Книга Офицер Красной Армии, страница 2. Автор книги Владимир Поселягин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Офицер Красной Армии»

Cтраница 2

Как ни парадоксально, но во время борьбы с сапогами я согрелся, даже немного сил вернулось. По крайней мере, встав с листвы, я накинул грязные от сырой земли и, надо сказать, моих испражнений галифе на ветку и, покачиваясь, щупая перед собой левой ногой землю, направился к могиле. Дело в том, что там остались некоторые вещи, которые, видимо, положили со мной, когда хоронили. Это были плащпалатка, фуражка и, что важно, командирский ремень с кобурой. Причём не пустой.

К сожалению, когда я продирался через узкое отверстие, то как‑то не думал о сохранности этих вещей. Единственное желание, на уровне инстинктов, было выбраться на поверхность. Так что немного придя в себя, вспомнил об этих нужных мне вещах. Ремень с пистолетом тогда скользнул по ногам и остался внизу. Там же остались и плащ–палатка с фуражкой, превращённой в блин, пока я откапывался. Хотя вроде перед двумя последними смертями я уже не заботился об её сохранности и, кажется, завалил землёй. Вниз я не полезу, до того натерпелся, что в данный момент просто духу не хватит. Так что, если нет её на виду, брошу. Главное, чтобы плащ–палатка была цела. Хоть сверху её накину. Влажная она и грязная, но что ни говори, а от ветра защита.

— Интересно, патроны есть? – тихо пробормотал я, нащупывая ногой край могилы.

Встав на колени, я лёг на живот, почти сразу зашипев от боли. Какой‑то сучок пребольно впился мне под ребро. Убрав его в сторону, я подгрёб под себя листву и наполовину, вниз головой, залез в яму. Первым мне попался под руку край плащ–палатки, потом и ремень. А вот фуражка так и не нашлась. Видимо, я действительно закопал её, когда откапывался, утрамбовав землю своей тушей.

Выбравшись наверх, я бросил рядом ремень с кобурой и выдернул из могилы плащ–палатку.

С трудом встав, я подобрал все вещи и вернулся к дереву. Нос немного прочистился, и я стал чувствовать смрад грязного белья и, что уж говорить, тела. Пока вылезал, не раз пришлось ходить под себя. Санузла у меня не было, деваться некуда. Потом желудок очистился, и ходить под себя уже стало нечем.

— Сейчас бы речку, отмыться, – стуча зубами, пробормотал я. – А лучше в баньку, одеться в чистую одежду и сесть за праздничный стол. Эх, мечты–мечты.

Сжавшись в комок, дрожа от холода, я стал пережидать ночь. Через некоторое время я почувствовал, что меня стало клонить в сон. Этого нельзя было допустить – как умирают от переохлаждения, я знал. Нет, не так сказал: Я ЭТО ЗНАЛ КАК НИКТО ДРУГОЙ!!!

— Надо то‑то делать, – пробормотал я посиневшими губами.

С некоторым трудом встав, осмотрелся. Мгла немного рассеялась, и стало

возможным обозреть ближайшие деревья. Я ошибся. Это был не лес. Скорее всего небольшая роща вроде той, где меня тяжело ранили. Вполне возможно, тут же меня и похоронили, а раз так, то я знал примерное своё местоположение. Насколько помню, расположение штаба дивизиона до моего ранения находилось на полевом стане неподалёку от села Народичи у реки Уж. Я находился где‑то недалеко от Чернобыля, меньше ста километров. Но это пока предположения, утром точно будет ясно. По идее где‑то недалеко должен находиться тот самый полевой стан.

Чтобы согреться, я стал сгребать листву руками, морщась от боли в пальцах. У трёх были содраны ногти и повреждена кожа, остальные тоже выглядели неважно. Набрав гору листвы, я закопался в неё, продолжая дрожать от холода и пытаясь согреться.

