— Подумаем, – кивнул Смелов. – Прикинуть надо.
Пока тот раздумывал, делая какие‑то записи в блокноте, ко мне обратился с интересом слушавший Воронин:
— Командир, я так понимаю, планируется глубокий рейд по тылам противника с уничтожением его тыловых и боевых подразделений, а также коммуникаций?
— Именно. Мы должны сорвать окружение корпуса или хотя бы помешать этому по мере возможности. Потом уйдём в глубокий тыл противника. Никто нам задач лечь костьми и уничтожить как можно больше противника не ставил. Наша схема – удар–отход. Поработаем, отойдём, переформируемся, немного отдохнём и начнём работать на их дорогах. Подвижные засады да и просто засады ещё никто не отменял.
— Про подвижные не слышал… Ха, командир, знаете, а про те два дня, что мы с вами были, старики вспоминают с ностальгией, лихо мы тогда работали… Меня возьмёте?
— В смысле?
— В смысле с моим взводом, в экипажах из парней половина старики, вас хорошо помнят. Думаю, четыре средних танка с неплохими пушками будут вам кстати?
— Это да, но ещё бы неплохо пару машин вроде «двоек».
— А эти жестянки вам зачем? – удивился Воронин.
— Для танкового боя ни к чему, – согласился я с ним. – Но в засадах их автоматические пушки страшная вещь. Особенно по авто- и пехотным колоннам.
— Может быть… – задумчиво протянул Воронин. – На въездах в Иванков у нас стоят несколько этих машин, но точного количества я не знаю. Лично видел три единицы. Думаю, смогу забрать их вместе с экипажами.
— Командиры блокпостов не будут против?
— Нет, эти машинки просто не знали, куда девать, а выбросить жалко, вот и поставили
туда.
— Хорошо, займись этим.
Смелов уже закончил раздумывать, и как только мы с Ворониным закончили, сказал:
— Есть идея, как перевести под ваше начало подразделения, чтобы наши не сразу поняли, что происходит, и не помешали вашему уходу. Да и с машинами, думаю, сладится. Только кроме этих двух, на которых мы приехали, я смогу выделить всего шесть. Больше, извините, не могу. За руку схватят.
— В принципе приемлемо, – кивнул я. – Трофеи наше всё. Так что там за подразделения?
— Есть одна зенитная батарея, что стоит у железнодорожного моста, который мы пока не взрывали. Там шесть орудий. Четыре ахт–ахт и две автоматические двуствольные скорострелки. Эта батарея уже сформирована и даже участвовала в отражении налёта немецких бомбардировщиков. Немцы две эскадрильи на наш фронт перекинули, бомбардировочную и истребительную. Но последняя только по ночам действует.
— Мне Путянин говорил, – кивнул я. – Два орудия – это неплохо, но нужно больше.
— Суки, три транспортника сбили. Последний с ранеными был, который вчера мы отправили на Большую землю. Упал он где‑то под Киевом, как я слышал в штабе.
— Ничего, отомстим, – пообещал я и тут же встрепенулся: – Подожди, генерал не на нём был?
— Генерала мы ещё не отправляли. Кстати, с этим делом чуть не случился неприятный казус, который мы с трудом смогли замять, – сказал Смелов. Путянин на эти слова только кивнул со вздохом. – Я насчёт того, что это они взяли генерала.
— Мне это не нужно, а парни реально заслужили. Сколько они немцев уничтожили, мостов подорвали да засад устраивали? Пусть всё остаётся как есть. Хорошо?
— Не выйдет. Генерал уже сообщил о тебе. Сказал, что его какой‑то психованный русский в плен взял, который ножиком постоянно крутил и погоны совсем не уважал генеральские. Очень–очень жаловался. Чтобы не было скандала, я тихо поговорил с Титовым, что диверсанты так прикрывают нашего человека. Так что захват теперь числится не на них, парни только доставили генерала. А вот неизвестный боец, что взял такой приз, очень интересует простых бойцов и командиров, но это держится в тайне. Знают только бойцы Путянина, я да Титов с начальником особого отдела. Больше никто.
— Вам это всё не повредило? – спросил я у Путянина.
— Нет, мы и не говорили, что это мы его взяли. Я тут как раз с товарищем старшим лейтенантом пообщался, и мы делали всё, как он велел.
— Ясно, пусть будет так. Давай по остальным подразделениям и офицерам, что будут ими командовать. Мне нужна хотя бы краткая характеристика на каждого.
Мы вчетвером склонились над бумагами и как заговорщики стали планировать создание отдельного манёвренного боевого подразделения из нескольких мелких, решив подрезать их у корпуса партизан.
* * *
Привстав на подножке первой машины в колонне, я посмотрел назад. Длинной вереницей стояли грузовики и квадратные коробки танков. Все они были для маскировки укрыты срезанными ветками, так что со стороны напоминали пахнущие выхлопами перегоревших газов и дрожавшие от работы моторов длинные заросли кустарника.
— Начать движение! – скомандовал я Воронину, который был командиром авангарда.
Заняв своё место в кабине передового грузовика, в кузове которого расположились взвод управления из шестнадцати бойцов и подразделение связи, я велел водителю начать движение.
Связь у меня планировалась только по радио, проводной даже в наличии не было. Вот в кузове и находились шестеро радистов с командиром, которые должны будут отвечать за средства связи. К сожалению, Смелов смог достать только одну трофейную станцию, да и ту только–только закончили ремонтировать и не успели передать в войска. Повезло, в общем. Так что радиостанции были только в шести танках и в моём штабном грузовике.
Одним словом, за эти сутки нам поспать так фактически и не удалось, однако как ни странно, мы смогли сделать невозможное. Вывести подразделения в определённое место, за четыре часа провести ознакомление, где я объяснил командирам наши будущие задачи, после чего мы выдвинулись в сторону Народичей. Именно там я решил выходить на оперативный простор. Знакомые места как‑никак.
По сообщению разведчиков, концентрация войск противника там была самой минимальной. Только чтобы сдерживать прорыв. Там сейчас работали парни Путянина, обеспечивая наш прорыв за пока ещё тонкое кольцо окружения. Большая часть подразделений, что занимала оборону на этом участке, состояла из вспомогательной полиции, собранной со всех соседних областей и районов. Батальона два наберётся. Вот они и засели на дорогах и высотках, держа связь с хозяевами–немцами и если что вызывая помощь. Для этого у немцев была выделена рота на машинах с поддержкой бронетехники. Мне как машины, так и бронетехника, особенно бронетранспортёры, были нужны, поэтому, получив от разведки эти сведения, я решил провести двойную операцию – выйти в глубокий тыл противника и заодно пополнить техникой подразделения. А то, честное слово, в кузовах бойцы сидели очень тесно. Ведь практически все машины были забиты продовольствием, хватит на неделю автономной работы, боеприпасами и вооружением. Так что бойцам приходилось сидеть не на лавках, а на ящиках с патронами, минами и снарядами. Мотострелки двигались на броне танков. Как раз уместились оба взвода, все пятьдесят три бойца и командир.
