Что нужно уносить ноги от Ставки, сомнений не было, это и так было понятно, генерала точно будут искать. Да и вернуться не получится, бдительность явно утроят, а глупо рисковать я не хотел. Попадёшь так в засаду, и всё, поминай как звали. Второй раз так откапываться как‑то не хотелось.
Что дальше делать, ещё будет время обдумать, но первым делом требуется вырваться из зоны поисков, а это по меньшей мере от тридцати до пятидесяти километров. Мне за сегодняшний день требовалось уйти километров на восемьдесят, не меньше. То есть нужно будет двигаться всю ночь. Как раз скоро стемнеет.
Это всё я обдумывал секунд десять, после чего стал быстро действовать, стараясь не терять ни одной секунды, тут каждое мгновение промедления – цена жизни.
Волоком за ноги вытащив генерала, я похлопал его по щекам, он застонал и, поморщившись, открыл глаза. Пока он приходил в себя, я ощупал его на предмет ранений, но тот, видимо, кроме лёгкой контузии и шишки от моего удара ничего не заработал. После этого я вытащил из кармана специально заготовленные кляп и веревку и проделал с генералом некоторые специфические процедуры. Связал руки сзади и вставил кляп, проще говоря. Тот особо этому не противился, уже понял, в какую
ситуацию попал. Потом начался шмон и сбор трофеев. Карабины мотоциклистов я не стал брать, автоматов было всего три, один с капитана мотоциклиста и два в «Хорьхе» Также было четыре пистолета. Всё это я побросал в люльку мотоцикла, который подкатил к легковушке.
— Давайте, ваше сиятельство, прошу, транспортное средство подано. Эх, прокачу с ветерком! – хмыкнул я и помог генералу забраться в люльку.
Сверху я накинул на него плащ и надел каску. Получилось отлично, со стороны от обычного пулемётчика не отличишь. Себе я тоже подобрал такой же плащ и каску. Закончив с этим делом, я стал осматривать легковушку более внимательно. В багажнике обнаружились три чемодана. Выволок их, посматривая на генерала, который с молчаливым интересом наблюдал за моими действиями, и вопросительно поднимая бровь. Тот кивнул на втором, сообщая, что это его вещи.
Чемодан я привязал сзади на люльку, а портфель сунул к оружию под ноги генералу, как раз уместился. Только после этого я завёл мотоцикл, и пока он работал на холостых оборотах, достал из своего ранца четыре наличные килограммовые толовые шашки и, отмерив бикфордов шнур, чтобы он горел пять минут, заложил взрывчатку в машину, поджёг шнур и бросился к мотоциклу.
«От машины после четырёх шашек только куски остова сохранятся, пусть определят, остался генерал в живых или нет» – весело подумал я, давая газу и трогая с места.
Через несколько секунд, ревя мотором и поднимая пыль, мы поднялись из оврага наверх и помчались рядом с опушкой леса в сторону Медведки.
Буквально через двести метров мне попалась семья крестьян из трёх человек, идущая навстречу. Посмотрели они на нас настороженно, видимо, слышали выстрелы, но мы оба были в касках и плащах и очень походили на немцев, тем более немецкий автомат у меня висел на груди. К тому же я натянул на лицо генерала мотоциклетные очки и тряпку, импровизированную защиту от пыли, которой пользовался водитель мотоцикла. Так что кляпа не было видно.
«Надеюсь, они не успеют спуститься в овраг до взрыва. Иначе будет плохо, могут пострадать» – подумал я, проскочив мимо на приличной скорости.
Взрыв грохнул, когда мы проскочили поворот на Медведку и свернули на лесную дорогу, слегка заброшенную. Я бы сказал, малоезженую дорогу. Пока было время, я успел изучить окрестности, так что не петлял, а держал в голове карту и примерные координаты места, где находится мой лагерь. Дорога по лесу крутилась, были постоянные повороты. Но как ни странно, двигались мы в одном направлении, судя по заходившему солнцу.
Пока мы двигались к лагерю, я принял решение. Мотоцикл, конечно, это хорошо, но он слишком громкий и заметный. Лошади – идеальное средство ухода от погони, можно даже через реку спокойно переплыть, как я не раз делал. Никаких бродов и мостов не нужно. Выбирай, где берега пологие, и пересекай водную преграду. Поэтому я и повернул в лагерь. Сейчас соберусь, там только вьюки на лошадей закинуть, оседлать, загрузить люльку, и вперёд.
Эта дорога вроде выходила из леса в поле, которое я уже пересекал до этого, и через десять километров утыкалась в новый лес, небольшой, а вот за ним были сплошные степи с деревнями. Я их тогда всё ночью пересекал, надеюсь, и тут успею уйти как можно дальше. У меня вся ночь впереди.
— Давайте, парни, у нас будет очень тяжёлая ночка, – вёл я за поводья обоих коней.
Генерал сопровождал меня, шагая рядом, терять его из вида хоть на секунду мне не хотелось. Только один раз он начал мычать. Выдернув кляп, я ничего нового для себя не узнал. То есть понимать немецкий так и не начал, но зато по телодвижениям понял, что тот хотел в туалет, по–маленькому.
Ничего, я же не злодей какой, чтобы давать ему прудить в штаны с лампасами. Развязал руки и сразу же свалил на землю, когда тот бросился на меня.
— Ты бы хоть руки размял, а то ведь кисти‑то у тебя затекли, хватать не можешь, – советовал я ему, в очередной раз перебрасывая его через бедро.
Генералу быстро разонравилось такое демонстративное его унижение, он уже понял, что с голыми, руками со мной не справится, поэтому, откатившись в сторону, разразился гневной тирадой, которая, впрочем, также ушла в пустоту. Я всё ещё его не понимал.
Подойдя, я протянул ему руку, предлагая помочь подняться. Тот секунду подумал и нехотя дал свою, после чего с моей помощью встал на ноги. Отряхнув генерала, я дождался, пока он справит нужду – он действительно хотел облегчиться – и, отряхнув от пыли, старой листвы и веток, товар нужно показывать лицом, критически осмотрел его вид и снова связал руки сзади, только кляп не стал вставлять. Пока незачем, вот будем проходить деревни, верну на место.
Пока мы шли обратно, до мотоцикла метров сто осталось, одной рукой я держал поводья, другой играл ножом. Демонстративно, чтобы генерал видел. Тот видел и погрустнел ещё больше.
Дальше я проделал ту же процедуру, замаскировал немца под мотоциклиста, только кляп не вставил, тот очень просил. Возмущённо что‑то говорил и отворачивал голову, крепко сжимая челюсть. Столь тонкий намёк я понял правильно и намекнул со своей стороны, показав кулак. Мол, если будет орать, понюхает вблизи. Тот только скривился – варвар, мол. Таки да.
Потом мы ехали полночи. Когда я остановил мотоцикл, бак был почти пустой, а стрелки на часах показывали два ночи с несколькими минутами. Кони сзади стояли и тяжело дышали, по их бокам пробегала дрожь. Они были запалены, нужно их поводить, потом, когда остынут, напоить, этим я и занялся. Помог генералу вылезти, луна неплохо освещала округу, остановились мы на дороге в чистом поле. Только в трёхстах метрах левее серебрилась гладь речки. Именно в ней я и собирался избавиться от трёхколёсной техники. Дальше мы двинем на лошадях. Они, конечно, устали, но отдохнув, смогут выдержать наш вес и поклажу до утра. Там уже встанем лагерем. Снижать скорость до рассвета я не собирался.