— Твою мать! – был мой первый же возглас, когда я проснулся. Смотрел я на чистую кожу пальцев без видимых повреждений, да и ногти все были на месте. Это означало, что ночи я не пережил, соответственно уснул и замёрз. На улице всё ещё холодало. Может, долгое нахождение в могиле дало о себе знать? Ведь в ней я находился часов шесть, безостановочно откапываясь, потому что знал: остановлюсь – умру. У меня была обширная практика, и я стал докой в этом деле.

Проснувшись, я почувствовал странности в своём состоянии, поэтому высунул из листвы руку и, обнаружив своё новое воскрешение, выругался. Я уже привык ко всему этому постоянному оживанию, поэтому особо не обратил внимания, только порадовался, что все раны исчезли. Встав, я бодро огляделся и, сделав лёгкую разминку, адреналин буквально гулял по крови, направился к дереву и сушившимся вещам. Требовалось посмотреть их сохранность.

Первая новость: выводы оказались верны, это был не лес, а роща, которая фактически просматривалась насквозь. Вторая: со своим местоположением я не ошибся, неподалёку просматривались строения полевого стана и, кажется, угловатая коробка танка. Надо подойти поближе и внимательно осмотреться, а то деревья скрывают общую картинку.

Осмотр вещей показал, что можно использовать плащ–палатку, галифе и сапоги, но требовалось их предварительно отмыть и высушить. Надевать грязное я брезговал, но пришлось. Сам был не особо чистый. Найду речку, отмоюсь.

Естественно, прежде чем проверять одежду, я открыл кобуру и достал «ТТ» однако меня ждало разочарование, в пистолете отсутствовал магазин. Запасного тоже не было. Проверив ствол, я обнаружил, что и в нём патрона не было. Так что в кобуре у меня покоился пугач, если кого на испуг взять.

Штаны я не стал надевать, сунул ноги в сапоги, они были всё ещё мокрые, да и где их сушить? Плащ–палатку накинул на плечи, сверху галифе, чтобы сушились от тепла тела, ремень застегнул на поясе, сдвинув по привычке кобуру на ягодицы. Даже срам прикрыть нечем. Кутаясь в плащ–палатку, я направился к просвету, где заметил строения. Видно было плохо из‑за деревьев и кустарника, однако если бы была листва, я бы стан вообще не разглядел.

Буквально через двести метров я сблизился с опушкой и, внимательно осмотревшись, не обнаружив посторонних, вышел на поляну. Фактически от стана мало что осталось. Одно наклонившееся набок строение со следами огня, остальные были разрушены. Подойдя к полузасыпанной ячейке, я заглянул в неё, покосился на пулемётный окоп рядом и пробормотал:

— Крепкие бои тут шли. Видимо, майор держал оборону до последнего… Надеюсь, моих ребят он не погубил.

Перешагнув ячейку, я подошёл к порыжевшему и покрытому ржавчиной от времени танку. Это был БТ-7. Он когда‑то горел, но взрыва боекомплекта не было, видимо, расстрелял всё во время боя. Наклонившись на один бок, расстелив одну гусеницу по земле, он с развернутой в сторону атаковавшего его когда‑то противника башней стоял у капонира, застыв навсегда грозным памятником погибшим танкистам.

— А я тебя помню. Особенно этот шрам, – коснулся я вмятины на борту танка. – Ты из части майора Филатова… Сколько же прошло с того времени? Полгода? Год? Поёжившись – холод стал пробирать до костей, видимо, эйфория после нового рождения схлынула, – я потоптался на месте и, припомнив, где у нас был ручей, откуда повара и ординарцы брали воду, последовал в ту сторону. На опушке я остановился у окопа, где находилась раздавленная сорокапятка, также тронутая на сколах пятнами ржавчины, и, вздохнув, направился дальше. Костей видно не было, видимо, победители похоронили всех. Нужно будет чуть позже, прежде чем выбираться к людям, поискать их братскую могилу и проститься. Что ни говори, а воевали здесь мои боевые товарищи.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация