белого хузарина и бьющийся, как нурман?
Нет, ну до чего ж самоуверенный мужик! Можно подумать, что это я перед ним лежу, связанный и беспомощный, как младенец.
Но мой Волк его выделил, так что проявим терпение.
– А ты сам-то – кто?
– Я – человек без рода, – на губу пленника опустился слепень, потоптался и впился… «Человек без рода» и веком не шевельнул.
– Огнем его, Ульф! – азартно воскликнул Вильд. – Прижжем ему пятки! Враз заговорит!
– Не заговорит, – возразил я и по азиатским глазам пленника понял, что заработал еще один балл к рейтингу. – Но имя у него всё же есть. Скажи мне его, воин, чтобы я знал, как тебя звать.
– Звать меня можешь – Бури, – разрешил пленник. – Хотя меня редко зовут. Чаще я прихожу сам, и мне не рады, – уточнил он с кривой ухмылкой, спугнув слепня. – Раньше было иначе, но теперь я – никто. Просто стрелок из лука.
Молодец. И имени не назвал. И пошутил изрядно. Выходит, у этой шутки борода еще больше, чем я думал.
– Всякий заговорит, когда… – Вильд дернулся и зашипел.
– Сиди смирно, брат! – прикрикнула Заря, зашивавшая ему спину.
Бури снисходительно усмехнулся.
– А как мне называть тебя, воин?
– Ульф Вогенсон.
– Нурманское имя. Но ты не нурман. Говоришь по-другому.
– Не слишком ли ты умен, простой стрелок из лука? – произнес я на языке данов.
Не понял. Или сделал вид, что не понял. И – следующий вопрос:
– Почему ты пощадил меня, Ульф Вогенсон? Ты убил всех, кто мог быть опасен. А я был самым опасным из людей Красного Угра, когда тот был жив.
– Мне был знак, – сказал я. – Этого довольно?
– Это ответ, – согласился Бури. – Но тебе придется меня убить.
– Почему же?
– Потому что иначе я убью тебя. Когда избавлюсь от этого, – он пошевелил связанными руками.
Вильд вновь хотел вмешаться, но сестра прикрыла ему рот.
– Зачем тебе меня убивать?
– Ты победил меня. И ты меня унизил. Не позволил умереть с честью.
– Значит, я сильнее. Разве ты никогда не встречал тех, кто сильнее тебя?
Азиат усмехнулся:
– Встречал. Давно.
– А если я предложу тебе другой путь, Бури? – произнес я, разрезая путы на его ногах.
– Сразиться с тобой? Это вернет мне честь!
– Я сказал: другой. Не тот, который ведет к смерти одного из нас.
– Покажи его – и я пойду по нему. Возможно.
– Заря, ты закончила с раной? – спросил я, не оборачиваясь.
– Рана! – фыркнула девушка. – Царапинка!
Вильд недовольно хрюкнул.
– Труворсон, принеси оружие этого человека!
Принес. Вот что значит – командный голос.
– Я покажу тебе путь, – сказал я, перерезая ремни на руках азиата. – Но выбрать ты должен сам.
Некоторое время он просто сидел, растирая запястья и искоса глядя на меня. Я был подчеркнуто спокоен и расслаблен. Хотя не сомневался, что смогу опередить. С искусством айдзюцу у меня всё хорошо.
Бури взял короткий прямой меч, вытянул из ножен. Хороший меч. Но его луку и в подметки не годится.
Вытянул руку с клинком ко мне (Вильд за моей спиной задышал чаще), глянул вдоль плоскости.
– Да, – сказал я.
Мы понимали друг друга без слов.
Меч крутнулся у него в пальцах: рукоятью вперед.
Универсальный жест.
Я взял меч, глянул точно так же – вдоль клинка, на одной стороне которого отражалось небо, а на другой – палубный настил, символизирующий землю, потом не менее ловко развернул его острием к себе.
Бури принял его и вложил в ножны.
Он предложил мне свою службу, и я ее принял.
Глава 20
Подобное – к подобному
Приятно быть везучим. Только что ты бегал в исподнем, в сапогах с чужой ноги, а теперь в твоем распоряжении целый корабль с кучей полезного имущества.
И четверо рабов, взятых по праву меча.
И один личный телохранитель экстра-класса.
И красивая девушка, которая уже не только строит тебе глазки, но и совершенно откровенно соблазняет. То бедрышком прижмется, то грудкой…
Пленников я усадил за весла. Парни молодые, здоровые, почти не покоцанные. Нечего им прохлаждаться. Это речное корыто, а не боевой драккар, на котором на румах сидят только свободные воины. Да и не Лебединая Дорога здесь, а мутная пресная речка. Пущай работают. Хотя ноги пленникам на всякий случай спутали.
За кормило я поставил Вильда, который, как и положено варягу, сызмала обучался судовождению, а сам решил поговорить с Бури. Очень уж меня заинтересовал этот человек.
Не поговорили.
Не успели.
Всё в жизни изменчиво, а подобное, как говорится, тянется к подобному.
Это я о приключениях.
Не успел я разобраться с трофеями и подыскать смену одежды по размеру, как нас догнал еще один парусный кораблик, практически аналогичный трофейному. И тут же один из рабов-пленников завопил дурным голосом и попытался треснуть меня веслом.
Не преуспел.
Но на попутном судне возникло нездоровое оживление.
Команда его – навскидку человек пятнадцать – похватала оружие и приготовилась нас обижать.
Причем – дистанционно.
– Кто они? – спросил я Бури, так же как и я, на всякий случай прикрывшегося щитом.
– С нами шли, – пояснил мой новый боец. – От Смоленска. Два дня тому назад отстали.
– Глубоко сидят! – воскликнул Вильд. – Много добычи возьмем!
Раздухарился паренек. Понравилось ему «мирных» купцов грабить.
– Руль закрепи! – бросил я ему. И Бури: – Поговоришь с ними? Хотя нет, не надо.
Что ему говорить? О том, что прежний хозяин убит и речной баркас теперь наш? Так это и без того видно.
Но сказать что-то надо. Вдруг передумают драться. Сила и разум. Вот наше преимущество.
