— У него они были отключены перед утилизацией, только с комплексом умники прощёлкали и не деактивировали… Кстати, комплекс вёл запись всего того, что делал Объект, посмотрим? Будем всё видеть его глазами.
— А давай, время ещё есть, – кивнул молодой и насторожился. Пришельцы встали и стали разглядывать, как от реки по полю к телам ползут шестеро человек в мокрых пятнистых комбинезонах.
— Это ещё кто? – спросил молодой.
— Думаю, товарищи солдат, что тут лежат. Они нам не мешают, работают с другой стороны поля, с начала ряда тел… Смотри‑ка, осматривают их.
— Похоже, ищут кого‑то определённого, один накрывается чем‑то вроде плаща и светит фонариком на лицо убитого. Часовой противника их не видит.
Пришельцы снова склонились над прибором и просмотрели в быстрой записи большую часть приключений Объекта. После последних минут записи они несколько секунд сидели ошарашенные.
— Да–а-а, покрутило его, – пробормотал молодой и тут заметил, что старший делает то, что не предусмотрено инструкцией. – Ты его хочешь оживить?!
— Да. По инструкции мы должны деактивировать комплекс, что разрушит его, но можно уничтожить комплекс другим путём, запустив его на полную мощность. Тогда он тоже разрушится, но…
– …парень снова оживёт, но больше не сможет иметь такую полезную привычку и станет обычным человеком.
— В точку. Это малое, что мы можем сделать для него, не нарушая инструкции.
В это время раздался глухой удар, набатом пронзивший тишину на поле. Оба пришельца вздрогнули, это был первый удар восстановленного сердца, за ним последовали второй и третий, и лежавшее перед ними тело судорожно вздохнуло.
— Всё, уходим, – тихо приказал старший и, убрав прибор, прикрепив его к поясу, первым двинул в сторону города. Через несколько секунд его и напарника поглотила искусственная тьма. Когда она рассеялась, на этом месте никого не оказалось.
Когда осназовцы обнаружили ряд с офицерами, они убедились, что нужного человека на месте нет, но в ряду тел была щербинка, одно место в середине пустовало.
30 мая 1942 года. Москва. Кремль. Зал для совещаний
– …На данный момент наш прорыв в глубину их обороны немцы никак не могут локализовать из‑за выведенного из строя штаба фон Бока, резервы запаздывают, – докладывал стоявший с папкой в руках маршал Шапошников. – В прорыв уже ушли шесть армий, четыре на Харьков и Киев, две по флангам, расширяя коридор прорыва. Уже сейчас можно сказать, что тактика действий моторизованной группы майора Мишина полностью оправдала себя. Ещё неделю назад мы начали создавать такие смешанные механизированные группы под командованием опытных командиров. Создано одиннадцать групп, во время прорыва они ушли далеко вперёд, захватывая мосты и другие переправы. Вчера вечером тяжёлый батальон прорыва майора Шереметьева обошёл и завершил тактическое окружение Белгорода. Прямая дорога на Киев открыта. В данный момент мы вводим в бой все резервы, продолжая наступление. В двух местах созданы кольца окружения, куда попали резервы немцев. Некоторые избежали окружения и сейчас отходят под ударами нашей авиации, но некоторых мы захлопнули. Авиация противника в основном бездействует или уничтожена на аэродромах нашими моторизованными группами. Опыт майора Мишина показал, что танк на взлётной полосе – лучшее средство против авиации противника.
— Что с корпусом Титова? – поинтересовался Сталин.
— Выведен в резерв на отдых и пополнение, товарищ Сталин. Он понёс большие потери во время удара в тылы немецкой обороны. Как оказалось, противник успел создать в некоторых местах круговую оборону. Именно на позицию такого подразделения, куда ему указал штаб Украинского фронта, и вышли подразделения Титова. Глубокоэшелонированная оборона не выдержала удара наших войск с двух сторон, и линия фронта была прорвана. Немцы прилагают колоссальные усилия по стабилизированию обстановки, но оборона у них уже посыпалась, и их части начали отступать, чтобы занять новые позиции и остановить наши наступающие войска на новых рубежах.
— У кого будут вопросы к товарищу Шапошникову? – просил Сталин.
— На сколько мы уже углубились на оккупированные территории противника и сколько освободили нашей родной земли? – спросил Мехлис.
— Как я уже говорил в начале совещания, наши подразделения прорыва вклинились на восемьдесят–сто километров вглубь порядков немцев и на триста километров по фронту. Немцы отступают. Взято много трофеев.
— Меня интересует подразделение майора Мишина. С нападением на штаб группы армий „Юг“ вообще какая‑то тёмная история. Нам с товарищами не понятно, хвалить там кого, награждать или нет?
— Думаю, я отвечу на этот вопрос, – тихо сказал Сталин. – Мы не приказывали майору Мишину атаковать штаб фон Бока, это было его личное решение честного офицера. Понимая тяжёлую обстановку на фронте, он решил нанести удар в самое сердце военной машины нацистов. Это было смертельным решением. Но он решил лично повести за собой своих людей–добровольцев.
Все они погибли как герои, но штаб фон Бока уничтожен вместе с ним самим и большей частью генералитета, которые погибли при штурме. Думаю, все солдаты и офицеры, участвовавшие в штурме штаба, достойны самых высоких наград нашей страны, а также освещения этого подвига. Товарищ Мехлис, вам будут предоставлены все материалы по этому делу. Нужно рассказать народу о героях. Обо всех героях.
— Хорошо, товарищ Сталин, – кивнул Мехлис и сел на место.
— Ещё будут вопросы, товарищи? Нет? Тогда объявляю об окончании совещании.
Когда большая часть высоких сановников вышла, в зале остались только Сталин и Берия, что тихо сидел в уголке и внимательно слушал докладчиков. Вождь повернулся к наркому.
— Докладывай, – приказал Сталин.
— Как я уже докладывал, разведгруппой наркомата было осмотрено всё вокруг уничтоженного штаба фон Бока. Его, вернее, то, что осталось, уже перенесли в другое место, так что мои бойцы работали спокойно. Было обнаружено захоронение, но оказалось, это немцы похоронили своих. Шесть транспортников также было отправлено в Берлин с грузом тел погибшего генералитета вместе с фон Боком. Взятый язык сообщил, где находятся тела погибших солдат и офицеров моторизованной группы Мишина. Осмотр показал, что среди тел находились погибшие лётчики, участвовавшие в налёте на штаб. Немцы сгребли всех в одну кучу. В одном ряду рядовой и сержантский состав, в другом офицерский. Тела майора обнаружено не было.
— Он не погиб, попал в плен?
— Нет, он погиб, это подтверждённая информация. По сообщению пленного, капитана одной из зенитных частей, именно Мишин уничтожил фон Бока и часть офицеров, но будучи тяжелораненым, подорвал себя гранатой. Он должен был оказаться в ряду со своими офицерами, туда должна была прибыть комиссия и корреспонденты и заснять ряды тел погибших советских воинов, но его там не было.
— Думаешь, он снова… ожил?
