— Да, ещё одна пушка нам не помешает, – рассеянно согласился я, глядя на открытый люк одной из бронемашин. Мне показалось, там мелькнул наш переводчик.
— Да, пригодится. Если учесть, что в основном снаряды осколочные. Специально сержанта попросил посмотреть, всего десять бронебойных.
— Мне показалось, или в броневике Ней сидит?
— Сержант‑то? Да, он. Немцы свои радиостанции на технику поставили, в танке она взрывом повреждена. Сейчас со второго броневика запчасти снимают, у меня двое радистов, попробуют отремонтировать, а вот в этом БА радиостанция на удивление цела. Я послушал, там немцы что‑то лопочут, вот и кликнул Нея. Уже минут пять сидит, слушает. Говорит, тыловики общаются.
— Начальника разведки нам надо, – с чувством сказал я. – Очень надо.
Через час колонна из двух грузовиков, набитых бойцами, трёх тягачей и шести мотоциклов выдвинулась в сторону ближайшего села. Наш рейд, пока только малой группой, начался. От успеха этого рейда зависели все мои планы, ведь если всё пойдёт неудачно, бойцами может овладеть уныние от поражений. Да и потери иметь не очень хотелось. Как ни странно, но я привык за эти два дня ко всем этим многочисленным подчинённым, как собранным по деревням, так и освобождённым из лагеря, даже было чувство отца–наставника, который присматривает за детьми. Батя, или командир, как меня называли в мехгруппе.
Красятичи мы взяли без проблем, фактически застав немцев врасплох. В селе их было два десятка солдат плюс взвод вспомогательной полиции из изменников родины, а нас пять взводов. Два мотострелковых по двадцать пять человек при четырёх пулемётах и миномёте в каждом. Мотоциклетный взвод неполного штата. Пулемётный взвод, где было шесть мясорубок МГ-08–15 да пара ручников, ну и разведывательно–диверсионный взвод неполного штата. Пока в нём числилось всего восемнадцать человек, считая командира. Медленно он пополнялся. Отбор мы со взводным вели вместе, очень требовательно к желающим, а такие были, между прочим. Про бронетехнику и четыре пушки я не говорю, это средства усиления. От последних так вообще не было толку в бою в селе, поэтому они остались позади, дожидаясь сообщений от нас.
Из‑за лимита во времени пришлось входить в село без разведки, с ходу. Правда, это было оправдано, на всей технике были опознавательные знаки немцев, да и не ждал никто такого сюрприза. На въезде в село был пост, будка и трое полицаев, что скучали, греясь на солнышке. Воронин, который сидел в головном броневике, проехал мимо поста следом за мотоциклистами, обряженными, естественно, под немцев. Однако по рации он приказал командиру идущего следом танка давить пост, что тот и проделал. Все три полицая оказались погребены вместе со снесённой будкой под гусеницами танка, а колонна, не останавливаясь, проследовала дальше. Только один боец, спрыгнув с остановившегося замыкающего мотоцикла, осмотрел тела и штыком добил одного недодавленного.
Схема улиц, а также расположение комендатуры и места ППД охранных подразделений были у каждого командира, чтобы они не заблудились. Село не особо крупное, но улицы петляли.
Броневик и танк выехали к зданиям на главной улице, у одного, отмеченного германским флагом, стояли два грузовика и два мотоцикла, и остановились, взяв на прицел здание комендатуры и бывшую школу, где находилась казарма немцев.
— Что‑то машин многовато, как бы поисковики не вернулись, – пробормотал я, глядя на технику у нужных нам зданий. Однако предупредить бойцов не успел, операция дошла до завершающей фазы – штурма.
Трое немцев, что курили у входа в комендатуру в строго отведённом для этого месте, с недоумением смотрели на бронетехнику, но тут к зданиям выехали грузовики и из них посыпались бойцы. Тогда и дураку станет понятно, что происходит, когда увидишь советских солдат при полном вооружении. Правда, немчура у зданий ничего сделать не успела, попадала, скошенная пулемётным огнём.
Мотоциклисты в зачистке зданий не участвовали, они перекрывали выезды и рвали проводную связь на столбах.
В обоих зданиях шёл бой, рвались гранаты, свирепо били пулемёты, трещали автоматы. Дважды по просьбе штурмовиков грохнула танковая пушка, чтобы уничтожить очаги сопротивления. После этих выстрелов из окон вылетали рамы в остатках стекла, в пыли и мусоре, но в тех помещениях бывшей школы, где ещё сопротивлялись немцы, после выпущенных снарядов, сопротивление было подавлено.
Открыв дверь грузовика, я спустился на пыльную землю улицы и, встав у капота, терпеливо дожидался окончания боя. Рядом топтались два фельдшера из санвзвода, что выделила нам Семёнова. Пока бой не стихнет, им в здание соваться нельзя, у нас и так мало врачей и фельдшеров.
Честно говоря, я ожидал больших потерь в обоих штурмовых взводах, и они без сомнений будут. А как иначе? Эти парни в большинстве своём два дня назад сидели в лагере и подумать не могли, что через несколько часов возьмут в руки оружие и пойдут в бой, тем более на штурм зданий. Чему успел, теорию я им дал, даже были проведены тренировки. ДВА РАЗА. Это немного, это фактически ничто, поверьте мне. Но нужны тренировки и бои, чтобы парни кровью, потом и своих боевых товарищей постигли эту науку и получили тот бесценный опыт, который, я надеялся, они получат. Но пока эти взводы только в названиях, чувства локтя у них нет, его можно наработать лишь опытом. В бой я не лез, это не моя задача, моя – командовать и отправлять на смерть этих доверившихся мне парней. Такой уж удел командира. Вот я и стоял у капота «Опеля» и с некоторой тревогой прислушивался к стихающему бою.
— Вперёд, – скомандовал я медикам, заметив, как двое бойцов выводят раненого, за ним появился следующий.
Через пару минут из здания комендатуры вышел Путянин, это его подразделение штурмовало её. Буквально опоздав на пару секунд, на улицу из здания бывшей школы вышел командир второго мотострелкового взвода, старший сержант Неплюев. Оба командира направились ко мне.
— Докладывайте, – приказал я.
Как старший по должности и званию, начал Путянин:
— Комендатура очищена, уничтожено шесть немцев, двоих нашли прячущимися в подвале. Мы там, кстати, кое‑что интересное нашли. Было ещё два пособника,
что работали на немцев… Бойцы их не стали брать в плен. Ранено трое, один серьёзно, убитых нет. Гранаты хорошо помогли и автоматы, – спокойно доложил командир диверсионного взвода.
— Что у тебя? – спросил я у Неплюева.
— Школа очищена от немцев, большая их группа смогла прорваться к хозяйственным строениям, уничтожив одну из наших боевых пятёрок, не моего, первого взвода, но мы их там во дворе покрошили. Тех, кто успел спрятаться в строения, гранатами закидали. Там конюшня оказывается была. Две лошади убиты, многие ранены осколками. Живых немцев шестеро, все ранены. Потери в первом взводе: командир взвода и семь бойцов убиты, четверо ранены, один тяжело. В моём взводе трое убитых, пять ранены. Немцев два полнокровных взвода оказалось. Я поспрашивал у местных, немцы буквально пару часов назад вернулись. Сейчас ранеными занимаются медики. Мой зам подсчитывает трофеи. Количество захваченного имущества пока не известно.
