Верфи Золотого Рога, работая день и ночь, выполнили это повеление. Новый флот вышел в море под командованием капитан-паши Улудж Али с рекрутированными янычарами, сипахи и тымарами на борту. Его численность составляла сто шестьдесят судов.
Флот был плохо оснащен, а солдаты не имели достаточной подготовки для морского похода. Он представлял собой армаду, командовать которой больше всего опасался Барбаросса. Но эскадра производила внушительное впечатление и следовала своим курсом.
То, что случилось потом, нельзя обнаружить запечатленным красками на стенах итальянских дворцов.
Наступило лето, и воссозданный турецкий флот бороздил море. Новый венецианский флотоводец, заменивший того, который возражал дону Хуану, ожидал принятия командования испанским флотом. Но тот не показывался. Однако турки были слишком сильны, чтобы венецианский флот осмелился выступить против них самостоятельно.
Когда же дон Хуан Австрийский вернулся с долгожданными приказами Филиппа и европейский флот достиг численности двести парусов, эскадра Улудж Али долго не появлялась на виду. Он незаметно проскользнул мимо европейских сторожевых судов в укрепленную бухту Модон, к югу от Лепанто. Там он попросил помощи армии в ремонте кораблей, дающих течь или непригодных к дальнейшему плаванию.
Хуан Австрийский
Это поставило дона Хуана перед дилеммой. Он не мог осуществлять боевые операции в море, имея уже в тылу внушительный боевой флот Османов. Не осмеливался он и штурмовать укрепленный порт. Это было бы новой Превезой. Испанские войска под командованием Алесандро Фариезе де Парма (он в будущем станет знаменитым генералом) высадились недалеко от бухты Модон, рассчитывая сразиться с турками. Однако турецкая армия воздержалась от сражения. Когда наступила зима, дон Хуан в раздражении отбыл на Сицилию. Венецианцы ушли в Адриатику.
После этого Улудж Али увел свой призрачный флот с захворавшими командами назад к Дарданеллам, чтобы подготовиться к новому сезону судоходства. Вероятно, во всем Средиземноморском бассейне не было более благодарного судьбе человека, чем он.
И, несомненно, в истории не было блефа, оцененного лучше, чем блеф Улудж Али. Он не смог взять реванш за Лепанто. В течение двух лет европейцы снова господствовали на море, но не могли добиться большего. Память о Барбароссе и призрак появления турецкого флота, не менее мощного, чем прежде, властвовали над умами участников военных советов. Как метко заметил один наблюдательный историк, «Лепанто ознаменовало упадок Испании и турок».
Испанцы хотели покончить с турецкой оккупацией африканского побережья. Венецианцы не соглашались на это, потому что испанцы не помогли им вернуть Кипр. Когда Улудж Али снова появился в море со своим флотом, который по крайней мере мог маневрировать, венецианцы вышли из альянса с Испанией и стали искать мира с сералем на новых условиях. Соколлу не слишком их ободрил. Его представитель, видя комичность положения, со смехом выговаривал послу:
— Для вас потерять Кипр — все равно что лишиться руки. Вы не сможете ее вернуть. Для нас неудача при Лепанто — все равно что бритье бороды. Она вырастет снова.
Венецианцы опасались за судьбу Крита. Они замирились с турками на тех условиях, что и после Превезы, — с обязательством оплатить военные расходы турок и уступкой им территории.
Испанская половина альянса преуспела чуть больше. Дон Хуан во главе внушительной армады захватил укрепления и гавань Туниса — африканский край сухопутного моста в Европу. Однако Филипп, опасаясь честолюбивых устремлений своего молодого единокровного брата, не посылал в Тунис ни продовольствия, ни подкреплений. На следующий, 1574 год Улудж Али и Синан-паша вернули Тунис туркам, прислав на дворцовый мыс несколько испанских командиров в цепях. Филипп, занятый теперь борьбой с голландскими морскими бродягами и протестантскими «пиратами» из Англии, оставил африканское побережье туркам. Это была та самая потерянная рука, которую невозможно вернуть.
По необходимости, испанский король прочно утвердился в районе Гибралтара, распространив свое влияние на Марокко. К востоку от мыса Матапан господствовал, как и прежде, турецкий флот. В середине следующего столетия турки реализовали угрозу Соколлу оккупировать Крит. Жители острова предпочли правлению венецианцев власть турок. Один из выдающихся визирей, Купрулу, завершил захват Крита, отдав в аренду ослабленной Венеции залив Суда.
В течение ста двадцати лет после того, как Сулейман и Барбаросса разработали план военно-морских операций в Средиземном море, турецкие корабли действовали согласно этому плану. Европейцы посылали иногда против турок крупные эскадры с войсками, но сопутствовал этим экспедициям успех или нет, они не могли надолго отнять у мусульман территории, находившиеся под их контролем.
Информация к биографии
ХАЙРЕДДИН-ПАША
Барбаросса — имя, которое дали христиане семье грозных морских разбойников и турецких адмиралов XVI века — Аруджу (Харуджу), Хизру (Хайр-эд-Дину; Хайреддину) и Хасану, сыну Хайреддина. В 1840 году капитан Уолсин Эстерхази, автор исторического описания правления Османской империи в Африке, выдвинул предположение, что Барбаросса — Рыжебородый — было просто искажением имени Баба Арудж (отец Арудж). Современная арабская хроника, опубликованная С. Рэнгом и Ф. Денисом в 1837 году, ясно говорит о том, что именем Барбаросса христиане называли только Хайреддина.
Османская империя на Средиземном море нуждалась в могущественном и сильном флоте. Она настраивала пиратов-мусульман против христиан, и пираты были неплохими союзниками в этой борьбе.
Султаны давали и обещали еще больше золота пиратам, строили корабли в Измире, собирая бродяг и авантюристов со всего света. Это были итальянцы, греки, датчане, норвежцы.
Они все охотно принимали ислам, потому что не были приверженцами какой-либо определенной веры, называли себя мусульманами, но при этом, когда выигрывали в походах, пили за удачу вино, а самых красивых невольниц делали своими женами.
Именно тогда Хайреддин превратился в турецкого капитан-пашу — впоследствии адмирала.
И тут, в 1533 году, Хайреддин получает приглашение от турецкого султана. В Золотой Рог Хайреддин прибыл вместе со своим флотом, и его корабли были нагружены подарками для султана и рабами, которых можно было продать на Константинопольском рынке и получить баснословные деньги.
В ответ на это морской разбойник был одарен султаном почестями и наградами. Первый турецкий флот образовался в Анатолии и состоял из тридцати парусных судов. Они постепенно завоевывали большие куски территорий в Эгейском море.
Кроме того, Хайреддина назначили главнокомандующим всем турецким флотом в Северной Африке и одновременно — бейлербеем в том же регионе.
С этого дня все беи африканских государств должны были неукоснительно подчиняться одному человеку — Хайреддину. Он стал любимцем Сулеймана.
