– Ты спишь, Майя? – тихо спросил Кис.
Она медленно повернулась.
– Тебя жду…
– Я… Я выспался. Скажи мне, о чем ты тогда с Лазарем говорила по телефону, когда ему инструкции давала?
Майя долго вспоминала, морщила нос, не могла никак сосредоточиться.
– Иди ко мне, – наконец произнесла она.
– Майя, это очень важно…
– Это самое важное: иди ко мне, – нежно, зазывно прошептала она и протянула руки.
Кис медлил. Кис все еще колебался.
Майя вскочила, приблизилась к нему босиком, взяла его за обе руки и потянула, вынуждая сделать несколько шагов в сторону тахты.
И он их сделал.
Вот он и наступил, тот момент, когда неизбежное должно случиться, еще успел подумать он перед тем, как рухнуть в бездонную пропасть ее объятий…
– Ах, Алеша, – говорила она, поглаживая его по животу, – как мне хорошо с тобой, если бы ты знал! Ты не обиделся тогда, ну, когда я сказала, что с тобой только в наручниках можно, нет? Я ведь тогда не знала… Нет, я знала, я предчувствовала, что с тобой будет так чудно, так восхитительно хорошо… Ты не поверишь, когда я увидела тебя на экране, я вдруг поняла, что я хочу туда, туда, где ты… Не понимаешь? Я тебе объясню…
Да, именно в том разговоре по телефону с Лазарем Майя обронила фразу насчет прессы… Алексей почти не слушал ее щебетанье. Мысль его заработала снова, и ему нужно было немедленно прояснить ее до конца.
«…Был момент такой, признаюсь тебе, – я обиделась на Касьянову, на Александру твою распрекрасную… Ты не думай, мне вообще-то до нее дела нет! Но вот был такой момент, когда мне захотелось ей отомстить: она мою статью раскритиковала! Она считает, что только ей одной дано знать, как надо писать и как не надо! И я еще подумала: вот увести бы у нее мужика! И тогда я тобой заинтересовалась…»
И еще она сказала что-то вроде «серьезно». О чем шла речь?
«…Вот тогда я и обратила на тебя внимание. Ты знаешь, у меня такое чувство, будто я влюбилась в тебя сразу же…»
И еще она сказала – «скоро»…
Кис осторожно высвободился из-под ее рук, сходил за сигаретой, прикурил и присел на постель рядом с Майей.
– Вспомни, пожалуйста, что ты сказала Лазарю по телефону насчет прессы?
Майя изумленно уставилась на него: он ее вообще не слушал, что ли? Некоторое время она решала: обидеться или нет. Затем пожала плечами и улыбнулась:
– Да ничего особенного! Он все мне про славу твердил, а я ему сказала, что на телевидении я только страху натерпелась, а вот настоящее дело будет в прессе! Я ведь даже начала статью набрасывать, ты не видел в компьютере?
– Не обратил внимания. И о чем статья?
– Как о чем? Обо всем об этом! Как Марка застрелили, потом Бориску, как мы документы нашли… А что?
– Прости, Майя, я в журналистских делах ничего не понимаю, но мне представляется, что сначала надо иметь стройную версию, которая могла бы объяснить все эти факты, а уже потом писать статьи!
– Точно, ты ничего не понимаешь! Моя задача – описать, как дело было! А версии будешь строить ты. А потом, – усмехнулась она, – когда материалы опубликуют, и вся страна будет активно строить версии. Знаешь, куда их надо отдать? В «Совершенно секретно»! Это их профиль! Александра сможет устроить?
– Между прочим, компьютер у меня на даче остался, и материалы в нем.
– Ну, мы же не будем тут вечно сидеть, правда же?
– Вечно – не будем. Но пока я не пойму, что к чему, – мы с места не стронемся. Чтобы отсюда уйти, надо понимать, куда и как, а для этого надо точно знать, где нас подстерегает опасность. Подозреваю, что твой кузен дорого бы дал, чтобы нас найти… И ты оказалась права – в милицию нам тоже пока нельзя являться. У Лазаря твоего, похоже, там есть кто-то, кто нас сразу же ему и сдаст…
– Вот видишь! – торжествующе проговорила Майя. – А ты не хотел верить!
Кис не стал ввязываться в дебаты. Этот аспект он будет обсуждать с Серегой.
– Так ты ему сказала по телефону, что материалы скоро в прессе появятся? – вернулся он к интересующей его теме.
– Ну да! А что?
– Вспомни, маленькая, весь разговор, это очень важно!
– Алеша, ну это когда же было!
– Три дня назад. Вспоминай. Ты сказала слово «серьезно» или «серьезные»… О чем шла речь?
– А, ну конечно же, это про материалы! Кузя надо мной смеялся, спросил, уж не собрание ли анекдотов я собралась публиковать. А я и ответила, что материалы самые серьезные…
– И еще, ты добавила что-то еще… Про что-то в «надежных руках».
– Кузя сказал: ну тогда смотри, береги свой компромат как зеницу ока! А я его заверила, что документы в надежных руках. Да, он еще спросил, доверяю ли я тому, кто хранит документы, а я сказала: «Как самой себе…»
– И кого же ты имела в виду?
– Как – кого? Тебя, конечно!
– Хм, меня… Кузя хорошо осведомлен о твоей личной жизни? Он знает о твоих друзьях, поклонниках, любовниках?
– Еще как! Сам всегда выспрашивает. Он же – я тебе говорила – любит выступать в роли женщины, и я для него – источник информации и вдохновения! Я бы, знаешь, не удивилась, если бы Лазарь в кустах засел, чтобы подсмотреть, как меня насиловать будут! И потом использовал для своего актерского арсенала в роли драг-куин!
– Про Веню он тоже знал?
– В подробностях.
– Так вот почему его пытали и убили…
– Почему? – Майя вдруг перешла на шепот.
– «Надежные руки». Обо мне Лазарь ничего не знал, «надежные руки» для твоего братца – это Вениамин, друг с детства, верная жилетка, палочка-выручалочка, твой преданный паж-мазохист… Лазарь решил, что твой компромат хранится у него.
Майя села к Кису на колени верхом, обняла за шею и прижалась головой к груди. Некоторое время они молчали.
– Пожалуйста, Алеша, пожалуйста, не надо сейчас об этом… – вдруг прошептала она ему в ухо. – Лучше поцелуй меня, слышишь, поцелуй…
…Едва ее губы коснулись его шеи, как мыслительный процесс детектива моментально и полностью конвертировался в сторону peace&love, а воображение заработало только на тему «давай еще так»…
* * *
К утру Кис, подсобрав оставшиеся после головокружительных упражнений с Майей силенки, решил съездить на свою дачу за компьютером. Она уже крепко спала, и он не стал ее будить. Он обернется часа за три, вряд ли она проснется за это время. Мобильный он забрал с собой – от греха подальше. На этот раз Алексей оставлял Майю со спокойной душой – здесь она была в безопасности, найти их практически невозможно. Они и сами едва знали, где находились.
