Нет, он не мог позволить себе подобный риск. На это уйдет время, а его, может, вовсе нет! Артем ползком добрался до края кустов: теперь от темного силуэта его отделяли какие-то десять метров. Следовало решить: перебежать в боковые кусты, откуда до силуэта останется всего метров пять – два прыжка, не больше? Или рискнуть и перескочить десять метров?
Он проверил нож в набедренном кармане брюк. Как профессиональный охранник, он имел право на ношение огнестрельного оружия, и оно у него имелось. Но если где-то торчит вторая тень, Артем не хотел ее спугнуть.
Его сомнения разрешились сами по себе: человек разогнулся и направился прямиком в его сторону. Почти одновременно с другой стороны возник еще один силуэт и тоже направился к воротам.
Артем достал нож, прицелился в бинокле ночного видения и отправил его в первого. Афган не прошел даром: мужчина упал в ту же секунду. Ни один звук не нарушил тишину: нож беззвучно вошел в горло, тело беззвучно осело в снег. Артем попал туда, куда метил.
Второй, видя, что напарник неожиданно присел, растерялся. Заметался: то ли бежать к напарнику, то ли наутек. Артем воспользовался его замешательством. Ему хватило трех – да, трех, не больше! – скачков, чтобы свалиться всей своей немалой массой на второй темный силуэт и быстро вжать его в снег, завернув руки на спину.
Наручники. Захват за воротник: встать! Первый бандит тихо и неподвижно лежал неподалеку. Артему совсем не хотелось видеть, как он пускает кровавые пузыри на снегу, – он слишком много видел смертей. Но надо было показать второму подлецу, чем он рискует.
Артем молча подтащил его за шкирку к телу, едва не ткнул мордой в потемневший от крови снежный наст: «Понял?»
Тот понял.
– Не убивайте!!! – Он хотел было бухнуться на колени, но шкирка, крепко удерживаемая Артемом, не пустила.
– Не убью. Если расскажешь, кто тебя нанял.
– Это Олег… Я заказчика не знаю… Спросите у Олега…
Но Олега спрашивать уже было бессмысленно. Его агония подходила к концу.
– Нет, ты, – произнес он, тряхнув мужчину за шкирку. – Рассказывай все, что знаешь! Ты взрывчатку положил?
– Да…
– Как управляется взрыв? Мобильник?
– Радио… Вы меня не убьете?
– Да нужен ты мне, падаль! – Артем послал виртуозный плевок в снег. – Говори, я сказал!
– Контролька у Олега…
Артем, не упуская из виду своего пленника, наклонился над телом. Олег уже не шевелился.
Артем извлек из его правого кармана нечто, похожее на брелок с кнопкой.
– Это?
– Да, вроде… Я не виноват, клянусь, я только Олегу помог!
– Дерьмо, – ответил Артем. – Таких, как ты, в Афгане мочили. И правильно делали: меньше дерьма на свете… Ты сюда приходил, когда гранату со слезоточивым газом в подвал забросили?
Пленник молчал. Артем понял: пытается сообразить, соврать или нет. Высчитывает, может ли Артем узнать правду, коли Олег уже мертв.
– Приходил, – произнес он.
– Можешь не отвечать. В машине кто был? Когда пытались сбить Людмилу?
– Не знаю, ей-ей! Я не был!!! – Его пленник сник окончательно. Может, врал, может, правду говорил. На мертвого свалить теперь легко.
– Допустим. Дачу поджигали вдвоем?
– Ну… Если говорить о фактах… – что-то пытался выгадать бандит.
Артем ударил его в живот.
– Вдвоем… – выдавил из себя бандит, согнувшись.
– Дерьмо, оно дерьмо и есть, – прокомментировал Артем. – Рассказывай правду, не то сейчас ляжешь рядом с дружком!
– Заплатили хорошо… Двадцать тысяч. Но, честное слово, не знаю, кто такие! Хочешь, маминой могилой поклянусь?
Тьфу ты, падаль! Как будто у тебя есть хоть что-нибудь святое!
Артем, оставшийся в душе солдатом, ненавидел это склизкое сознание криминала: тут он соплю готов пустить на маминой могиле, а там готов на тот свет любую душу отправить! Вот ведь гадость!
Он брезгливо ответил:
– Заткнись.
Ведя пленника за наручники, он не хотел спрашивать его имя, ибо имя ему было «дерьмо»! Артем вошел в дом, стукнул в дверь подвала:
– Денис? Люля? Можно выходить! Оденьтесь и идите во двор: дом заминирован!
После чего, все так же таща пленника на привязи, обошел с ним дом.
– Показывай, где взрывчатку заложили!
Ее заложили с трех сторон. Опоздай Артем на пять, максимум десять минут – и дом бы взлетел вместе со всеми его обитателями. С Люлей, с балбесом Дениской – племянником, сыном старшей сестры, перед которой Артем никогда бы, по гроб бы не оправдался…
– Слушай, дерьмо. Если еще раз сюда сунешься, отправишься вслед за приятелем. Понял?
– Понял!!! – подобострастно ответил бандит.
– Сейчас тебя милиция заберет. Но не надейся, что там ты окажешься в безопасности! Я тебя везде достану, гнида. Понял?
– Понял!!!
– Не смей сюда больше соваться. Я тебя, дерьмо, переиграю. И всех тех, кто за тобой, кто тебе вонючие доллары платил! Запомни это. И им передай!
– Запомню!.. – ответило безымянное «дерьмо». – Передам!..
И Артем понял, что он и впрямь урок усвоил.
– Олег говорил, что с вами дьявол, а я не верил! – вдруг истерично выкрикнул пленник. – А вот теперь верю!
Он и вправду был страшно напуган, этот недоносок. Что означало, что он больше сюда не сунется. Даже если останется на свободе, что, по логике вещей и закона, невозможно.
И можно будет немного отдышаться, пока они не наймут другого убийцу.
…Сдавая «дерьмо» милиции, Артем попросил вызвать саперов, чтобы разминировать дом, в котором жили двое близких его одинокому, одичавшему сердцу людей: Люля и его безалаберный племяш Дениска…
Ему показалось, что, выходя из подвала, Люля адресовала ему благодарный взгляд. И этот взгляд согревал его. Но он знал: благодарность – это еще не любовь.
«Возможно ли ее добиться?» – спрашивал Артем того, кто хранил его не раз.
И тот, кто хранил его не раз, отвечал: забудь.
Беда в том, что он никак не хотел забыть. Может, удалось бы, если бы он оторвался от нее, перестал жить в ее доме.
Может, когда-нибудь и удастся, когда миссия его будет закончена и он сможет покинуть ее заколдованный, несчастный дом. Когда он перестанет жить с ней, дышать ею. Когда больше не будет разговоров об эскизах и прочих пустяках, ее плача во сне и его почти легализованного права ее утешать. Когда его щедрое, истосковавшееся по отдаче сердце перестанет соваться, как теплый молочный щенок, в каждую перемену ее настроения, в каждый ее вздох, в каждый фрагмент ее бытия…
