— Что ты, девочка? — удивился он.
Я не стала объяснять. Шмыгнула носом и на мгновение прижалась щекой к его щеке. Он погладил меня по спине, и мы отправились во двор. Там воины сотницы, сбросив в обрыв кожаную веревку привязали ее к столбу навеса. Затем подкатили к забору повозку. Кварта собралась влезть, как Игрр взял ее за руку и отвел в сторону.
— Сани! — сказал тихо. — Я очень прошу… Ты умница, поэтому поймешь. Если с Амагой не выйдет, найди лодку. Вот! — он сунул ей кожаный кошелек — Здесь двадцать пять золотых. Для сарм — огромные деньги. Покупай, не торгуясь. Нужно будет — убей хозяйку, но лодку добудь! Мы должны уплыть. Сделаешь, и я твой должник. В казне у меня пятьсот золотых, они будут твоими. Когда доберемся, отдам.
— Не нужно! — покачала головой кварта. — У меня будет другая просьба!
— Какая?
— Потом скажу. Обещай, что выполнишь?
— Если это в моих силах.
— В твоих, господин!
Сани выразительно потянула носом и глянула на меня. Богиня-воительница, конечно! Я была с мужем, и от меня сейчас пахнет… Пришлые не чуют этого, у них плохой нюх. Все ясно: кварта хочет семя Игрра. Что ж, если у нее выйдет…
Игрр недоуменно пожал плечами, и я пришла на помощь:
— Не сомневайся, Сани!
— Благодарю, госпожа! — поклонилась кварта, поспешила к повозке и скрылась за забором. К нам подошла Дандаки.
— О чем вы шептались? — спросила подозрительно.
— Я дал денег, — ответил муж.
— Зачем?
— Затем, что сейчас ночь, а ворота караван-сарая закрыты. Так просто их не отворят. У ворот может дежурить стража, ее потребуется подкупить. Мало ли чего… Деньги пригодятся.
— Я думала, собираешься сбежать. Только попробуй! Пока ты в доме, Саруки не станет спешить. Ей нужен живой муш. Узнает, что ушел, подожжет дом: забросает его горшками с горючим маслом, и мы задохнемся, как лисы в норе.
— С ней мне не уйти, — Игрр кивнул на меня.
— Пожалуй! — согласилась Дандаки.
Мы вернулись в дом, где разбуженные сотницей воины принялись готовить оружие. Связывали копья и луки в пучки, шлемы бросали в мешки; все это вместе с дротиками и стрелами выносили во двор. Игрр деятельно помогал. Я не участвовала. Отправилась в триклиний, где села на лавку и прислонилась спиной к стене. Ее так тянет! Гайя уже большая, весит много. В триклинии меня и нашла Бимжи. Глаза ее безумно сверкали, шла она, покачиваясь. Я насторожилась. От сармы в Дни всякого можно ждать, некоторые теряют голову. Кто, интересно, ее выпустил? Я положила ладонь на рукоять меча. Бимжи словно не заметила.
— От тебя пахнет! — сказала, подойдя. — Ты была с пришлым. В тебе его семя.
— И что? — насторожилась я.
— Дай мне!
«Дандаки! — догадалась я. — Почуяла от меня запах и выпустила дочку. Игрр к ней не прикоснется — сотница не выполнила уговор. Что ж, лишь бы отстала…»
— Идем! — сказала, вставая.
Получив желаемое, Бимжи ушла, а я отправилась во двор. Посреди него горел костер. Вокруг на корточках сидели сармы — грелись. Игрр, притащив деревянный кругляш, примостился в сторонке У стены, через которую перелезла Сани, вышагивала Дандаки. Сотница явно нервничала. У, сарм были сосредоточенные лица, в воздухе ощущалось напряжение. Увидев меня, Игрр вскочил.
— Полежала бы! — упрекнул.
— Не могу! — сказала я. — На сердце тревожно.
— У всех так! — сказал муж.
Он подвел меня к кругляшу, сел сам, а меня примостил на коленях. Доспехи мешали прижаться теснее, но все равно было хорошо. Мы сидели тихо, говорить не хотелось. Не знаю, сколько прошло времени: звезды в небе закрывали облака, определить не получалось. Дандаки устала ходить и села на повозку. Костер потух, заново разжигать его не стали. Сармы нахохлились и сунули руки под рубахи. Они могут сидеть так долго, приходилось видеть. Я пригрелась и стала засыпать, как вдруг воины у потухшего кострища встали и насторожились. Я услышала отчетливые шорох и позвякивание. С той стороны забора к нам кто-то лез. Сотница спрыгнула с повозки и сделала знак.
Игрр ссадил меня с колен и подошел ближе. Воины Дандаки, рассредоточившись, встали впереди и по сторонам. Две из них подняли копья. Кто-то принес факел. Над забором возникла голова в шлеме, и через мгновение на повозку соскочила сарма в блестящей лорике.
— Амага!
Прежде чем кто-либо пошевелился, Игрр рванулся к повозке, стащил с нее гостью и прижал к груди. Доспехи, соприкоснувшись, звякнули.
— Хо! — воскликнула Амага. — Ты скучал по мне, тарго!
— Даже не представляешь как! — засмеялся Игрр, отступая. — Мы заждались.
— В караван-сарае не хотели открывать ворота, кричали, что в городе неспокойно, — сказала Амага. — Затем кварта вела нас кружным путем. Мои сармы ждут через две улицы, внизу — десяток воинов. Кварта сказала: ты дашь нам оружие. Это правда?
— Идем! — сказал Игрр.
Он подвел ее к приготовленной куче. По знаку сотницы приблизилась сарма с факелом. Амага открыла рот.
— Это все нам?
— Да! — подтвердила Дандаки. — Убьешь наших врагов, оставишь себе. Еще заберешь с их трупов, что пожелаешь. Доспехи, оружие, коней…
— Так чего мы стоим?! — заволновалась сарма.
Однако Игрр с Дандаки отвели ее в дом, где подробно посвятили в детали плана. Амага слушала, не перебивая. Глаза ее горели.
— Великая Мать послала мне тарго! — сказала, когда Игрр умолк — Завтра мы станем богатыми.
— Или погибнете, — вздохнул Игрр.
— Нас могли убить в набеге, — сморщила нос Амага. — Кто знал, как там сложится? Пропали бы из-за овец. А тут война, победить в которой — честь! О нас будут слагать песни. У каждой будет доспех, меч и шлем, по два коня, стрелы и копья с железными наконечниками. В моем племени это редкость. Нас станут бояться! — она сжала кулак.
— Амага! — вздохнул Игрр. — Умоляю: поосторожнее! Не хочу, чтоб вас перебили, как сурков. Только по сигналу!
— Не беспокойся, тарго! — Амага хищно оскалилась. — Я не полезу очертя голову. Если нас убьют, зачем добыча?
Мы вышли во двор. Сармы Дандаки, привязывая к веревкам копья, пучки дротиков, мешки со шлемами и стрелами, перебрасывали их через забор и спускали вниз. Работали они слаженно, скоро от кучи ничего не осталось. Игрр положил руку на плечо Амага.
— Пора!
— Если все выйдет, как ты задумал, я останусь при тебе? — спросила сарма.
— Зачем? — удивился муж.
— Тебя любит богиня. Ты удачлив, и у тебя мудрая голова. Луну назад нас выгнали в Степь, велев не приходить без добычи. У нас не было даже ножей. Теперь есть оружие, а завтра будет еще больше. С тобой я стану вождем большой орды. У меня появятся стада и свои мужчины. Я буду лежать на шкуре, а они — чесать мне пятки и ругаться, кому первому меня ласкать.
