– Девочка! – громогласно возопил Лазарь и, вскочив с кресла, крупно зашагал по комнате, картинно воздев руки. – Де-воч-ка! Скажи, почему ты пришла ко мне? – драматически повысил он голос, заполнив комнату модуляциями своего сочного баритона.
Кис порадовался, что не смотрел фильм с его участием.
Майя молчала, не понимая, к чему клонит двоюродный брат.
– Алексис! – воскликнул Лазарь. – Что вам сказало это дитя? – Он крутанулся, всполошив шелк халата, в сторону Майи, чтобы направить на нее указующий перст. – Что оно пролепетало перед тем, как привезти вас ко мне?
– Что вы общаетесь со многими влиятельными людьми и сможете разузнать интересующую нас информацию. – Кис едва сдерживал улыбку.
– Вот именно, Алексис, вот именно! С влиятельными, с влиятельнейшими людьми! – Он воздел указательный палец к потолку. – И что из этого следует? Какое умозаключение вы как детектив делаете?
– Простите?
– Да-да, какой логический вывод, я вас спрашиваю? Ну как же, вы же детектив, у вас же должна быть дедукция-индукция… Ну?
– Не пойму, что вы хотите услышать. Вы знакомы с людьми, которые, как я понял, располагают информацией. А нам эта информация нужна. Вот и вся дедукция.
– Ошибаетесь, милейший Алексис, ошибаетесь, роднуля! Я не знаком – я дружу! Разницу чувствуете? Я дружу с сильными мира сего!
– Рад за вас. Что из этого следует?
– Не крути, Кузя! Ты можешь мне помочь, да или нет? – прошептала Майя. В глазах у нее стояли слезы.
– Девочка, не плачь! Я не могу тебе помочь – я тебе помогу прямо сейчас! – провозгласил кузен. – А что этот твой детектив, какой-то сомнительный, право! – неожиданно сменил он тон. – Ничего не сечет! – В голосе актера слышалась обида.
Должно быть, Алексею следовало вывести какой-нибудь комплимент Лазарю при помощи «дедукции», но последняя детектива явно подводила.
– Кузя! Ради бога, ты же не на сцене!
– Ну смотрите же, дети мои, это так просто! – смилостивился Лазарь. – Я дружу, я бы даже сказал, состою в близких, местами интимных, отношениях с очень серьезными людьми…
Он выдержал паузу, выглядывая в лицах своих слушателей реакцию. Кис изобразил внимание – это все, на что он был способен, – Майя устремила на него взгляд, полный надежды. Лазарь счел, что реакция удовлетворительна, и продолжил:
– И эти люди ценят и любят меня… Они мной дорожат, понимаете? – он рухнул в кресло и снова выставил голые волосатые ноги, зорко меж тем вглядываясь в лица своей «публики» в виде кузины и детектива. «Публика» изобразила почтение, у нее не было иного выхода, свите вменялось в обязанность играть короля.
– Alors
[12]
, поймите, дети мои, что никто, никто… – Лазарь опять воздел руки к потолку. – НИКТО НЕ МОГ ЗАКАЗАТЬ мою любимейшую кузинку, не спросив меня!
Напрасно потраченное время. Самовлюбленный дебил несет ахинею. Можно уходить.
– Вы знаете, что значит для меня это дитя? – простонал Лазарь, прикрыв глаза и указав на Майю слабым жестом умирающего. – Mon enfant, ma s’ur!
[13]
Это моя царица! Это мой идеал! Это в ней я черпаю свое творческое вдохновение!
– Когда он переодевается в «драг-куин»,
[14]
– прошептала Майя, – он копирует мои манеры. Во всяком случае, он так считает.
– И это всем известно! – Лазарь воскрес и снова вскочил с кресла. – Но меня, – с нажимом произнес он, – меня никто не спросил! Что из этого следует, господин частный сыщик? Ну не молчите же, Алексис, это же так просто! Из этого следует, что ты, девочка, и вы, Алексис, вы напрасно теряете время в поисках заказчиков! ПОТОМУ ЧТО ИХ НЕТ! – Он громко щелкнул пальцами, чтобы звуком подтвердить тщетность их хлопот. – Никто не мог «заказать» – фи, слово-то какое вульгарное – мою сестричку, не спросив меня!
Зазвонил телефон, и Лазарь жестом фокусника вытащил из складок халата крошечный серебряный мобильник. При первых же звуках голоса своего собеседника он вдруг посерьезнел и направился в соседнюю комнату, прикрыв за собой дверь.
Майя неслышно подошла к двери и прислушалась. Алексей остался сидеть, жалея о потраченном времени и пытаясь обдумать, какие еще ходы у них есть в запасе.
За секунду до того, как дверь снова распахнулась, Майя влетела на диван, словно и не двигалась с него.
– Вот что, детки. Мне надо отлучиться, дела… Я все сказал? Да, я сказал самое главное: Майя, сестренка, кому ты нужна, зайка моя? Да кто же тебя, деточка, всерьез воспринимает? Неужто ты и впрямь предположила, что твое заявление на телевидении могло всполошить важных людей? Да у родимой милиции на них всех досье давно покруче твоего заведены! Но только где она, милиция? Сидит, миленькая, пузыри пускает! Куда им с такими людьми тягаться, кишка у них, у ментов, тонка! А ты вот, глупенькая, решила, что эти славные, солидные, достойные люди тебя испугались? Не знаю, радость моя, кто там вокруг тебя чистит и зачем, но это какая-то шелупонь, несерьезные ребята. I am sorry
[15]
. Ищите, Алексис, ищите ailleurs
[16]
. А сейчас, mes chers amis
[17]
, я вынужден откланяться. Дела, мой друг, дела, покоя сердце просит, и каждый день уносит частицу бытия, а мы с тобой вдвоем предполагаем жить, да глядь – как раз помрем!
[18]
Лазарь искусственно расхохотался и, раскинув руки, стал теснить их к двери.
Кис ожидал увидеть на лице Майи совершенное разочарование, но она, напротив, была почему-то весьма оживлена.
– Не будем тебе мешать, Кузя. Иди сюда, я тебя поцелую. Спасибо, дорогой.
– Ну что ты, сестренка, ты же знаешь, что я за тебя в огонь и воду!
Лазарь охотно выпроводил их из квартиры и закрыл за ними дверь. На лестнице Майя приложила палец к губам и потащила Киса вниз.
И только когда они оказались в машине, она рассказала ему содержание подслушанного разговора.
Речь шла о встрече, которая, как заверил Лазарь неизвестного собеседника, непременно состоится в назначенное время, а именно: в пять часов утра в «театре».
Театр – уж не тот ли, что Кис видел в видеозаписи на компьютере? Да только как же его вычислить? Кис посмотрел на часы: было начало четвертого.
