Он слышал, как скрипнула кровать в другой комнате. Майя не спала. Ждала его?
Кис встал со стула. Постоял и сел обратно. Зажал голову руками, пытаясь отогнать мысли о Майе.
Снова скрип кровати, на этот раз более продолжительный. Вот и тихие шаги босых ног. Голова его поплыла. Ему не хватало воздуха.
Сейчас она откроет дверь…
И он знал, что крепость будет сдана и белый флаг уже выброшен, уже покорно и позорно висит на виду, смиренно развеваясь навстречу победительнице.
Дверь открылась, и Майя безмолвно возникла на пороге, глядя на него огромными, зовущими глазами.
Алексей встал и распахнул руки. Ему показалось, что она взлетела, роняя плед, как ненужную шкурку, и впорхнула в его объятия.
И вот тогда, когда они плотно сомкнулись у нее на спине, когда он вжал ее тело со всей силой в себя – вот тогда-то он и зазвонил, их мобильный.
Номер, которого они не давали никому.
Они замерли, не разнимая рук, словно звонок проткнул их, как бабочек в коллекции, невидимым стержнем.
Кис вспомнил, что не выключил телефон после того, как Майя говорила с кузеном.
Телефон затих.
Кис, выпустив Майю из мгновенно остывших объятий, подошел к столу, взял сотовый в раздумье. Если у Кузи стоит определитель, это мог звонить он. Телефон зазвонил в его руке с новой силой, будто звонивший точно знал, что его непременно должны услышать.
Алексей решился и нажал на кнопку соединения. Молча прислушался.
– Кис? Кис, это ты? Не молчи! Кис, ответь!
Это был Серега.
– Я здесь.
– Ну, наконец-то! – выдохнул Серега.
– Откуда у тебя этот номер?
– Ну ты даешь! Совсем башку снесло, да? Ты же звонил Борису! Там же этот номер зафиксировался! Мы проверили, на кого он выдан! Подъехали к мужичку, он объяснил, что оформил сотовый по просьбе Вениамина Смирнова, а остальное дело нехитрое сообразить!
Алексей похолодел. Как он мог допустить такую оплошность! Не стереть номер их мобильного с определителя! Он его не узнал, вот в чем дело! Он не помнил номер их сотового, он его никогда не набирал…
– Да только ты, говнюк, телефон выключенным держишь! Хорошо, хоть сейчас дозвонился до тебя. Кис, дело серьезно, слышишь? У нас тут мобилизация полная! Щедринская с тобой?
Кис растерялся не на шутку. Впервые за много лет он боялся сказать Сереге правду. Но соврать другу было выше его сил.
– Со мной.
– Вы где?
Он медлил, он искал подсказку в Майиных глазах, но они смотрели на него с отчаянием тонущего, и подсказки в них не было.
– На моей даче.
– Не двигайтесь. Мы сейчас приедем. Нам Щедринская очень нужна. Кис, слышь, не двигайтесь!
– Вы ее задержите?
– Не без того. А что ты хочешь, тут такая заваруха, мокряк на мокряке, да и с ней до сих пор непонятно. А ты чего, у нее в заложниках или в охранниках? Да не боись, ей у нас только спокойней будет. И нам тоже, а то за этой малышкой кровавый хвост тянется. Ладно, при встрече поговорим. Жди, мы минут через сорок подтянемся с Димычем!
Кис выключил телефон и посмотрел на Майю. Она одевалась.
Он тоже стал одеваться. Мысли путались. Серега едет сюда. Серега, старый друг Серега. Со старым другом Димкой.
Майя молча ждала его решения.
– Быстро, – сказал Кис, – с вещами на выход.
Через пять минут он уже завел «Москвич» и они растворились в ночных проселочных дорогах. На запертой двери осталась белеть записка:
«Приду сам, когда найду доказательства».
Кис молчал, вглядываясь в темень. Он понимал, что сегодня сделал – не хотел, не предполагал, но сделал! – выбор в пользу Майи. Между любимой женщиной и Майей. Между другом и Майей. Между самим собой – и Майей…
Всё, все его убеждения, все его принципы, все его представления рухнули в этот вечер. Он изменил любимой женщине и заподозрил друга в измене. В эту фразу можно было бы дважды вставить слово «почти», но Алексей не хотел прятаться за словом.
Прав ли он? Кис не знал. Но чувствовал, что Майя стала ему слишком дорога, чтобы он мог пожертвовать ею.
Она молча курила, стряхивая пепел в окно.
– Я встану где-нибудь в лесу, поспим немного, – сказал Алексей.
– Поехали к Кузе. Прямо сейчас.
– Не поздно?
– Нет.
Майя назвала адрес, Кис развернулся и направился в сторону Москвы.
* * *
Дверь отворилась, и высокий лохматый брюнет с нежными коровьими глазами выкинул навстречу Майе длинные руки в широких халатных рукавах:
– Дитя, сестра моя! Прошу в мои края!
[10]
– громогласно продекламировал красавчик и распахнул свои объятия, вслед за коими распахнулись и полы шелкового халата, обнаружив весьма кокетливые трусы бордового, в тон халату, цвета, где на самом интересном месте было вышито золотом «Love me»
[11]
. – Сестренка! А кто это с тобой?
Кузя с недвусмысленным любопытством рассматривал Алексея.
– Алексей Андреевич Кисанов, частный детектив.
– Тот, которого ты выкрала из-под носа у Усачева? Браво, сестренка! Проходите, Алексис, не стесняйтесь, здесь все свои!
– Не помешаю? – изощрился в вежливости Кис.
– Ну что вы, ну что вы, – кокетливо произнес Лазарь, – какие церемонии, право! За счастие почту ваше присутствие!
Они вошли в белую гостиную – белые стены, белый рояль, белые шторы, белая мебель. Кузя-Лазарь поспешил вперед – прикрыть дверь в соседнюю комнату, где на необъятной фиолетовой постели просматривались два мужских силуэта.
– Что стряслось, зайка моя? – Кузя уселся, закинув голую волосатую ногу на ногу. Бордовый шелк его халата элегантно приземлился на белую кожу кресла. – Что привело тебя ко мне посреди ночи?
Майя принялась сбивчиво рассказывать события последних дней. Кузя слушал молча, один раз только встал, чтобы прикрикнуть на своих дружков, слишком шумно резвившихся в соседней комнате.
– Так, все понял, – сообщил он, когда Майя умолкла. Он скрутил сигарету из «травки» и затянулся, выпустив вонючий дым горящего сена. – И чего ты хочешь от меня, дорогая? Что я могу для тебя сделать? Проси! – Он выкинул вперед руку с куцей самокруткой между пальцами жестом римского императора.
– Лазорик, ты можешь узнать, кто меня заказал? – Майя сложила молитвенно руки. – Для меня единственное спасение – найти тех, кто убил Марка и теперь охотится за мной!
